Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей - Страница 14

Брови Глеба взметнулись:

— Так Повелитель — не человек и не дух?

— Призрак, — фыркнула Дея. — Разумное объяснение наверняка есть. Но кто бы он ни был, он либо глуп, либо очень силён.

— Почему?

— Отдав кому-то свою кровь, ты подставляешься: на неё ведь можно воздействовать. Пусть даже на тебе амулет — вдруг ты снимешь его?

Глеб уточнил:

— То есть если мою кровь нальют в пробирку и отправят в Африку, то навредить мне смогут и оттуда?

— А ты как думал?

Глеб нащупал под футболкой слезу Архаила — амулет, который дал ему Монгол: теперь он и в ванной её не снимет!

А потом его осенило:

— Кали не просто служит Повелителю: он доверяет ей.

Дея медленно кивнула:

— Возможно, раз его кровь у неё… Надо зайти в базу данных — может, среди контактов Кали был кто-то с таким прозвищем.

— По-моему, это не прозвище, — проронил Глеб, — а нечто большее.

Глянув на хлопотавших внизу медиков, он стиснул зубы. Нельзя было позволять Баюну лететь за Кали!..

Отставив стакан, Дея заметила:

— Убийство Нурарихёна — очень серьёзное преступление… Всё равно, что в неволшебке — теракт. И раз Повелителю нужны ёкаи, то это лишь начало.

Глеб допил свой кофе; ясно, что начало — и что Кали с Повелителем готовят какую-то заварушку. Не для уборки же они призвали семьсот спиритусов (а на параде, по самым скромным оценкам, было именно столько)? Разве что уборка нужна в одном из кругов ада.

— Но почему именно ёкаи? — бормотнул Глеб. — Кали ведь русская, а спиритусов призвала из Танабэ… Разве в Близборе нельзя их призвать?

Дея вновь подошла к парапету:

— Зуб даю, что причина в параде. Столько духов в одном месте встретишь редко. Логично ведь — ей нужны спиритусы, и она пришла туда, где их полно. Вопрос в другом: с чего Кали взяла, что они пойдут за Повелителем?

— Духи испугались… — заметил Глеб.

— Но с чего вдруг? Ёкай подчинится кому-то, если сам так решил, а принудить их почти невозможно! Вот в древности…

Дея умолкла, и Глеб спросил:

— Что в древности?

— Да так, ерунда… Было время, когда одни спиритусы порабощали других, но с тех пор прошли тысячелетия. Не явился же этот Повелитель из прошлого?

Глеб зевнул; многовато загадок для одного дня.

Кто такой Повелитель? Как он связан с Кали? Зачем им ёкаи? И наконец, кто тот пацан на драконе, заставивший Кали исчезнуть?

Закрыв глаза, Глеб приложил к куртке ладонь.

— Зря стараешься, — бросила Дея. — Для магии поиска Кали недоступна — лучше выспись.

Глеб поморщился — он будет пытаться, пока опять не уснёт. Но сконцентрироваться не вышло — назойливая мысль мелькнула в мозгу: «И всё-таки, — подумал Глеб, — кто тот пацан?..»

Пока Глеб корпел над поисковой магией, «тот пацан» сидел на полу перед возвышением. Оттуда смотрел мужчина в кимоно; оно было чёрным — Такаги-сан не любил светлых тонов.

Он вообще мало что любил.

— Я не приказывал отправляться в парк, — сказал Такаги-сан.

По бокам от него стояли охранники; Дзиро слышал их речь два-три раза за все свои четырнадцать лет.

Ответ его прозвучал ровно:

— Я выполнил работу и решил взглянуть на парад. Разве для этого нужен приказ?

За стенами подул ветер, будто в ответ на его дерзость. Листья деревьев зашуршали. Дзиро вспомнил, что в такую же погоду заключил договор с фамильяром.

Вспомнил — и захотелось выть от тоски.

— Ты должен был наказать Беспалого за дебош в казино, — разнеслось над татами. — Это было твоим заданием… И я велел отчитаться о выполнении.

— Беспалый наказан, — сказал Дзиро. — У него сломаны челюсть и рука. Ещё я ранил его фамильяра, вступившегося за хозяина.

— Ты должен был об этом доложить!

Дзиро склонил голову:

— Я докладываю.

Снаружи светало. Лицо Такаги-сана казалось маской.

