Император под ведьмовским соусом (СИ) - Суботина Татия - Страница 25

И пусть бурю чувств, бушующую внутри, он отлично научился сдерживать. Военная выправка. А золотые чешуйки — проявление дракона в нем, все равно проступили на руках.

Зверь в Лукасе был крайне недоволен уходом истинной пары. Ему хотелось вырваться на свободу, схватить свое Сокровище и сорваться в далекие дали. Туда, где сможет исправить то, к чему привела беспечность колдуна.

Дракон хотел заставить свою женщину вновь искренне смеяться. Так, как делала она во время их совместных полетов под нежными облаками. Но-о…

ГЛАВА 24

Генрих одобрительно похлопал Лукаса по плечу, вырывая из нелегких раздумий:

— Идем-ка мы в зал. Чем скорее избавимся от части с официальными представлениями, тем скорее приступим к ужину. Жду не дождусь утолить голод. С этими встречами и спешным разбором документов, я пропустил обед.

Главнокомандующий кивнул. Правителям не перечат. Особенно прилюдно.

Хотя душа и тело Лукаса рвались за ней, ведьмочкой, давно похитившей его сердце. Любимой женой, в чьем прощальном взгляде он ясно прочитал боль предательства. И это едва не поставило его на колени.

Лукас попробовал нащупать Ниэлу по связи, но наткнулся на непробиваемую стену. Жена закрылась.

Это оказалось нелегко и неприятно, точно макушкой в каменную стену с размаху влететь. Любимая была права, а он не хотел верить.

Не хотел, потому как выбора другого не имел. Артефакт, пожалованный императором, блокировал парную связь в нужное время. Ради благополучия Ниэлы он и не на такое был готов.

Лукас Дэ Кадари не был предателем. Но сейчас отчего-то чувствовал себя именно таковым.

Внутренний голос подсказывал ему, что обратное жене будет нелегко доказать.

А ведь все его беды начались четыре дня назад. С визита Генриха к северным границам стражей.

Лукас тогда, как раз, разбирал очередной завал в рабочих бумагах: прошениях, переводах, отчетах и жалобах. Все малочисленные помощники были больше для вида, чем для пользы. Важные дела им он не мог доверить. Нет, непутевых в стражах северных границ никто не держал. Сама завеса таких «сжирала» на раз-два. А вот лентяи были, тут уже ничего не попишешь. Где их нет?

Он им спуску не давал, ужесточил условия пребывания в штате… А хотелось рубануть с плеча, и попросту таких дармоедов выгнать! Да ведь протекцию советников его величества не так просто обойти… То сын, то племянник, то зять… Так и выходило, что младший Дэ Кадари глушил в себе раздражение, везде сам вертелся, да всюду пытался успеть. А еще пользовался помощью друзей. Редко, правда. Сам наглеть не любил и другим не прощал.

Хотя Генрих давно обещал ему пересмотреть кандидатуры помощников, поставить толковых, но… У правителя и своих забот полон рот, не мудрено, что забылось.

Он и сам справлялся с делами, пока они вдруг не размножились, словно по волшебству. А уж когда при прорыве удалось полноценно обернуться драконом… Да еще единственно известным на все семь объединенных королевств… Спокойная жизнь у младшего Дэ Кадари закончилась, так, впрочем, и не успев начаться.

Оказалось вдруг, что вмешательство дракона необходимо едва ли не всюду в королевстве. Мол, и нюх у них редкий на прорывы, сокровища, артефакты и себе подобных, и магическое пламя необычайно ценное для некоторых зелий, и чешуя сверхкрепкая, а капля крови вообще способна творить чудеса!

А уж о дипломатических миссиях, возложенных на единственного крылатого ящера седьмого королевства, и говорить не стоит!

Генрих, казалось, решил выжать из дракона всю возможную пользу. Как бы не прикончил своим рвением.

Лукас не привык жаловаться, терпел, умасливал молодую жену, как мог… А тревога от ящера все нарастала, точно зверь предчувствовал беду. Колдун же сентиментальностью и подозрительностью никогда не страдал. И зря.

Это самая беда, как понял он гораздо позже, пришла без стука, без предупреждения. В лице императора.

Генрих вошел в кабинет главнокомандующего, как к себе в личные покои.

