Наследник для оборотня (СИ) - Моран Маша - Страница 68

Ее сердце стучит так оглушительно громко. И мое почему-то подстраивается в такт. Как она может жить, когда мышца выбивает такую дробь? Скорость запредельная, даже мне становится трудно дышать. Голова идет кругом от стука двух барабанов. Ей не расслышать, но меня эти звуки добивают окончательно. Мое сердце гонится за ее, стараясь догнать. Даже тут я не могу быть рядом с ней.

Я подхожу ближе, и ее сердце еще больше ускоряет свой бег. Я вижу результат этого — ее румянец становится пунцовым. На виске выступает крошечная капелька испарины. Зрачки расширяются, оставляя лишь тонкий ободок радужки. Настолько тонкий и незначительный, что теряется в черноте. Грудь вздымается, часто и быстро, как будто хочет быть ближе ко мне. («Отбор для Короля волков» X-o-qvIi)

Ее попытку сбежать я предугадываю до того, как эта мысль формируется в ее голове. Когда она бросается в сторону, там уже моя рука. Я обхватываю ее запястье и толкаю на кровать.

Марина сопротивляется изо всех сил. Но неужели думает, что сможет меня побороть? Это даже обидно. Даже не понимаю, как мы оба оказываемся на кровати. Тело действует само, полностью забив на предупреждения, которые орет мозг. Нужно остановиться. Потом ведь пожалею. Снова откачусь назад, пытаясь завоевать ее доверие. Но между нами и так все хреново настолько, насколько может быть. Что я еще испорчу? И без того хуевые отношения? Зато у меня будет это воспоминание и ее вкус.

Поворачиваю ее спиной к себе, как в тот самый первый раз. Она дергается, не понимая, что трется упругой задницей о мой член, даря ласки, от которых я завожусь еще сильнее. Гоню как можно дальше видение того, как по самые яйца всаживаю в нее ствол. Это потом. Потом когда-нибудь. Она сама попросит. Сама придет ко мне. И в этом я буду стоять до конца.

Обвиваю ее запястья ремнем и протягиваю свободные концы сквозь резьбу на спинке кровати. Ее пальцы цепляются за полоску кожи, но это не мешает закрепить ремень так туго, чтобы он даже не сдвинулся.

Когда я тянусь к ее трусикам и начинаю стаскивать жалкий клочок ткани, Марина начинает извиваться еще отчаяннее. Даже не подозревает, как красиво это выглядит. Я точно извращенец, но сейчас жалею, что не установил в спальне камеру. Хочу пересматривать видео — это единственное, что мне останется, пока она решит сдастся. А она точно сделает это не скоро. Просто из вредности.

Марина пытается помешать мне. Ткань трещит, не выдерживая нашей схватки.

Я стаскиваю трусики, обнажая то, что так хотел увидеть снова. Сжимаю ладонью ее упругую попку. Черт, задница у нее потрясающая. Хочется мять ее, а потом выпороть до алых попруг и облизать, успокаивая боль. Кажется, Марина понимает, как действует на меня. Замирает, чувствуя опасность, но тут же снова начинает сопротивляться.

— Сама вынуждаешь меня.

Я даже не пытаюсь смягчить шлепок. Она вскрикивает и вздрагивает всем телом, когда моя ладонь с громким звоном опускается на ее ягодицы. Как гребаный маньяк, любуюсь отпечатком своих пальцев, проступающим на бледной коже. Нежно глажу место удара, дожидаясь, пока она перестанет дрожать. Эта игра заводит еще больше. Она тяжело дышит, шепча, как ненавидит меня. Проклинает и надеется, что я сдохну. В этом тоже есть что-то безумное. Я кайфую от ее голоса. От ненависти звучащей в нем. От того, что это все принадлежит мне. Столько ярких сочных чувств, которые я могу пить без остановки.

Ее сердце стучит все так же громко. Но проклятия утихают. И в этот момент, я снова оставляю шлепок. Уже на второй половинке. Она снова вскрикивает. От боли и удивления.

Этот след я тоже растираю. («Постучи в мою дверь» CHY4fUfi)

— Ненавижу тебя… Ты за все ответишь… Чтоб ты сдох, урод…

— Наверное, тебе нравится… — Не могу не улыбаться. Это точно ненормально. Но не могу себя сдержать. — Сама даешь мне повод.

Она замирает, подозревая что-то, и я решаю оправдать ее ожидания. Звук шлепков разносится эхом по спальне. Стараюсь контролировать силу, но все равно обрушиваю на ее задницу такое количество шлепков, что она уже горит. Кожа горячая и покрасневшая, воспалившаяся.

