L-квест (СИ) - "Yueda" - Страница 18

— Знаю.

— Куда тебе?

— Тут недалеко до ресторана осталось. Меня там папа ждёт.

— Хорошо, провожу тебя.

И действительно за пару минут мы доходим до шикарного ресторана, сверкающего огнями и зеркальными дверьми. Ну да, сразу было понятно, что «спасённая принцесса» и правда принцесса.

— Ещё раз огромное тебе спасибо, — говорит паренёк и достаёт из кармана визитку. — Меня зовут Такэда Юкито, и если тебе понадобится помощь, любая помощь, смело звони. Я серьёзно говорю.

— Эм-м… спасибо, — тяну я, пряча визитку. — Моё имя Нацуно Хиро.

— Я знаю. Мне Асакава-сэмпай говорил.

Что? Какого хера вообще Асакава про меня болтает?

— А что тебе ещё «Асакава-сэмпай» про меня говорил? — медленно проговариваю каждое слово я.

— Правду. Что ты хороший человек, и что он тебя любит.

Кажется, у меня вспыхивают уши, и я сжимаю зубы, чтобы не сматериться.

— Он про это каждому встречному говорит? — наконец, выдавливаю из себя.

— Нет. Я, вообще, сам догадался, а потом уже раскрутил его на разговор. И, наверное, ты попросишь меня замолчать, потому что я лезу не в своё дело. И, в общем-то, действительно лезу. Да и тебе с твоими убеждениями сложно всё это принять, но… Я прошу. Я умоляю: пожалуйста, попытайся его понять. Хотя бы просто понять. Он любит тебя. Очень сильно любит. И это не просто слова. Я впервые вижу, чтобы человек так изводил сам себя за ошибки. Если не можешь принять его, не принимай. Но хотя бы не казни его. Он сам себя уже казнил.

Понять, значит, его? Не казнить? Меня б кто понял. Умники, блин. Развелось вас столько, что перестрелял бы.

— Я, кстати, сильно удивился, увидев тебя, — говорит меж тем Такэда. — Думал, ты сейчас в Касиме.

Касима? Да откуда Такэда знает про мой родной город? И вообще, что мне там делать сегодня?

— И с какого праздника мне там сегодня быть? — спрашиваю я.

— Не знаю, просто Асакава сообщение прислал, что сегодня он уезжает в Касиму по делу, которое связано с тобой. Вот я и подумал, что ты туда тоже поехал.

— Подожди, — торможу я его. — Асакава поехал в Касиму по делу, связанному со мной? По какому ещё делу, чёрт его дери? Что он там делать собрался? И вообще, что он о себе возомнил?!

— Я правда не знаю, — шепчет Такэда, отступая на шаг.

— Ладно, Такэда, дуй к своему отцу, он уже волнуется, наверное. А у меня теперь тоже дела.

Я резко разворачиваюсь и мчу к станции.

Этот Асакава… Какого рожна он попёрся в мой город? Что он собрался вынюхивать? Куда собрался влезть? Дерьмо! Я это так не оставлю!

На ночной автобус я ещё успеваю. Осталось придумать на кого свесить кота. Кажется, у Каматы раньше был кот, вот на него и свешу. Обрадую его завтра, и хозяйке позвоню, чтобы пустила его, тоже завтра. Сейчас малёха не до этого. Нужно сильно спешить, а то этот придурок ещё какую-нибудь фигню отмочет.

========== 8. Асакава: Разговор с учителем ==========

Я приехал в Касиму поздно ночью и, заселившись в небольшую гостиницу, сразу уснул, а утром, оставив машину на стоянке, отправился на место пешком. Я хотел не спеша оглядеться. У города была своя история, которая строилась вокруг древнего храма — основной местной достопримечательности, — но интересовала меня вовсе не эта сторона. Не историческая ценность, не экономическая значимость, ни что-либо другое. Город мне был интересен только как место, в котором вырос Нацуно.

Я так привык к гигантскому гудящему Токио, что спокойствие маленьких улочек Касимы показалось шокирующим, завораживающим и я буквально с первых минут влюбился в этот городок. Аккуратные улицы, маленькие домики, уютные палисадники, засаженные уже отцветшей сливой, — всё это покорило меня, очаровало. Я шёл и представлял, как по этим улицам гуляет Нацуно, и на сердце становилось отчего-то тепло.

Так я дошёл до начальной школы. И вот уже минут двадцать стою у ворот, смотрю на трёхэтажное здание, а ребятня, что высыпала во двор на большой перемене, подозрительно на меня косится.

