В ловушке у монстра (СИ) - Соболевская Наталья - Страница 44

Яматов, конечно же, не отпустил, но хватку ослабил.

— Машка, ты даже не представляешь, что я собирался с тобой сделать из-за этой ерунды, — прорычал Дима мне в ухо и развернул к себе лицом. — В следующий раз, если не хочешь, чтобы мои фантазии воплотились в жизнь раньше времени, держи рот на замке и не удумай при мне другому мужику в любви признаваться.

— Какой же ты упёртый. Всего-навсего популярную песню пела, она на каждом углу играет, вот и в мозг въелась, не выгонишь, — высказалась я мужчине в лицо. — И вообще, с какой это стати ты мне указываешь, кому признаваться в любви, а кому нет. Ты мне кто?

Мир кувыркнулся, и я вместе с ним. Пикнуть не успела, как Дима уложил меня на стол, а сам навалился сверху.

— Ты обещал не трогать меня! — выкрикнула я, когда увидела, что взгляд мужчины потемнел до безумного и если сейчас его в чувства не приведу, неизвестно чем закончится этот день.

— Плевать я хотел на обещание. Единственная причина, по которой я тебе ноги до сих пор не задрал — сжигать будет сложнее.

Правильно говорят, что слова зачастую бьют куда больнее, чем физические удары. Из заявления Дмитрия можно сделать вывод — он как минимум приравнивает меня к безвольной податливой кукле, которой при желании можно в любое время воспользоваться, а то, что между нами не было секса, так оказывается это не я, а он не хотел.

— А тот факт, что я не планирую позволять тебе ноги мне задирать, не учитывается? – осипшим голосом спросила я.

— Нет, не учитывается, — отрезал Яматов. — Ещё раз спросишь, кто я тебе такой, и поверь мне, не только скажу, но и покажу. Хочешь, прямо сейчас?

Отрицательно мотнула головой, на что Дмитрий хмыкнул с усмешкой, а потом отстранился и отошёл.

— Сегодня на шесть часов вечера ничего не планируй, — мужчина взял яблоко из вазы и откусил его. Искренне порадовалась за то, что фрукты я помыть не успела, пусть у этого упыря живот заболит от несварения. — Чувствую себя отлично, так что проведём второй сеанс подготовки.

— Да пожалуйста, если он тебя вымотает настолько, что ты на лет тридцать состаришься, возражать не стану, — хотела добавить, что в этом случае и кочерыжка его сморщится, и ей уже особо слабых девушек не попугаешь, но промолчала, а то ещё обратное вздумает мне доказывать.

Один день сменялся другим. То единственное развлечение, которое мне было доступно в этом доме — общение с Дмитрием, после его выступления на кухне, я пресекла. По-прежнему готовила нам еду, но к тому моменту, когда Яматов появлялся на кухне, старалась уже поесть и уходила. Дима никак не комментировал мои действия, и казалось, ему всё равно, что я его избегаю. Основную часть времени убивала чтением. Иногда, когда погода позволяла, мы с Блестяшкой гуляли вблизи дома. Если бы не она, завыла бы от тоски, но жизнерадостная рептилия скрашивала моё существование.

Вечера я не любила. И не из-за сеансов, которые Яматов проводил каждый день в одно и то же время, а из-за их последствий. Поначалу Дмитрий хотя бы самостоятельно добирался до кровати, причём до кровати в моей комнате, но в последние разы мне приходилось ему помогать, иначе он бы просто не поднялся по лестнице. Да, совместные ночёвки никто не отменял, но они теперь скорей вынужденная мера, чем прихоть Яматова. Когда я рядом, у него хотя бы есть возможность попросить принести воды или ещё чего-нибудь, когда очухается.

Глава 37

Время близилось к шести вечера, и Дмитрий уже привычно готовил комнату к сеансу. Я тихонько сидела в кресле и, поглаживая Блестяшку, что лежала на коленях, за ним наблюдала. Против очередной губительной для Яматова подготовки бунтуют все фибры души. На Дмитрия просто страшно смотреть, видно, что каждое движение ему даётся с трудом. Наклоняясь к полу, чтобы поставить свечу, он морщится. И это с учётом того, что Яматов изо всех сил скрывает от меня своё состояние.

Злость на вынужденного сожителя по прошествии времени побледнела, и сейчас я дулась на него скорей из-за вредности, а не потому, что действительно чувствовала обиду.

