Валерьянка для кота. Вторая книга (СИ) - Гринвэлл Ольга - Страница 18

Набрал номер Росинки. Она ответила сразу и без всякого приветствия:

— Дождались!

— Лера у тебя?

— Нет, Миш, ее у меня нет.

Наступило молчание.

— Рос, — он сглотнул комок, застрявший в горле. — Пожалуйста, скажи, где она? Я знаю, что она наверняка разговаривала с тобой...

— Ну да, конечно, разговаривала, но только не сказала, куда собиралась поехать.

— Черт, что мне делать? Помоги мне.

Он услышал смех девушки.

— Слушай, Миш, вы сами должны себе помочь. Я не собираюсь быть вашим рефери. Я не имею понятия, где ты был вчера и почему — меня это мало волнует. Больше всего меня волнует моя подруга и ее чувства. Скажу, что она была более чем разочарована.

— Понятно... — он уже собирался отключиться, но Росинка продолжила:

— Вполне вероятно, ты многого не знаешь о Лере. На неё слишком много свалилось бед за последние три года. Просто скажу, что после смерти матери она потеряла и жениха, свадьба с которым уже была запланирована.

— Он умер?

Девушка, Михаил слышал, усмехнулась.

— Нет, он не умер. Ему приказали жениться на другой.

— И что? Этот урод послушался?

На этот раз девушка рассмеялась громко и от души.

— Миш, но ты тоже женился на Лере, несмотря на то, что у тебя была невеста, разве не так?

Он судорожно выдохнул. Черт, какой же он мудак, Росинка права.

Промямлив что-то на прощание, мужчина отключился.

Глава 24

Странно, как пара часов избиения обыкновенного, пусть и тяжелого мешка успокаивает. Наверное, душевная боль превращалась в физическую.

— Ну что, жар-птица, угомонилась? — Егор с усмешкой проводил девушку взглядом до дверей раздевалки.

Лера утёрла со лба пот, кивнула, довольная. А ей и правда было хорошо и спокойно. Она даже была готова признать этот день одним из лучших за последнюю неделю.

На улице уже стемнело и из набрякшего неба начал крапать противный дождь, холодными струйками заливавшийся за воротник плаща. Лера поежилась и побежала к машине. И черт с ним, с Котенковым — она поедет домой. Там он или нет — все равно. Не желает слышать его объяснений и оправданий, хотя вовсе и не ожидает их от него. Пока она била эту чёртову боксерскую грушу, голова окончательно прояснилась. У них фиктивный брак и каждый из них волен поступать как хочет. И он, и она. И его предложение о перемирии означает именно это.

Девушка включила музыку громче, заглушая робкий внутренний голос, пытавшийся ей сообщить совсем другое.

* * *

Лера проскользнула в дверь. Повесила свой мокрый плащ на вешалку, сняла туфли. Гостиная освещалась слабым светом ночника, войдя туда, девушка сразу бросила взгляд на стол. Значит, Котенков дома или, по крайней мере, был — всё, что Лера оставила на столе, убрано. В доме было так тихо, что слышно тиканье часов. С минуту девушка постояла в растерянности, а затем поднялась в свою спальню.

Михаил дома — на это указывала узкая полоска света под дверью его комнаты. На секунду мелькнула мысль ворваться туда и закатить скандал, но Лера тут же отринула ее. Все их обещания друг другу во время бракосочетания были лживыми и наполненными фальшью. Пусть все останется как есть.

Стараясь двигаться как можно тише и практически не дыша, она открыла дверь в свою спальню. Быстро разделась, накинула кружевную ночную сорочку — одну из тех, которые ей посоветовала купить подруга — и влезла под одеяло, свернувшись в комочек.

* * *

Отчего сердце грохочет с такой силой, будто собирается разбиться о рёбра? Михаил лежал поверх покрывала, прислушиваясь к тихим шагам внизу. Лера вернулась. Первым порывом, как только он услышал звук открываемого замка, было броситься вниз, увидеть ее, сказать... Да что, черт побери, тут можно сказать? Выставить себя ещё большим идиотом? Человек оценивается по поступкам, а не по набору слов на языке.

С трудом сдерживаясь, чтобы не выйти из спальни и не наделать глупостей, мужчина весь обратился в слух. Вот жена поднимается по лестнице, остановилась в коридоре между их спальнями. Он напрягся. Казалось, ещё минута — дверь откроется и Лера войдёт. Нет. Слегка скрипнула дверь напротив, и тишина.

