Маэстро - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 92

Он поднялся и взял Видринат.

Рабыня Ивоннель тоже поднялась на ноги и положила свои ладони поверх рук Дзирта. Он в недоумении посмотрел на старую, дряхлую и бессильную старуху, затем перевел взгляд на Ивоннель.

Громф услышал призыв Ивоннель одновременно с Киммуриэлем. И, подобно Киммуриэлю, архимаг понял, что после выполнения этого одного, самого трудного задания, ему будет даровано прощение. Он посмотрел на Киммуриэля, тот кивнул и быстро повел мага вниз по винтовой лестнице, к коллективному разуму, где собралась большая группа иллитидов.

Громф последовал за ним и, по примеру псионика, наклонился и осторожно положил ладонь на мясистый «мозг» сообщества иллитидов.

Множество иллитидов сделали то же самое, и Громф почувствовал, как его вовлекает в их коллективные мысли, как он словно плывет, вращается среди них, и эта мысль в конце концов становится одной-единственной, имеющей единственную цель.

И он хихикнул, не в силах сдержаться, когда почувствовал, как эта сила вливается в его тело, в его сознание, и попытался помочь ей, еще более усилить ее, хотя и понимал, что он жалкий ученик среди этих гигантов.

Он подумал о том, что Ивоннель обещала ему прощение, и понял, что мнение дроу и верховных матерей ему безразлично.

Его не нужно было уговаривать.

Он сам заплатил бы за то, чтобы участвовать в этом.

– Твой звездный час, – прошептала Ивоннель, обратившись к старухе. Она подняла руку и с силой швырнула какой-то шар, инкрустированный драгоценными камнями, на пол у ног Дзирта и старухи, державших Видринат.

Могучий порыв ветра поднял их над балконом, унес прочь от Ивоннель и Верховной Матери.

Дзирт видел их внизу, видел, что они смотрят на него, но это продолжалось лишь мгновение.

А потом все жрицы, все маги, все лучники города Мензоберранзан обрушили все свои самые разрушительные чары и стрелы на него и эту изможденную, иссохшую женщину.

– Нет! – прошептала Далия, у которой на несколько мгновений прояснилось сознание. Она подошла к прутьям магической клетки, которую Ивоннель поместила на крышу здания неподалеку от городских ворот, чтобы три пленника могли наблюдать за зрелищем.

– После всех этих ухищрений они просто использовали его как приманку, чтобы заманить сюда чудовище, а потом принести его в жертву и умилостивить свою проклятую Демоническую Королеву. – Энтрери с отвращением сплюнул.

Но Джарлакс, усмехаясь, покачал головой. Он лучше знал, чему сейчас предстояло произойти. Ему приходилось видеть этот трюк прежде, только в гораздо меньших масштабах.

– Разве ты забыл, что случилось много лет назад, еще до Магической чумы, забыл ваш последний жестокий бой с Дзиртом: в башне, которую я создал специально для этой цели? – спросил Джарлакс.

Энтрери в изумлении посмотрел на него, затем снова перевел взгляд на пожар и взрывы, гремевшие в воздухе перед главными воротами; Дзирта полностью скрыло пламя, тысячи молний и стрел.

Он поморщился, когда огромная вращающаяся сеть, сотканная из молний, вылетела вперед и опустилась на то место, где должен был находиться Дзирт, а затем взорвалась, породив ослепительную вспышку.

– Этого не может быть! – выдохнул он.

– Я уже давно пришел к выводу, что в этом мире возможно все, – возразил Джарлакс.

Дзирт цеплялся за Видринат с такой силой, словно от этого зависела его жизнь; меч был единственным, что отделяло его от полного безумия, когда вокруг него взрывались тысячи молний. Он не знал, что думать, не знал, почему он еще жив и почему он не превратился в лепешку на полу пещеры. На него сыпались огненные снаряды. Горящие шары пылали, сливались друг с другом, наполняли пространство над площадью, магические снаряды пронзали их, превращая пламя в танцующие огненные фигуры. Затем на него обрушился град метеоров, подарочек от нового архимага Мензоберранзана. Тысячи стрел попадали в него, но отскакивали, не причиняя вреда.

Однако их смертоносная энергия никуда не девалась. Она бурлила вокруг дроу, захваченная мощным кинетическим барьером, созданным коллективным разумом иллитидов.