Переложив рептилию на подлокотник кресла, я встала и неуверенно подошла к Яматову. Он в этот момент, присев на корточки, рисовал на полу пентаграмму.

— Дим, мне кажется, сегодня не стоит проводить сеанс, ты… — замолчала, трудно говорить тридцатилетнему мужчине, который светился здоровьем ещё несколько дней назад, что сейчас он похож на старый трухлявый пень, — весь седой и похудел так, что одни кости остались.

— Ненадолго урока хватило. Опять свою жалобную песню завела, — то ли с грустью, то ли с упрёком отозвался Яматов и поднял на меня взгляд. — Сеанс состоится, это не обсуждается.

Тоже присела на корточки. Расстояние между мной и мужчиной сократилось до ничтожного, что позволило разглядеть каждую новую морщинку на его лице. От увиденного негодование всколыхнулось с удвоенной силой.

— От тебя прежнего остались только глаза, — дрожащим голосом сообщила я и, не удержавшись, погладила Дмитрия по щеке. — Давай отложим хотя бы на три дня, — ещё раз предложила я, на самом деле не рассчитывая, что Яматов согласится на такую продолжительную отсрочку, но специально увеличила срок в надежде в итоге выторговать хотя бы день, а в идеале два.

— Мария, Мария, — цокнул мужчина. — Не стоит переживать обо мне, лучше подумай о собственной жизни.

— Я не железная и так не могу, — почти перешла я на шёпот.

— А ты через «не могу».

Резко выпрямившись, встала.

— Нет и точка! Я тоже умею стоять на своём, — объявила я ультиматум.

Яматов тоже поднялся на ноги, причём неожиданно бодро.

— Видимо хорошего обращения ты не понимаешь, так я легко напомню тебе с кем ты дело имеешь! — рявкнул Дима.

— Да ты что? — съехидничала я. — Позволь узнать, и что ты в таком состоянии мне сделаешь? Да ни-че-го, — ответила на свой же вопрос. — Ещё неизвестно, кто кого завалит на стол и проведёт воспитательную беседу. Ты так ослаб, что еле ногами передвигаешь. Я всю ночь слушаю, как ты от боли стонешь. Если не выдержишь и помрёшь, кто тогда мне поможет?

На мою речь Яматов отреагировал бурно. На его лице отразилась целая гамма эмоций: раздражение, удивление, местами даже проскальзывал стыд и, в конце концов, понимание. По сути, я права, он сейчас не в лучшей физической форме и неизвестно, кто в данный момент из нас сильнее.

— Так-то, Дмитрий Тагирович, топай наверх и отдыхай, а через три дня посмотрим на твоё самочувствие и вновь поднимем вопрос подготовки, — тоном победителя сказала я и направилась к выходу. Прогуляюсь, освежу голову, за одно и Яматова лишу возможности недовольством мне на мозги капать.

Кивнув на входную дверь, жестом пригласила Блестяшку с собой за компанию. Но рептилия вжала голову в шею, показывая, что гулять, когда за окном ветер со снегом, ей не по нраву.

Натянув сапоги, накинув шубу и укутавшись шарфом, я вышла из тёплого уютного дома. Ледяная стужа сразу забрала чувство комфорта, а резкие порывы ветра мешали идти, превращая походку в медвежью. Мысленно сразу укоротила предполагаемый маршрут, один круг вокруг бани и обратно домой, а то превращусь в сосульку.

Когда дошла почти до забора, хруст снега от шагов заставил обернуться и нешуточно разозлиться. Яматов в расстёгнутом пальто и без шапки меня догонял.

— Дима, ты зачем вышел? Холодно, — перекрикиваю я завывающую вьюгу.

— Могу задать тебе тот же вопрос, — отворачивая голову от ветра, отозвался мужчина.

Естественно, пришлось разворачиваться и идти Яматову навстречу, не хватало ему ещё простудиться, а без меня этот упрямец домой не вернётся.

Подхватив Дмитрия под руку, тяну его в сторону крыльца, а он, гад, упирается и на месте стоит.

— Пошли в дом, — активно дёргая мужчину за локоть, настаиваю я на своём.

— Нет, — поглядывая на небо, нагло заявил мужчина.

Отошла от Яматова на пару шагов, разогналась и толкнула его, как будто если удастся его сдвинуть, то он чудесным образом окажется не в полуметре от нынешнего местоположения, а сразу дома в кровати и с кружкой чая.