L-квест (СИ) - "Yueda" - Страница 19

— Кимура-сэнсэй*, а я к вам!

Это и есть первая учительница Нацуно — Кимура Наики. Видя, как они обнимаются сейчас, я и сам радуюсь за них, а ещё чуть-чуть завидую, что такой учительницы не было у меня.

— Ты, гляжу, ещё выше стал и хвост нарастил, — смеётся сэнсэй и останавливает свои весёлые глаза на мне. — А здесь у нас кто?

— Здравствуйте, — кланяюсь я. — Меня зовут Асакава Касуми, я…

— Это мой друг, — коротко объясняет Нацуно.

А у меня сердце замирает.

Друг. Он сказал «друг». Не «знакомый», не «приятель», а «друг»! Я небезразличен ему. Небезразличен настолько, что он готов назвать меня другом. После всего, что между нами было, из уст Нацуно это настоящая щедрость! Ведь для Нацуно дружба — это самое ценное, что может быть между мужчинами.

С трудом сдерживая своё, вдруг пустившееся в пляс, сердце, я иду вслед за Нацуно и его учителем.

— Мои обормоты только что ушли на занятия по музыке, так что у нас есть время поболтать, — говорит Кимура Наики, заводя нас в класс. — Я слышала, что ты поступил в Тодай. Это правда?

— Да, поступил, — не без гордости кивает Нацуно. — Уже второй год учусь на архитектурном, как и планировал.

— Ты всегда был очень талантливым, — улыбается Кимура-сэнсэй, а глаза за очками влажно поблёскивают.

Сев за свой стол и указав на два стула, на которые мы с Нацуно усаживаемся, она продолжает:

— И да, я же ведь помню! Как-то ты мне заявил, что вырастишь и построишь такое здание, которому будут нипочём никакие землетрясения.

— Боже, Кимура-сэнсэй, вы это ещё помните? — смущённо ворчит Нацуно. — Я с тех пор, если что, поумнел.

— Конечно, поумнел. И конечно, помню. Я всех вас помню. Вы у меня особенными были — первый выпуск. И близняшек-сорванцов твоих, конечно же, помню. Как они, кстати?

— Да что с этими балбесами сделается? Учатся в средней школе, всё нормально, дома, как обычно. Я вот на зимних каникулах приезжал: стоит домишко, не развалили ещё.

Сэнсэй смеётся.

— А сейчас что, не успел ещё проверить?

— Пока нет. Я с автобуса сразу к вам, Кимура-сэнсэй. Я… — Нацуно косится на меня. — Мы… В общем, вопрос один есть.

— Да, Нацуно, я слушаю.

Кимура Наики сразу становится серьёзной и с лёгкой тревогой смотрит то на меня, то на Нацуно.

— В общем, я хотел спросить о случае, произошедшем десять лет назад. Сам я его только недавно вспомнил. Да и воспоминания эти мутные. Если вы сами не знаете, то, может, подскажете того, кто что-то знает. Примерно десять лет назад, здесь, в туалете, трое старшеклассников прижали меня к стенке…

Я не знаю, каких усилий стоит Нацуно говорить эти слова прямо, в открытую, не пряча глаза. Для этого нужно настоящее мужество, чтобы вот так шагать в пропасть правды, навстречу своим демонам. Он невероятен. Я восхищаюсь им. Восхищаюсь и люблю. И хочу помочь. Хочу сказать, что он не один, я рядом. Взглядом, жестом, прикосновением — сказать!

Вот его рука, вцепившаяся мёртвой хваткой в стул. Совсем рядом. Мы сидим плечом к плечу. Кимура-сэнсэй ничего не заметит.

И аккуратно, осторожно я касаюсь его руки, чувствую, как под пальцами взвинчивается напряжение, как дёргаются и каменеют мышцы. Но я не убираю свою руку. Напротив, лишь сильнее сжимаю ладонь Нацуно. И он уступает. Расслабляет руку.