— Ты — урод! Уро-о-од! Я тебя убью! — Марина задыхается, всхлипывает. Ее дыхание вырывается толчками. Я чувствую ее боль и ярость. Аромат карамели становится таким насыщенным, что в какой-то момент мне кажется, что сахар плавится прямо на языке. Я ощущаю этот вкус. Безудержно яркий.

Ее ягодицы пересекают следы моих ладоней. Кожа опухла, и я испытываю настолько сильное наслаждение, что на секунду кажется, будто кончу прямо сейчас.

Одежда пропиталась потом. Он уже градом течет, словно я занимался тяжелой работой. Ткань сковывает движения. Но если я сейчас разденусь, тогда точно не сдержусь. Член набух так, что это уже причиняет боль. Еще чуть-чуть и взорвется от напряжения. Мне хочется кончить. В Марину. Вставить хотя бы в ее рот, сыплющий проклятиями. В самое горло. Чтобы задыхалась и глотала. А потом вылизала и ствол, и яйца, собирая каждую каплю спермы. Отполировала до блеска.

— Чтоб ты сдох… — Она уже едва стонет, и сейчас ее голос такой соблазнительный, что легко забыться и представить, будто ей нравится.

Я улыбаюсь. И хоть она этого не видит, знаю: поймет по голосу. И это тоже ее разозлит.

— Еще хоть слово, и я загоню в твою глотку член и оттрахаю твой говорливый ротик. За раз научишься брать сразу в горло.

— Ну ты и скотина…

— А я-то думал, что напугаю тебя. Но кажется, тебе хочется отсосать у меня.

— Я хочу тебя убить…

— Я же тебя предупреждал. Но по-моему, ты специально провоцируешь меня. Надеешься, что я сдержу обещание… Не бойся, оттрахаю твой рот всеми способами и залью горло спермой. Почему-то мне кажется, что тебе понравится вылизывать мои яйца.

— Ты… ты…

Она все еще пытается что-то сказать, когда я ставлю ее на колени и укладываюсь под нее. Ее лицо горит от самых разных эмоций. Я чувствую и стыд, и злость, и ненависть. Ярость и непонимание. Смущение. Подпитываюсь ими, как едой и питьем. Я так голоден до нее. А это пока единственное, что могу получить.

Ее кожа покрывается испариной, волосы липнут к лицу, и я понимаю, что вижу ее такой, какой она может быть во время секса. Совершенно прекрасной. Ни малейшего изъяна.

Неразбавленное искушение с самой чистой наркотой. Невозможно это выдержать.

Подтягиваю ее вверх, раскрывая бедра над своим лицом. Удивление на лице Марины выглядит таким невинным и чистым, что я просто застываю, любуясь ею.

Она кажется выдумкой. Не существует реального человека, настолько совершенного. Может, она робот? Механизм? Фантазия?

Я подтягиваю ее еще выше. Бедра раскрыты над моим лицом — нежная розовая плоть, которая притягивает мои губы, как магнит. Красивые аккуратные складочки, к которым никто не прикасался и не прикоснется, кроме меня.

Марина попыталась вырваться, но я сжал ее бедра, удерживая над собой. Только смотреть — уже достаточное удовольствие, чтобы кончить, как никогда в жизни. Я потянул Марину на себя, заставляя ее опуститься на мои губы.

— Что ты делаешь? Отпусти! — В ее голосе неуверенность, страх и… любопытство.

Я настроен на ее эмоции, как радио на невидимые волны. Ее аромат неуловимо меняется. Я чувствую зарождающееся возбуждение. Оно слабое, смешавшееся со стыдом и страхом. Но оно есть! Если бы она ощущала хоть часть того, что сжирает меня…

— Отпущу… Как только попробую тебя.

— Нет… не смей…

Я выдохнул на мягкие складочки:

— Тебе понравится.

— Мне уже не нравится!

Она дергала руками, пытаясь развязать ремень. Старалась свести бедра, раскрытые напротив моего лица. Такие попытки только больше раззадоривали зверя и возбуждали инстинкт охотника. Я хотел ловить губами ее возбуждение. Хотел чувствовать его вкус и аромат. Я должен заставить ее истекать влагой. Так, чтобы это невозможно было остановить. Так, чтобы по ее бедрам текли прозрачные струйки, которые я слизывал бы жадным языком.

Я хотел видеть, как набухает ее чувствительная плоть, хотел чувствовать это губами.