Олимпийская бойня - Тамоников Александр - Страница 3

– Ага! А нас бросили. Здесь они убили шестерых, а на нашей позиции ни одного тела. И мы отходили пешком.

– Но где ж тогда, умник Анбар, эти евреи?

– Шайтан их знает. Может, в роще прячутся.

– За каким чертом им там сидеть? Зона-то за «зеленой линией», могут и иорданцы с воздуха ударить.

– Да шайтан с ними, – не выдержал Башер, – у них свои заботы, мы-то что делать будем? В пять утра будет светло, начнется заря, тогда долину при наличии евреев точно не пройти.

– И что предлагаешь? – спросил Файед.

– Ничего, пусть командир предлагает.

Фаттих же отвлекся от разговоров в круглом овраге, внимательно осмотрел в бинокль рощу, из которой выходит бронетранспортер. Как ни старался, ничего и никого не заметил. Посмотрел на часы. Еще час есть в запасе. А значит?.. Значит, надо идти.

Он подал команду:

– Всем наверх, да брата нести осторожнее.

– Чего ему теперь будет? – вздохнул Башер.

Боевики вышли быстро.

Фаттих приказал:

– До ям, балок, холмов, растительности ползем ползком. Чувствую нутром, евреи где-то рядом, они не ушли. А потому надо, чтобы они нас не заметили.

Файед проговорил:

– У них, Сабир, в отличие от нас есть приборы ночного видения, да и через ночные прицелы местность просматривается.

– Движение ползком не заметят даже через ПНВ. Я – в голове, остальные за мной! При появлении евреев действия по моей команде. Вперед!

Палестинцы медленно, скрытно, прячась за всем, за чем можно было укрыться, поползли к мосту через реку Закра. Словно в помощь им, небо затянуло тучами. В апреле была обычно пара дождливых дней, но еще не один не лил. Может быть, сегодня?

Роща никак не выдавала себя.

Но… это не означало, что в ней не было спецназа.

Он был там, и командир группы – лейтенант Эйтан Даби, стараясь не тронуть кусты, подошел к наблюдателю – рядовому Нахуму Мирке:

– Что видишь, солдат?

– Пятерых боевиков, господин лейтенант.

– Где?

Командир группы спецназа снял ночной бинокль, поднес к глазам.

– Метрах в четырехстах от моста.

– Вижу, а что у нас со стороны деревни?

Он перевел оптику на Каур. Там по берегу ходило несколько вооруженных солдат патруля вооруженных сил Королевства Иордания.

– Плохо. Иорданцев трогать нельзя.

– Но они, господин лейтенант, прикрывают террористов.

– Кого бы ни прикрывали, это их территория, мы здесь нарушители границы.

– Но группа обязана была действовать, иначе террористы разбили бы наши подразделения.

– Помолчи, солдат, – сказал лейтенант и поднял руку.

Подошел заместитель – сержант Дор Глузар.

– Расчет второго миномета видишь?

Сержант также через оптику осмотрел местность.

– Да, господин лейтенант.

– Иорданский патруль в деревне?

– Тоже, но, знаете, у меня такое ощущение, что это переодетые палестинцы.

– И как ты опознал их?

– А что в какой-то захолустной деревне делать военному патрулю? У нас с Иорданией установились мирные отношения.

– Поэтому Король Хусейн ибн Талал предоставляет убежище террористам?

– Много говоришь. Ненастоящий это патруль или реальный, трогать его нельзя. А вот террористов… они передвигаются медленно потому, что четверо тащат носилки с убитым. Их всех надо уничтожить.

– Я жду приказа.

– Показывать себя не будем, бронетранспортер стоит на удобной позиции, с долины его не видно, по крайней мере, сейчас. А пулеметчик «Браунинга» должен просматривать всю местность. Ты понял мой замысел?

– Так точно, господин лейтенант. Разрешите выполнять?

– Подожди, сержант, что сообщил связист о потерях в нашем батальоне и самоходной батарее?

Сержант пожал плечами:

– Извините, я не запрашивал.

– Так запроси, время у нас еще есть. Как есть и осознание того, что здесь в этом районе не все так, как представляется.

– Извините, не понял.

Командир группы взглянул на сержанта:

– А тебе и не надо понимать, Глузар, быстро мне данные о потерях наших подразделений.

