Таверна "Перекрёсток" (СИ) - Сойтту Анна - Страница 18

Арк и Има отдали предпочтение традиционным праздничным одеждам своего народа: рубаха и брюки песчаного оттенка с охранной вышивкой на распорядителе таверны, такого же тона длинное платье на его супруге и простые кожаные туфли. Кейден тоже не стал отступать от традиций: белые камзол, рубаха, брюки и высокие летние сапоги делали его мех ещё более сияющим, меняющим свой оттенок от серебра до стали. Элеон по-доброму посмеивался над их «королевским» обликом, обещая принарядиться чуть позже, после того как проводит на торжество.

Тихий смех далеко разносился в тёплом вечернем воздухе, вился с мошкарой над дорогой. Има и Арк тепло приняли разоблачившего себя Кейдена, с любопытством посматривая на ещё одного аммилиса, поселившегося в таверне, тот шёл рядом с ними, и старикам было совершенно точно понятно: молодой лир безнадёжно влюблён.

Ветта Норе избегала встречаться с ним взглядами, стараясь не оглядываться, и всё что Кейдену оставалось — рассматривать сложные косички и новые ленты в тон платью.

Лес встретил запахом разомлевшей за день на солнце смолы и маленькими фонариками вдоль тропы. Всё лесное поселение сияло огнями, пестрело букетами и цветочными гирляндами, своим обликом не оставляя сомнений в том, что эльфы умеют делать незабываемые праздники.

Широкая поляна, на которую привёл их Элеон, сияла словно посеребрённая, усыпанная светлячками, слетевшимися сюда будто со всего мира. Яркие точки в траве и в листве светили не хуже солнца в это время суток. Цветочная арка в центре поляны, сплетённая из белоснежных роз и пионов, придавала ещё больше сказочности этому моменту.

Эймера и Амрэль уже стояли возле арки. Оба улыбались, светясь от переполнявшего их счастья, не замечая никого больше. По ткани их парных белых нарядов золотился узор из цветов и листьев, охватывая рукава и подол платья наречённой, змеясь по рукавам и низу фрака наречённого. Приталенный гладкий наряд девушки от талии сбоку переходил в пышные складки, прихваченные кружевными цветами и бабочками, сияя в свете ночных насекомых. Эймера выглядела нежной и хрупкой эльфийской принцессой, чья сказка ожила и стала былью.

Родители Амрэля подошли к наречённым и со всех сторон зазвучала нежнейшая песня. Эльфы знали каждое слово наизусть, гостям же оставалось слушать, затаив дыхание.

Древние травы и цветы, рождение первых народов, прозрачный воздух и бесконечная любовь к миру гремели вокруг в этом мотиве. На глазах Ветты навернулись слёзы. Бескрайняя нежность к каждому мигу жизни, отеческая мудрость к любому событию мира, безоговорочная преданность — вот что двигало лесным народом, вот что прославляли они в тот момент, когда двое сделали шаг вперёд навстречу друг другу. Амрэль обнял Эймеру и золотое сияние охватило их, а в воздухе, падая с небес, закружили белоснежные лепестки, укрывая землю под ногами.

— Я с тобой до последнего вздоха.

— Я с тобой до последнего удара сердца.

Произнесённые клятвы растворились в ночи, скреплённые нежным поцелуем и наречённые стали парой. А Ветта и сама не заметила в какой момент от восхищения сжала ладонь стоящего рядом Кейдена.

Глава 25. Вечер волшебства

Эймера ещё никогда так не радовалась и поверить не могла, что когда-то ей казалось, что встреча с Амрэлем уже настоящее счастье. Каждый знак его внимания слегка пугал, а после заставлял сердце биться быстрее, а душу — расцветать. Сейчас, глядя в его глаза, ей казалось, что весь мир может поместиться в сердце — настолько оно переполнилось безграничным счастьем. Рэль был прав: страх и мандраж отступили в тот же момент, когда он подвёл её к церемониальной арке. Они стояли среди цветов и среди друзей, и в том же время во всём мире никого кроме них не было. Разве это возможно, чтобы мир одновременно был крошечным и огромным? Но именно так его сейчас ощущала девушка.