Что я собрался делать? Ну вот реально: что?

Вчера вечером идея казалась гениальной, единственно верной, но сейчас… Сейчас мне кажется, что всё это глупость. Ну да, я узнал адрес, проехал ночью сотни километров, стою теперь перед этой школой, я знаю фамилию учителя Нацуно, но как убедить его рассказать мне то, что нужно? Мне — совершенно незнакомому человеку.

Может, представиться его сводным братом или ещё каким родственником?

Нет, глупость. Всё глупость. И почему именно этот момент я не продумал? Почему я вечно хватаюсь за что-то, не продумав до конца?

— Асакава!

Этот голос. Этот знакомый, родной, любимый голос…

Но как?

Медленно оборачиваюсь и вижу Нацуно. Он идёт прямо ко мне. Он смотрит прямо на меня. И на лице у него смесь разных эмоций. Я отчётливо различаю негодование, досаду, облегчение.

Как? Откуда он здесь?

— Привет, — тихо говорю я и чувствую себя ещё глупее, чем минуту назад. — Как ты узнал?..

— Вчера мне попался твой болтливый кохай, — резко говорит Нацуно, останавливаясь передо мной. — Он и разболтал, что ты отправился в Касиму по «делам, связанным со мной». Ну? И какие же у тебя тут дела? Что ты вынюхиваешь про меня? Зачем приехал?

Я вздыхаю.

Как мне ответить на этот вопрос, чтобы не выглядеть законченным эгоистом? Чтобы не разозлить Нацуно ещё больше? Ведь я опять лезу в его жизнь. И не просто лезу — вламываюсь. А Нацуно вовсе не хочет того, чтобы кто-то стирал пыль с сундуков прошлого и ворошил их. Он, может, сам не хочет их ворошить. Это естественно для человека — молчать о чём-то, хранить что-то в секрете, прятать, не вытаскивать на свет, забыть и не вспоминать. И это только я — ненормальное исключение — хочу рассказать Нацуно о себе всё без утайки. Хочу, чтобы он знал обо мне всё: и хорошее, и плохое.

Впрочем, с моей дурной стороной он уже познакомился.

— Я хотел развеять призраков десятилетней давности, — отвечаю я и внутренне сжимаюсь, ожидая удара.

Но Нацуно медлит. Не бьёт. Просто сверлит меня глазами и всё.

— Десятилетней давности? — наконец, после долгого молчания, произносит он. — Да кто тебе право давал шарить по моим шкафам и трясти моих скелетов?

— Никто, — продолжаю я упрямо выдерживать его взгляд, чувствую, что если отведу, то проиграю сразу. — Я хотел помочь. Знаю, это звучит глупо и эгоистично. Знаю, что опять лезу туда, куда не просили. Но я правда хотел помочь.

— И откуда же ты узнал адрес моей начальной школы?

Я понимаю, что говорить про дядю сейчас не стоит, но Нацуно догадывается сам.

— Юмэхару?

Я киваю.

Нацуно скрещивает на груди руки и с усмешкой спрашивает:

— Ну и как ты собрался учителей на разговор раскручивать? Дядиными методами? Компромат на них нарыл? Шантажировать будешь? Угрожать?

Нацуно нервничает и перегибает палку. Ну кому я могу угрожать? Да и шантажист из меня тот ещё.

— Нет, — отвечаю я. — Просто собирался поговорить.

— И ты думаешь, тебе бы рассказали?

— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Но я бы, по крайней мере, попытался. Я не знаю, что ещё могу сделать.

Нацуно смотрит на меня, и деланная усмешка исчезает с его лица. Взгляд становится серьёзным, сумрачным. Затем он наконец выпускает меня из-под прицела своих глаз и, пройдя мимо, ступает на дорожку, ведущую к школе. Сделав несколько шагов, Нацуно оборачивается.

— И долго ты собрался там стоять? Пошли, — командует он и, больше не глядя на меня, идёт к школе.

А я, не веря в происходящее, бегу за ним.

Не может быть. Этого не может быть! Чтобы сам Нацуно… Сам. Добровольно!

Кажется, происходит чудо…

На крыльцо выходит крупная, круглолицая женщина в очках. Видимо кто-то из ребятни сбегал за учителем, или те сами из окна заметили ошивающегося у ворот незнакомца, то есть меня. Женщина прищуривается, глядя на нас, затем её доброе лицо расплывается в радостной улыбке.

— Нацуно? Нацуно Хиро?

Да и сам Нацуно меняется. С лица исчезает вся хмурость, и оно разгорается какой-то детской, искренней радостью.