«Ты специально послал меня к Беспалому, — думал Дзиро. — Ты знал, что Тору стал Нурарихёном, и его могут убить — и сделал всё, чтобы я не вмешался! Я не спас его, потому что опоздал… Из-за тебя!»

— С заданием ты справился, — признал Такаги-сан. — Но в случившееся на параде вмешиваться не следовало: нас это не касается.

Дзиро сжал кулаки.

— Мой фамильяр мёртв. Сильнейший среди магов клан якудза теперь прощает врагов?

— Не забывайся! — прогремело в ответ. — В произошедшем нет вызова нам.

— Зато есть вызов мне, — почтительно возразил Дзиро. — Не ты ли говорил, что убийство фамильяра — это оскорбление его хозяина?

Последовал вздох:

— Чего ты хочешь?

— Мести.

— А если я скажу «нет»?

«Может, и скажешь, — подумал Дзиро. — Потому что фамильяра я любил больше, чем тебя».

Но вслух он произнёс:

— Я не прошу помощи: убийцу я накажу сам. А не получится — значит, я не достоин быть членом клана.

— Слишком громкие слова для мальчишки!

— Так позволь мне доказать обратное.

Такаги-сан молчал; он и стражники сошли бы за статуи. В саду звенел ручеёк. Наконец прозвучало:

— Что ж, доказывай! Но знай: это станет твоим испытанием. Поддержки клана не жди… Раз ты на этом настаиваешь!

Снаружи завыло. Грядёт буря, подумал Дзиро и поклонился:

— Я на этом настаиваю… отец.

Глеб устал сидеть у обгоревшей куртки и уже подумывал, не послушаться ли Дею и пойти спать — как вдруг увидел незнакомое место.

Серое здание, автостоянка, машины. На крыльце люди в белых халатах. Мелькнул обрывок вывески: «Городская больница №…»

Потом всё померкло.

— Глеб, прекращай, — Дея взглянула на часы. — Езжай на «Фабрику» и выспись. Ты меня слышишь?

Глеб открыл глаза:

— Я только что видел… — и он рассказал о своём видении. — Это где-то в неволшебке!

Дея прищурилась:

— А ты случаем не спал?

— Не спал! — Глеб сказал это так громко, что медики внизу вскинули головы. Он убрал с куртки испачканную гарью ладонь: — Говорю же, я видел больницу! И она точно не в Близборе.

Глеб имел основания так говорить: за прошедшие три месяца он объездил весь город. Место, что ему привиделось, ни на одну из здешних клиник не походило.

— Может, она в другой аномалке? — предположила Дея. — Ведь ты видел фасад, а снаружи наши больницы от больниц неволшебки не отличить.

— «Городская больница» было написано по-русски, — возразил Глеб. — Стали бы в других аномалках использовать наш язык?

Дея задумалась:

— Ерунда какая-то… Ты вообще ничего не должен был видеть — с защитой Кали это невозможно…

— Вот и Азарин всё твердит, что у неё куча амулетов, — заспорил Глеб. — А вдруг она их потеряла или они просто закончились? Могло же такое быть?

— Скорее уж это ловушка… — Дея озадачивалась всё больше. — Ты номер больницы не заметил? Город, область?..

Глеб покачал головой.

Баюн уже не превращался — всё время был пантерой. Врачи тихо спорили, но из их фраз Глеб мало что понимал.

Он подъехал к кофейному автомату, и Дея укоризненно проворчала:

— Завязал бы ты с кофе. Какой стакан уже пьёшь — четвёртый?

— Третий, — соврал Глеб. — Что общего у Кали с российской неволшебкой?

— Считая все её «подвиги»?

— Ты про жертвоприношения? — Глеб вздрогнул. — Так может, в той больнице…

— Нет, — Дея сразу смекнула, о чём он подумал. — Если бы Кали там кого-то убила, ты бы то место не увидел: без амулетов она на убийство не пойдёт. Зайду-ка я в нашу базу данных — кое-что проверю… — достав зерфон, Дея покосилась на Глеба: — Не подглядывай, я пароль ввожу.

Её палец ткнул в «D» (Глеб всё-таки подглядел — ну не умел он быть паинькой), потом в «I», «C», «A», «P», «R», опять в «I»…

— ДиКаприо?! — воскликнул Глеб.

Дея залилась краской:

— Сказала же — не подглядывай!.. Законодержец должен лучше знать неволшебку, вот я и запоминаю актёров…

— Угу, — Глеб умолк, но улыбка лезла наружу. Дея дала ему подзатыльник: