Маэстро - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 93

– Мне кажется, это потрясающая идея, – заметил Киммуриэль, когда отряд спускался по длинной винтовой лестнице в главную пещеру нижнего уровня.

– А мне кажется, что это потрясающая глупость, – спокойно и уверенно заявил Громф. Единственной причиной, по которой он не впал сейчас в ярость, были недавние воспоминания. Никогда он не ощущал в себе такого могущества, как в тот миг, когда коллективный разум иллитидов отправил кинетический барьер к ожидавшей его К’йорл. Громфу показалось, что это было самое чистое и мощное выражение неосязаемой силы, которое ему когда-либо приходилось чувствовать. В подобные мимолетные моменты могущества ему казалось, что он по-настоящему понимает, каково это – быть богом.

А теперь это.

Всего за несколько дней, в течение которых Громф отсутствовал, эта женщина, исчадие ада, укрепила свои позиции среди магов – и они с Киммуриэлем, не успев вернуться в Лускан, отправились сюда, на встречу с королем Бренором.

Работа, очевидно, уже началась.

– За годы общения с иллитидами я усвоил одну вещь, архимаг: никогда не стоит недооценивать взгляд на мир через искривленное стекло. Знакомые нам истины являются непреложными, только если мы взглянем на них шире, в контексте всего мира.

Громф некоторое время с любопытством рассматривал своего спутника, затем проворчал:

– Ее стекло не искривлено. Оно разрисовано милыми цветочками.

Они добрались до Кузни. Громф остановился, увидев дворфов, которые сновали по одному из боковых туннелей, толкая тележки, груженные камнями. Бывший архимаг покачал головой и обернулся, чтобы взглянуть Киммуриэлю прямо в лицо.

– Нет, я ошибся, это не цветочки, а драконы, и они сожгут нас всех, – предрек он.

Затем они вошли в Кузню, чувствуя на себе изумленные и подозрительные взгляды дворфов-ремесленников. Вдоль дальней стены стояли длинные столы, заваленные пергаментами. У стола собрались сестры-драконы, Сесилия, лорд Пэрайс и Пенелопа Гарпелл; все они обсуждали какое-то изображение на разложенном перед ними листе бумаги, указывали на что-то и кивали друг другу.

Киммуриэль направился к магам, но остановился, сообразив, что Громф остался стоять на месте.

– Ты иди, – велел архимаг. – Я хочу поговорить кое с кем еще, и я знаю, где ее найти.

Он пересек пещеру, свернул влево и ни разу не оглянулся на группу архитекторов новой Главной башни тайного знания.

Два дворфа преградили ему путь.

– Прочь с дороги, – приказал он.

– Это он? – спросил один.

– Ага, тот, самый упрямый, – ответил второй, и они расступились.

В дальнем конце туннеля светилась яма с Предвечным, и там Громф, как и ожидал, обнаружил Кэтти-бри. Она стояла на краю пропасти, глядя на противоположную сторону, туда, где под слоем застывшей лавы находился небольшой чулан с рычагом.

Рядом лежали какие-то металлические балки и обработанные камни – детали для строительства нового моста, ведущего в тот чулан.

– Ты времени даром не теряла, – заговорил Громф.

– У нас нет времени. – Она, казалось, не удивилась его появлению, даже не потрудилась обернуться, когда он вошел.

– Кажется, ты сумела убедить остальных.

– Они ничего еще не решили.

– Отлично, тогда я…

Теперь Кэтти-бри обернулась к нему и прищурилась. На лице ее застыло выражение решимости.

– Я сделаю это, с ними или без них, с тобой или без тебя.

– Правда?

– Правда.

Снова Дзирт очнулся в незнакомом месте, в полной темноте. На этот раз он не стоял – он понял это, когда почувствовал боль в вытянутых конечностях.

– Наконец-то, – услышал он голос женщины, говорившей на языке дроу.

– Тебе следовало просто оставить его подыхать, – произнесла другая, и он узнал голос Верховной Матери Квентл.

– Ой, заткнись! – фыркнула первая, Ивоннель.

Дзирт в этот момент почувствовал, что у него на животе что-то находится, что-то твердое, квадратное. Предмет пошевелился, Дзирт почувствовал, что дно его куда-то отъехало, а потом по животу у него быстро забегали чьи-то маленькие лапки с острыми коготками. Он открыл глаза, несколько раз моргнул, привыкая к тусклому освещению, – он снова находился в темнице Дома Бэнр.

Он застонал от боли. Хотя он и не стоял на ногах, но в то же время и не сказать, чтобы лежал. Его растянули на дыбе, привязав за запястья и щиколотки. Он пошевелил плечами, тщетно пытаясь ослабить напряжение в локтях, но он был привязан слишком крепко, и попытки эти лишь причинили ему новую боль.

Однако ему удалось немного поднять голову, чтобы увидеть Ивоннель, Квентл, стоявшую позади, и небольшую коробочку, которую Ивоннель поставила ему на живот.

Коробку без дна, в которой сидела крыса.

– Ах, прекрасно, ты наконец-то вернулся к нам, – обратилась к нему Ивоннель, подошла и повернула рычаг; и натяжение усилилось.

Дзирт поморщился от боли.

– У меня здесь твои друзья, – радостно сообщила она. – Не хочешь на них взглянуть?

Дзирт закрыл глаза и попытался мысленно унестись далеко-далеко.

– Это так похоже на колесо истории, которое возвращается снова к той же точке, тебе не кажется? – спросила Ивоннель, и Дзирт понял, что она представления не имеет, о чем лепечет. – Точно так же, как ты своими действиями когда-то обрек на смерть своего отца, теперь ты убьешь одного из своих друзей.

Дзирт резко открыл глаза и яростно уставился на нее.

– Но я позволю тебе выбрать, – продолжала она. – Кто из твоих друзей больше подойдет мне в качестве жертвы? Этот человек? Он зол на весь мир и постоянно недоволен жизнью. Ты окажешь ему услугу.

– Будь ты проклята.

– Разумеется. Или эльфийка. Она совершенно сумасшедшая. Скорее всего, она даже не поймет, что умирает. А может, мне убить Джарлакса? Таким образом ты скорее отомстишь мне, потому что он дроу и представляет для меня определенную ценность. Ты осмелишься на это, еретик, – обратить мое же требование против меня?

– Ты дала мне слово, – выдохнул Дзирт, и слова получались у него с трудом, потому что все это время Ивоннель вращала механизм дыбы.

– И поэтому двое уйдут отсюда, а третий… его смерть будет легкой. Он будет просто обезглавлен.

– Будь ты проклята, – снова произнес Дзирт, откинул голову назад и закрыл глаза.

– Выбирай, – приказала Ивоннель.

Он не ответил.

Девушка шагнула к нему, наклонилась над ним, поставила колено ему на грудь и надавила, причинив ему боль. Он открыл глаза и увидел ее лицо совсем рядом; одна рука была поднята.

– Я восхищаюсь твоей смелостью, – сказала она и щелкнула пальцами. В ее ладони возник небольшой огненный шарик.

Ивоннель, все так же улыбаясь, опустила руку и положила шарик на металлическую коробку с крысой.

– Ты сделаешь свой выбор, – прошептала она.

Дзирт почувствовал, как животное заметалось в коробке, вонзило зубы в его плоть.

– Выбирай! – потребовала Ивоннель.

– Убей меня! – крикнул Энтрери. – Отпусти его и убей меня, ведьма.

Дзирт открыл глаза и попытался взглянуть в ту сторону, откуда донесся голос. Он увидел светящуюся клетку. Энтрери стоял у решетки, Джарлакс – рядом с ним, положив руку ему на плечо.

Ивоннель тоже обернулась, чтобы взглянуть на них, и расхохоталась.

– Заткнись! – приказала она. Когда Энтрери начал осыпать ее проклятьями, она взмахнула рукой, и клетка растаяла, а крики Энтрери стихли.

Ивоннель снова приблизила лицо к лицу Дзирта.

– Выбирай, – прошептала она.

Он покачал головой, зарычал и заскрежетал зубами от боли, которую ему причиняли дыба и перепуганная крыса.

– Ведь все это ложь, Дзирт До’Урден, и ты это знаешь, – продолжала Ивоннель. – Так почему ты колеблешься? – Она уперлась коленом в его грудь, и ему показалось, что его суставы сейчас просто развалятся на куски. – Почему для тебя что-то имеет большее значение, чем избавление от боли? Выбери одного из друзей.

– Нет!

– Выбери одного! – более настойчиво приказала она.