– Слушаюсь.

Пока сержант ходил к бронетранспортеру, чтобы воспользоваться его бортовой радиостанцией, лейтенант и рядовой продолжали смотреть, как медленно палестинцы старались добраться до спасительного моста. Они, пока шел разговор, проползли всего пятьдесят метров.

Вернулся Глузар:

– Я связался с майором Ривманом.

– Что сообщил командир батальона?

– От минометного обстрела погибли один офицер – командир взвода, восемь солдат и сержантов, ранены двенадцать человек. От обстрела третьего расчета потерь нет. В батарее капитана Яглома выведена из строя одна самоходная установка, одна повреждена – но уже восстанавливается силами расчета и технического подразделения.

– Значит, эти, – лейтенант указал на долину, – террористы нанесли нам такой урон?

– Так точно.

– Понятно, что-то еще майор передал?

– Спросил, где мы? Я объяснил. Приказал долго не задерживаться, на рассвете быть в расположении.

– Хорошо. К пулеметчику.

– Слушаюсь.

Не успел сержант отдать команду пулеметчику-солдату, застывшему на месте командира бронетранспортера, как донесся характерный звук приближающегося грузового автомобиля.

Тут же прошла команда от Даби:

– Не стрелять, ждать.

Сержант присел рядом с пулеметчиком.

А лейтенант устремил взор на юг.

Из-за рощи, по долине, подпрыгивая на ухабах и объезжая валуны, к мосту шел на приличной скорости грузовой автомобиль – такой же «ГАЗ-66» советского производства, что и в уничтоженных расчетах.

Миномет был, видимо, разбит снарядами батареи капитана Баруха Яглома, а вот автомобиль уцелел, как спасся и расчет. Сейчас палестинцы тряслись в кузове, с которого, возможно, были сброшены ящики с минами. Впрочем, они могли быть между лавками. В кабине просматривались водитель и старший.

Лейтенант принял решение быстро.

Он обернулся к ближнему солдату:

– Приказ пулеметчику – огонь по автомобилю.

– Слушаюсь, господин лейтенант.

«Браунинг» дал очередь по «ГАЗ-66». И она прозвучала громом среди ясного неба. Но по движущейся цели не так просто прицелиться, да еще с пулемета на турельной установке и через заросли рощи. Пули пробили переднее окно, нижнюю часть кабины, ударили в раму, каким-то образом не попав в бензобак.

«ГАЗ-66» повело влево, и он с ходу врезался в большой валун. Будь это не автомобиль, а бронетранспортер, то он разнес бы в пыль земляную глыбу, но «шестьдесят шестому» это не под силу. Удар был такой, что на какое-то время место столкновения закрыло пылевой завесой. Однако ветер снес облако в сторону.

Лейтенант увидел скрюченную внутрь кабину с силуэтами внутри. Трех солдат, спрыгнувших из кузова, и одного раненого, который все никак не мог зацепиться за борт. Спрыгнувшие залегли за машиной и ударили из автоматов «АКМ». Они стреляли вслепую, не видя цели.

Лейтенант передал приказ:

– Очередь в бензобак!

Пулеметчик дал очередь, бак взорвался. И кабину с двумя палестинцами, которые, непонятно было, живы или мертвы, и раненого в кузове охватило пламя. Зацепило оно и одного из выпрыгнувших. Боевик встал, пытаясь руками, накидкой сбить с себя огонь. Очередь «Браунинга» прибила его к земле. Двое оставшихся прекратили стрельбу и, использовав теперь уже плотную дымовую завесу, пошли дальше на восток.

Лейтенант, осмотрев место подрыва автомобиля, перевел бинокль в сторону отползавших палестинцев. Те тоже воспользовались неожиданным сюрпризом в виде уцелевшего «ГАЗ-66». Убедившись, что израильтяне сосредоточились на уничтожении третьего расчета, Сабир Фаттих крикнул:

– Встали, бегом к мосту.

Его бойцы рванулись к реке. Это заметили из деревни, за мост полетели дымовые шашки. Когда лейтенант Даби посмотрел туда, то сплюнул на землю.

– Упустили.

Подошел сержант:

– Господин лейтенант, разрешите вывести бронетранспортер на высоту, чтобы накрыть боевиков на мосту.

Лейтенант отрицательно покачал головой: