Сапфир. Сердце зверя (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 34

Я хотел только ее одну!

Ощущать то, как ее тянет ко мне, как она теряется от этих эмоций и борется с собой – было завораживающей игрой, в которую я влип по самые гланды, словно в зыбучих песках, где каждое мое судорожное движение к свободе лишь еще сильнее усугубляло ситуацию, затягивая к самому дну.

Всю свою жизнь я не знал слова «нет».

Рожденный зверем и выросший среди людей, которые не отличались ни силой, ни скоростью, ни нюхом, я был словно маленький бог в своем маленьком мире, где все принадлежало только мне!

Я искренне обожал свою огненную кровь, и делал все, чтобы она бурлила во мне и текла легко и непринужденно, не зная препятствий и отказа.

Когда ты сложен, как модель, обладаешь силой, харизмой и властью – этот мир сам встанет перед тобой на колени. Так было всегда!

Уже в тринадцать лет я был первым капитаном команды регби в школе не старшеклассником, поскольку своими габаритами, скоростью и упертостью не отличался от тех, кому было по семнадцать.

Я трахал старшеклассниц в раздевалке, наматывая их волосы на свой кулак и устраивая оргии для своих более скромных и мелких друзей, которые в том возрасте о подобном могли только тихо мечтать, дроча ночами под одеялом.

С нетерпением и жаждой я ждал своего перехода, зная, что стану еще сильнее, еще быстрее и больше, даже если отец ворчал и был недоволен тем, каким я рос.

Он пытался сдерживать меня, объяснял, что не стоит показывать себя слишком открыто и с такой яростью, как это делаю я, ибо и без показательных выступлений, мы отличались от остальных своим ростом и габаритами.

Ради того, чтобы стать менее заметным отец практически не ел мяса, питаясь одними сырыми овощами и таким образом пытаясь приструнить не только свои огненные эмоции, но и сделать тело менее объемным.

Я же не понимал его. Говорил, что нужно пользоваться тем, что природа дала нам сполна, и не собирался жить в лишениях и вечном голоде – при чем, не важно был ли это голод гастрономический, сексуальный, или до крови и боли.

Мне нравилось драться, нравилось задирать всех подряд, нравилась моя полная безнаказанность и то, что учителям приходилось закрывать глаза на мои подростковые «шалости» лишь по той простой причине, что я вывел школу в лидеры по всем спортивным дисциплинам.

Папа понимал, что не сможет совладать со мной и моим паршивым характером, особенно во время перехода, он просто забрал меня из города и арендовал домик в Альпах - старую полуразвалившуюся лачугу, настолько далеко от людей насколько это только было возможно.

Справедливости ради, мы почти не жили в нем.

Зверьми бегали по лесам, охотились, дрались, много плавали – в общем, были истинными хищниками на свободе, на время позабыв о своей человеческой сущности, которая во мне и раньше не была главенствующей.

Именно там я впервые познал свою истинную силу, опьяненный ею и чувствуя себя всесильным.

Именно там я впервые убил людей.

Не просто убил, а растерзал еще живых и вопящих от ужаса и боли, умываясь еще горячей кровью.

И мне это понравилось.

Отец лучше всех понимал меня, хотя и не поддерживал моих стремлений и желаний, пытаясь остановить и вразумить по-хорошему.

- Эта сила дана мне природой! – кричал я в ярости, когда он вставал на моем пути, не давая пойти в небольшую деревушку в поисках новых приключений. - Почему я должен сдерживать то, что мне дано свыше?!

- Потому что всегда найдутся те, кто захочет эту силу понять и отобрать!!! – кричал отец в ответ, снова и снова отбрасывая меня в сторону и вставая на дороге.

Его терпение лопнуло, когда мне попалась девушка.

Нет, она не была против секса, когда я вышел ей на встречу совершенно обнаженный и со стояком.

Но она не выжила…даже если я не собирался ее убивать.

Я настолько погрузился в собственную похоть и ощущения от погружения в юное упругое тело, что не смог контролировать собственную силу, очнувшись, когда было уже слишком поздно звать на помощь и пытаться ее спасти.

- ...она не была девственницей, - прохрипел я, поднимаясь с холоднеющей девушки и видя шок и ужас в глазах отца, который до этого момента был всегда на моей стороне, даже если во многом был со мной не согласен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Она была человеком!!! – закричал он, кидаясь ко мне и отшвыривая далеко назад.

Отец был в ярости.

Впервые он бил меня от всей души, не жалея собственных сил, тогда я понял, что каким бы худым для Берсерка не был мой отец, и сколько бы не ел мяса, а его сила была огромной и нерушимой!

Впервые он не просто кричал, а вопил, заставляя меня содрогаться оттого, что теперь я сполна чувствовал все его эмоции, а больше всего страх. За меня. Я не пытался защищаться, принимая его ярость и боль, впервые ощутив это странное чувство – вину.

Он заставил меня разорвать девушку почти на части в облике зверя, чтобы скрыть следы моего вторжения в ее тело и пойти в полицию, чтобы рассказать о страшной находке в лесу.

А затем к ее семье, чтобы лично сообщить страшную новость.

Это оказалось тяжелее, чем я предполагал.

Выросший с отцом, который заменил мне семью и друзей, чувства убитой горем матери этой девушки были новыми, глубокими и страшными…я не знал, что можно ТАК любить. Я не знал, что можно ТАК страдать. И эта ситуация стала моим главным уроком.

- Хочешь общаться с женщинами – умей рассчитывать свои силы и эмоции! Ты - не человек! – рычал отец, уже когда нам пришлось вернуться домой после похорон девушки и снова окунуться в городскую жизнь и все ее соблазны. - Ты - зверь! Если хочешь убивать – убивай! Но делай это с головой, а не по зову члена, или с целью показать себя! В этом мире полным-полно всякого сброда, который ты можешь почувствовать! Начни с насильников! -  папа многозначительно посмотрел на меня, и я отвел глаза, не в силах выдержать его тяжелого недовольного взгляда.

- Я не был насильником.

- Чем ты, черт побери, от них отличаешься?! – снова взревел отец, отчего я поморщился, но благоразумно промолчал. -  Они считают, что выше жизни и желания других людей, и могут подминать под себя всех, кого только захотят! Они считают, что боль, страдания и разбитые жизни невинных девушек не стоят совершенно ничего!!! Так скажи мне, чем ты отличаешься от них?!!

- Я никогда никого не брал насильно, пап!

- Ты просто еще не сталкивался с настоящими чувствами, которые больше, чем просто похоть, выше, чем желание тела! Но когда столкнешься, то поймешь, что терпеть и ждать ответа и ее согласия станет невыносимым и болезненным делом!

Я лишь поджимал губы, надеясь, что никогда не столкнусь с подобным.

…и вот я вспоминал папу спустя много лет после нашего разговора и с подступающим холодом осознавал, что я начинаю понимать, о чем тогда говорил отец!

Сидя на нагретых солнцем камнях в тени кустов и камыша, словно вор, я наблюдал за Мишкой.

Словно сумасшедший. Словно чертов маньяк, который впитывал в себя каждое ее движение, боясь даже моргнуть, чтобы пропустить ее выдох, пока девушка одиноко и потеряно копошилась в воде, скрываемая по бедра, и пыталась выстирать свою одежду с помощью песка, камней и воды.

Я был заворожен ею.

Был раздавлен собственными эмоциями, которые выходили из-под контроля, будто я снова вернулся в то время, когда только прошел переход и был хищным, невменяемым и опасным.

Спустя несколько лет после своей поездки в Альпы, отец научил меня уравновешивать свою похоть тем, чтобы не выплескивать все на одну и подвергать ее жизнь опасности, а брать сразу несколько женщин. Три, четыре, иногда пять. Все они оставались довольны, а самое главное живы. Я научился контролировать себя и не спускать зверя, иногда развлекаясь один на один. Но сейчас, глядя на хрупкую нежную Мишку, понимал, что снова стою на опасной огненной черте, в которой она сгорит, как мотылек в открытом пламени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я хотел ее слишком сильно, чтобы соображать и сдерживаться!

Мои мысли искрили и взрывались каждый раз, когда она всего лишь слегка наклонялась вперед, чтобы в очередной раз прополоскать одежду, даже не подозревая, что я наблюдаю за ней и мысленно испробовал уже с десяток поз, представляя, как она будет стонать и подчиняться моему зову и страсти.