Дзирт дрожал под давлением этой силы, под тяжестью невиданной энергии, разрушительной мощи, собранной в одном месте, подобной которой он никогда не видел. Смертоносной мощи Мензоберранзана, тысяч темных эльфов, слуг Ллос, которые действовали одновременно, направили на него всю свою ненависть и все свое могущество.

А потом все кончилось, и Дзирт снова очутился на крыше, и старая женщина, державшая его руки, улыбнулась ему; в ее широко раскрытых глазах он увидел безумие. Опа отпустила руки, пронзительно вскрикнула, ахнула и просто взорвалась, разлетелась на атомы, обратилась в ничто, и ее последний крик выражал невыносимый, непередаваемый экстаз.

Она исчезла, а Дзирт стоял на балконе, держа Видринат, и тело его дрожало от заключенной в нем энергии, которая требовала высвобождения.

Напротив него стояла Ивоннель. В стороне, неподалеку, он увидел Верховную Мать. Она злобно таращилась на него и на молодую женщину.

К ним приближался Демогоргон.

– Теперь настал твой час, Дзирт До’Урден, – объявила Ивоннель. – Ты должен пройти испытание. Это Верховная Мать Мензоберранзана, Квентл Бэнр. – Она указала на Квентл, которая буквально вытаращила глаза от изумления. – Ты наделен небывалой силой, – объяснила Ивоннель. – Один удар – и она исчезнет, а ты нанесешь существенный урон этому городу и самой Ллос. – Она склонилась перед Дзиртом: – Настал твой час.

Дзирт неподвижным, бессмысленным взглядом смотрел на Верховную Мать; он дрожал так сильно, что едва держался на ногах. Он чувствовал, что его сила – сила всех чар и всех стрел – начинает просачиваться сквозь странный щит, сдерживавший ее.

Еще несколько мгновений, кратких мгновений, и его не станет, как той старухи, которая послужила проводником этой энергии, а потом отпустила его руку.

Дзирт увидел в глазах Верховной Матери страх. Она знала, что обречена.

А он не знал… ничего.

Он опустил взгляд и свободной рукой вытащил из ножен Ледяную Смерть. Сосредоточился, погрузился в себя и снова стал Охотником.

Это был его час.

Он услышал за спиной тяжелые шаги – как он мог их не слышать?

Дзирт медленно поднял голову. Он увидел платье странной молодой женщины. Взгляд его скользил по ее стройному соблазнительному телу, по ее прекрасной шее, радужным волосам, по лицу – она смотрела прямо на него и многозначительно улыбалась.

Она была так близко, но она не боялась.

Потому что она знала.

Это был его час.

Дзирт взревел и развернулся, высоко подняв мечи. И побежал – о, как он бежал! – и прыгнул, вложив в этот прыжок всю свою силу и волю, и падал, падал с высокого балкона на приближавшегося князя демонов.

Демогоргон завопил, и все темные эльфы тоже вскрикнули, когда Дзирт врезался в тело демона между двумя зубастыми обезьяньими головами, слишком близко от основания щупалец, так, что они не могли ему помешать. Одним великолепным мощным ударом он вонзил оба клинка в широченную грудь гигантского чудовища.

И разрушительная сила всех стрел и всех чар потекла по его телу в момент этого удара, и он почувствовал, что монстр начинает таять. Дзирт продолжал падать, прямо сквозь тело чудовища, и падение его так и не замедлилось до того момента, пока он не коснулся каменных плит.

Сверху на него обрушились тонны крови, кишок и переломанных костей и две огромные обезьяньи головы с оранжевой шерстью.

Эпилог

Громф и Киммуриэль шагали плечом к плечу по коридорам Гаунтлгрима, и отряд дворфов-стражников показывал им дорогу. Король Бренор не слишком обрадовался их появлению, но, по крайней мере, они нанесли ему визит с подобающим почтением, в соответствии с желанием Кэтти-бри.

Громфу все это было безразлично, и он едва замечал, что творится вокруг. Он пришел в это место сейчас только потому, что на этом настаивал Киммуриэль. Поскольку он принял Киммуриэля как официального посла коллективного разума иллитидов для участия в восстановлении башни, с желаниями Киммуриэля следовало считаться.