Миша ещё долго не мог уснуть — накручивал себя дурацкими мыслями и предположениями, где весь день провела его жена. Пытался ставить себя на ее место и снова корил себя за глупость, за то, что не удосужился ей позвонить.

* * *

Утром, едва открыв глаза, набрал номер своего офиса. Арина была уже на месте. Попросил перенести по возможности все встречи на следующий день и сказал, что сегодня на работе не появится. Этому внезапному решению Михаил удивился и сам. Просто вдруг ему захотелось провести это утро с женой — вместе сидеть за столом, есть завтрак, говорить, а затем вдвоём навестить Льва Степановича в больнице. И закончить день Миша надеялся в одной постели.

Он принял душ, по-быстрому сбрил отросшую щетину и, натянув на ещё влажное тело голубые джинсы и майку, спустился в кухню. Лера ещё спала и это было Михаилу на руку. Он сварил кофе на двоих, разлил по чашкам и залил сверху взбитыми сливками, слегка присыпав сверху корицей.

Стараясь не шуметь, приоткрыл дверь. Утренний свет только начал пробиваться сквозь шторы. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, Михаил прошел к креслу, стоявшему напротив кровати. Лера спала, подложив обе ладошки под щеку, и казалась такой умиротворенной, что мужчина пожалел о том, что собирался сейчас разбудить ее.

Хмыкнув при мысли о том, что произойдёт в следующую минуту, со стуком поставил чашку на прикроватную тумбочку.

Лера буквально подскочила на кровати, пальцами судорожно натягивая одеяло до подбородка.

— Кто здесь? — в голосе паника.

— Это я, — тихим голосом ответил Михаил.

Это совершенно не успокоило Леру. Она съежилась, забиваясь в угол кровати.

— Что тебе здесь надо? — ее голос дрожал.

Она дотянулась до ночника и дёрнула за шнурок, включая свет.

— Уже утро, Лера.

— Значит, очень ранее, — она кивнула в сторону окна. — Говори, что тебе надо, и вали отсюда.

— Я принес тебе кофе.

Девушка протянула руку.

— Давай сюда.

Михаил встал с кресла и, подойдя к кровати, сел на край.

— Возьми.

— Я не понимаю, что ты от меня хочешь?

— Во-первых, я всего-навсего хотел сделать тебе приятно и извиниться за прошлую ночь.

— Прошлую ночь? — она насмешливо изогнула бровь. — Случилось что-то экстраординарное?

— Да. Я не ночевал дома.

Лера пожала плечами.

— Судя по тому, что нас с тобой, котик, ничего, кроме брачных уз не связывает, то можешь не волноваться, ты прощён. — Лера взяла из его рук чашку и отхлебнула кофе. — Мм, ты отличный бариста. Боюсь, что даже если и научусь варить кофе, то такой никогда не получится.

— Я бы не прочь попробовать приготовленный тобой кофе. И не только.

— Боюсь, ты сильно исхудаешь. За всю свою жизнь я научилась готовить только омлеты, глазуньи и делать тосты. Да и то они часто выходили горелыми.

— Значит, придётся мне к этому привыкнуть.

Лера рассмеялась.

— Котенков, ты и вправду хочешь заставить меня готовить?

— Заставить — нет, не хочу. А вот вместе мы могли бы что-нибудь сварганить.

— Ага, когда ты с утра убегаешь на работу, а приходишь поздно вечером, если вообще приходишь.

— Сегодня я взял выходной именно для совместного времяпрепровождения.

— Ха, и поэтому решил меня разбудить ни свет ни заря?

— Хочу навестить Льва Степановича. Вместе с тобой. А потом заедем в магазин.

— За продуктами? Я заказала вчера, — она снова отпила кофе, прикрыла глаза от удовольствия.

— Значит, продукты отпадают, — Михаил улыбнулся, — тогда прошвырнемся по бутикам. Вместе.

Лера смотрела на спокойное лицо своего мужа, губы которого расплывались в улыбке. Она завидовала ему. Миша сидит перед ней такой уверенный в себе, расслабленный, тогда как у неё все внутри трепещет. Этот запах его парфюма, смешанный с ароматом кофе, его обтянутые белой майкой широкие плечи, к которым не терпится приникнуть головой — ее персональное наказание за то, что Лера решила заполучить этого мужчину. Вот и расхлебывай, дорогая, кашу, которую сама заварила.