Когда непостижимое сияние охватило их, а клятвы исчезли, смешавшись с цветочными лепестками, Эймера ощутила древнюю магию леса. Жизнь Амрэля и её жизнь лес связывал нерушимыми вечными клятвами, даруя время, которого никогда бы не было, если бы не появившийся в её жизни мастер животных. Амрэль улыбался и глаза его сияли лесными чарами. Он щедро делился с Мерой чашей своей жизни, до самой последней капли, сделавшей их время равным. Отведённый ей миг человеческой жизни растаял, наполнившись бесконечностью и вечной молодостью. Став частью лесного народа, Эймера больше не принадлежала к людскому роду и их законы стали над ней не властны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По традиции они должны были отправиться в дом супруга, но Амрэль решил иначе, выбрав своим домом «Перекрёсток». Прощание с продолжившими пир эльфами заняло совсем немного времени — лесные жители считали, что сама церемония для наречённых, а вот последующий пир уже для гостей. К чему все эти ожидания, когда паре всё равно не до поздравлений и подарков. Они обрели друг друга, так зачем им мешать?

Элеон остался среди своих, разделяя привычки своего народа, а жители таверны вскоре вернулись домой. Арк и Има быстро проведали и помогли нескольким новым гостям разместиться с большим комфортом — стая Аки уже подала им лёгкий ужин и большая часть гостей отдыхала.

Таверна сияла тёплым светом алых свечей, привезённых лирой из человеческого города. Пестрела белоснежными цветочными гирляндами под потолком, которые принёс Элеон и развесил Кейден. Белые и алые пёрышки, закреплённые на длинных золотистых лентах, спускались из-под потолка и звенели крохотными золотыми и серебряными колокольчиками повинуясь движениям воздуха.

— Ветта, спасибо! — потрясённая красотой и уютом трапезной залы Эймера обняла подругу. — За всё тебе спасибо!

— Это ваш вечер, пора отдать ему должные почести, — улыбнулась лира, обнимая в ответ.

И хотя Эймеру распирало от любопытства: кто же этот аммилис рядом с Веттой, почему она избегает находиться к нему слишком близко и почему он так похож на их барда, девушка была слишком поглощена собственным счастьем, чтобы спросить об этом без лишних ушей.

Столы ломились от десертов и основных блюд, спустившиеся вниз постояльцы были беспрекословно размещены за столами, вкушая редкие и необычные лакомства. Лучшее эльфийское вино золотилось в тонконогих бокалах, пуская на скатерти «солнечные зайчики».

Ветта ловила себя на мысли, что в такие моменты мир всегда кажется предельно простым, нет ни сложностей, ни проблем, только бесконечное ощущение единства и радости. От всей души она радовалась за друзей, когда те смущённо улыбаясь покинули гостей. Има и Арк уже слишком старые для долгих празднований задержались не дольше. Постепенно разошлись остальные. И лира внезапно поняла, что в зале остались только она и Кейден.

Убирая со стола, как обычный служка, лир Сел улыбался, видимо, как и она, находясь под впечатлением прошедшего дня. Потомок великой торговой династии не брезговал обычными житейскими делами, совершенно не походя на тот образ, что сложился у лиры Норе по письмам. Он бросил все свои дела, отправился на её поиски, нашёл и попросил остаться рядом. Тот деловой сухарь, что писал ей письма так никогда бы не поступил. Может, она всё же поспешила с выводами о нём, основываясь лишь на переписке да собственном воображении? Но их союз всё равно остаётся абсолютным мезальянсом, так к чему же всё это?

Время давно перевалило за полночь, когда Ветта и Кейден закончили с уборкой, так и не проронив ни слова. Только задумчивые взгляды и случайные прикосновения.

Убедившись, что всё в трапезной и на кухне чисто, а заготовки к завтраку томятся на столе подвластные сохраняющим свежесть заклинаниям, лира Норе вышла на улицу. Она думала, что устанет в такой суматошный день, но лёгкая нервозность, что преследовала с момента признания Кейдена, отгоняла сон, вынуждая желать простора, а не стен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На тёмном небе уже почти не было видно звёзд — скоро всё затянут тучи, нависнут тяжёлым покрывалом над миром и только свет бесчисленных молний будет озарять округу.

Ветта вздрогнула, когда на плечи опустилась её праздничная накидка, оставленная возле стойки ещё в начале вечера.