— Из всей школы ты не найдёшь человека, который знал бы в этой истории больше меня, — после долгого молчания говорит Кимура-сэнсэй. — Да и я знаю не так уж и много. Но, может, мои слова подхлестнут твою память. Эта ситуация и правда произошла десять лет назад, но не здесь, а в другой школе. В то время наша школа очень сильно пострадала из-за землетрясения, так что находиться в ней было нельзя, но руководство решило не прекращать учебный процесс и договорилось с ближайшими школами о том, чтобы временно разместить классы у них. Ты знаешь, начальных школ в округе немного, и пятые-шестые классы, как одни из старших, распределили в среднюю школу**. И всё поначалу было хорошо. Нам выделили время, отдельный кабинет, мы почти не пересекались со старшими учениками, но… Совсем изолироваться от всей остальной школы нам, конечно же, не удалось, и трое старшеклассников, проходя мимо нашего класса, грубо и зло посмеялись над одним учеником. А ты заступился. Началась ссора. В общем, когда в тот день я вернулась после перемены в класс, испуганные ученики сказали, что тебя куда-то увели старшеклассники. Я в панике кинулась искать, и мне повезло — я нашла вас почти сразу. Они только начали тебя раздевать…

Кимура-сэнсэй замолкает, неловко отводит глаза.

— На допросе они говорили, что хотели проучить тебя за дерзость, говорили, что хотели отстегать ремнём, — после короткой паузы продолжает сэнсэй. — Ты же на вопросы не отвечал, отмалчивался. Закрылся в себе и всех игнорировал. Так что полностью восстановить события нам так и не удалось. Если тебе интересно, что стало с ними, то их отчислили. Один, кажется, переехал в другой город, двое остались здесь. Но, что с ними и где теперь, не знаю.

Кимура-сэнсэй поднимает глаза и извиняюще улыбается.

— Я рада, если смогла хоть чем-то помочь…

Смотрю на Нацуно. Он весь, как струна, натянутый нерв, одно сплошное напряжение. Смотрю и понимаю, что мою руку стискивает его рука.

Комментарий к 8. Асакава: Разговор с учителем

* Вообще, в романе я не использую именные суффиксы, опускаю их, но «сэнсэй», как и «сэмпай» и «кохай», в моём понимании нечто большее, чем просто суффикс. Хотя возможно эти суффиксы просто въелись в мой мозг так крепко, что опустить их и не использовать у меня просто не получается.

** Японские школы (начальная, средняя, старшая), в отличие от российских, имеют отдельные здания, и начальная школа всегда обособленна. Средняя и старшая могут иметь общее здание, но в таком случае обычно разделяются на среднее крыло и старшее крыло школьного здания.

========== 9. Нацуно: Нулевая точка ==========

Сижу на деревянных качелях, задрав колени почти к груди. Длинные ноги мешают качаться.

Сколько себя помню, эта старая детская площадка в глубине квартала возле школы всегда была вот такой: маленькой, потрёпанной, какой-то диковатой. А сейчас кажется — диковинной. Я и узнаю и не узнаю её одновременно. Неужели это и называют ностальгией? Неужели я так привык к громаде Токио и так отвык от своего городка, что теперь он мне кажется чем-то диковинным, чудным, незнакомым?

Или это я сам какой-то незнакомый?

Что я вообще тут делаю? На этой качели? На этой площадке? В этом городе? Что? Зачем приехал?

Ну приехал я ясно зачем. Вернее, за кем. Вот за этим придурком, который сидит сейчас на ступеньках горки и во все глаза таращится на местные пейзажи. Это ему пришла в голову «гениальная» мысль ворошить здесь моё прошлое. И я уже закрываю глаза на то, что он вообще-то не имел никакого права соваться в мою жизнь. И на методы его дурацкие тоже рукой машу. У него шикарное оправдание есть — он из благих побуждений это делал. Помочь мне хотел. Благодетель, блин.

Ладно, разворошили сундук, достали скелета из шкафа. И что теперь? Что я — вот лично я — узнал нового?

Да, считай, ничего.

То, что рассказала Кимура-сэнсэй, конечно, дополнило картину, прояснило кое-что, и я даже в картинках это вспомнил, но в общем и целом о самом происшествии я ничего нового-то и не узнал.

Хотя нет, вру. Узнал.

Узнал, что тогда ничего со мной сделать так и не успели. Кимура-сэнсэй помешала. А может, они и правда только напугать хотели? Хотя для запугивания штаны снимать вовсе не обязательно.

В любом случае вся эта история круто на мне отразилась. И самое интересное, что историю эту я начисто забыл, просто выкинул в подсознание, запер в чулане. А она лежала и гнила там, отравляла всю жизнь. И то, что я всё вспомнил, что вытащил гнильё наружу, — это хорошо. Недаром же про психологов говорят, что эти шарлатаны вовсе не решают проблемы клиентов, они просто помогают клиентам эти проблемы осознать. А осознание проблемы — это половина её решения.