Хотя, постойте-ка, какое особое разрешение требуется правителю?

— Светлых дней, ваше величество, — мгновенно поднялся из-за стола Лукас и чинно поприветствовал императора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тот ответил вполне себе искренней улыбкой:

— Ну здравствуй, друг. Давно мы не виделись. Совсем стороной в последнее время ты обходишь мою резиденцию.

Рядом с Генрихом не было не только привычной свиты, но и даже нескольких воинов. Видать, оставил их ждать за дверью, значит, разговор предстоял не для всяких ушей. Лукас сразу же подсобрался, готовясь к худшему, неприятное напряжение сковало тело.

— Прошу простить, ваше величество. Служба не терпит отлагательств, частые прорывы завесы удалось сократить, но расслабляться рано.

— Оставь эти ненужные церемония, — поморщился Генрих. — Лучше расскажи, как жизнь? Вижу весь в делах, заботах…

— Есть такое…

Генрих прошел к столику, налил в граненые стаканы не алкоголь, нет, обычный морс, император не увлекался алкоголем. Один стакан он поставил перед Лукасом, другой оставил себе и удобно устроился в глубоком кресле.

Вот так непринужденно Генрих вдруг превратился в провернного друга-оборотня, с которым они давно знались. Эта дружба успела пройти испытания в бою. Говорят, что закаленная огнем, мечом и магией, она крепче скал, омытых первородным магическим источником. Как знать…

— А семейная жизнь как? Жена не радует, раз ты вечера в бумагах проводишь? — лукаво прищурился Генрих.

— Еще спрашиваешь! — Лукас свободно улыбнулся. После отмашки правителя, он мог перестать соблюдать условности. — Ты мне столько дел пожаловал, что и вздохнуть свободно некогда.

Брюнет развел руками:

— Ну извини. Сам говорил, служба на благо государству — первее всего. Я привык полагаться на тех, кому всецело доверяю. Вот заслужил мое доверие, теперь — мучайся.

Лукас хмыкнул. Так-то оно так, но…

— Надеюсь, мне не до конца дней придется терпеть за доверие?

Хотелось бы вернуться к былому режиму работы и больше времени уделять семье. Ниэла опять же скучает. Он прекрасно видел, как нелегко его ведьмочке дается вынужденная разлука. Постоянная занятость по службе плохо сказывалась на личных отношениях, мелкое недовольство стало граничить с претензиями, а там уже и недалеко до серьезных размолвок.

Впрочем, у Лукаса оставалась уверенность, что до этого не дойдет — все трудности лишь временные и совсем скоро ситуация прояснится. Да и мужская гордость не давала ему вслух согласиться с доводами любимой.

— Что молодая жена обижается? — Генрих словно мысли его прочитал.

— Ниэла — настоящее сокровище, — улыбнулся Дэ Кадари при воспоминании о ведьмочке. — Но терпение не лучшее из ее качеств.

Правитель хмыкнул в кулак.

— С женщинами всегда трудно. Главное, не давать им полную свободу. Чем больше ты женщине потакаешь, тем чаще получаешь за какой-то, по ее мнению, страшный проступок.

— И эта философия работает? — легко подтрунил над ним Лукас.

— Ни разу еще не дала осечку, мой друг. Попробуй.

— Нет, благодарю, — он покачал головой. — То, что работает на любовницах, не сработает с любимой женщиной.

— Думаешь, я своих куколок не люблю? — притворно удивился Генрих.

Лукасу ничего не оставалось, как прикрыть глаза ладонью и покачать головой. Спорить с Генрихом всегда являлось гиблым делом. А спорить насчет женщин… Просто глупо.

— Каждую по отдельности и даже нескольких вместе!

— Это не то…

— Самое то, — самодовольно возразил друг. — Никогда не устаешь от многообразия.

Лукас отпил из стакана, покатал во рту морс пока насыщенный ягодный вкус полностью не раскрылся на языке, отвел взгляд. В камине причудливо изгибалось пламя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я точно так думал раньше, — задумчиво сказал, наконец. — Ты просто еще не встретил свою избранную.

— Надеюсь и не встречу, — Генрих поспешно обрубил все возможные фантазии на эту тему. — Никогда.

— Так не хочешь остепениться и связать себя узами единения? Думаешь, одна женщина слишком скучно для императорской постели?