Симулакрон - Дик Филип Киндред - Страница 16

Симулакрон — мужчина поднялся и вежливо поздоровался с Чиком:

— Доброе утро, мистер Страйкрок.

— Маури уже здесь?

— В каком-то смысле — да, — ответил симулакрон. Он сейчас на улице пьет свой утренний кофе с пончиком.

— Вот и прекрасно, — сказал Чик, раздеваясь.

— Так что, ребята, готовы к отправлению на Марс? — спросил он у симулакронов, вешая пальто.

— Да, мистер Страйкрок, — ответила взрослая женщина, утвердительно кивнув головой. — И сейчас этому рады. Вы можете положиться на нас. Она любезно, будто благожелательно расположенная к нему соседка, улыбнулась ему.

— Ведь это такое облегчение — покинуть Землю с ее репрессивным законодательством. Мы слушали по УКВ репортажи, связанные с проведение в жизнь Акта Макферсона.

— Мы расцениваем его как просто ужасный — сказал мужчина.

— Мне остается только согласиться с вами, — сказал Чик. — Только что здесь поделаешь? Он обвел взглядом стол в поисках свежей почты — она, как всегда, затерялась где-то среди хлама.

— Всегда можно эмигрировать, — подчеркнул симулакрон — мужчина.

— Гм, — рассеянно произнес Чик.

Неожиданно он обнаружил целую груду совсем недавних на вид счетов от поставщиков комплектующих; испытывая уныние и даже ужас, он начал разбирать их и приводить в порядок. Видел ли это Маури? Весьма вероятно.

Глянул на них, затем сразу же отодвинул подальше с глаз. Фирма «Фрауэнциммер и компаньоны» функционировала куда эффективнее, когда ей не напоминали о подобных мелочах жизни. Подобно регрессирующему невротику, ей постоянно приходилось прятать кое-какие аспекты реальности от собственного восприятия, чтобы дать себе возможность нормально работать. Такой подход вряд ли был идеальным, но какою могла быть альтернатива? Стать реалистом означало сдаться, погибнуть. Иллюзия или ребяческое отношение к жизненным реалиям были существенны для выживания крошечных фирм или, по крайней мере, так это всегда казалось ему и Маури. В любом случае, они оба разделяли подобное мнение. Их симулакроны — взрослые особы — не одобряли этого; их холодная, чисто логическая оценка действительности резко контрастировала с отношением к жизни их изготовителей, и Чик всегда ощущал некоторое смущение перед симулакронами, будто был не совсем одет; он понимал, что ему следовало бы быть для них лучшим примером.

— Если вы купите марсолет и эмигрируете на Марс, — произнес взрослый мужчина, — мы могли бы оказаться семьей, живущей по соседству с вами.

— Мне не понадобится никакая семья по соседству со мной, — сказал Чик, — если я на самом деле эмигрирую на Марс. Я туда отправился бы, чтобы быть подальше от людей.

— Мы бы стали очень хорошей семьей, живущей по соседству с вами, сказала женщина.

— Послушайте, — сказал Чик. — Вам не положено читать мне лекции о своих достоинствах. Мне о вас известно гораздо больше, чем вам самим.

Их самонадеянность, их чистосердечная искренность не только забавляла, но также и раздражала его. Как семья по соседству, эта группа симов скорее надоедала бы, чем скрашивала одиночество, отметил он про себя. И все же, это было как раз то, чего так хотели эмигранты, фактически даже те, в чем они особенно нуждались на необжитых просторах колонии. Он мог бы ли понимать это — ведь в конце-то концов понимать это и составляло основную цель деятельности фирмы «Фрауэнциммер и компаньоны».

Эмигрируя, человек теперь получал возможность приобрести соседей, купить хоть и поддельное, но близкое общение с кем-то еще живым, звуки и движения, характерные для человеческой деятельности или, пол крайней мере, их механический заменитель — для того, чтобы поднять свой моральный дух в новом окружении, среди незнакомых ранее раздражителей и, возможно — Боже, упаси от этого — при отсутствии таких раздражителей. И вдобавок к этому имеющему первостепенное значение преимуществу чисто психологического свойства, была здесь еще и определенная практическая выгода. Группа симулакронов, составлявшая семью, живущую по соседству, вспахивала участок земли, возделывала ее, производила ирригационные работы, делала почву плодородной, высокопродуктивной. А урожай с нее доставался поселенцу-человеку, поскольку группа, составлявшая семью по соседству, если уж следовать букве закона, занимала часть его собственной территории.

Семья, живущая по соседству фактически соседями не была — она была частью обстановки, окружавшей владельца симов. Общение с ними по сути своей было непрерывным диалогом с самим собой; семья, живущая по соседству, если она функционировала надлежащим образом, улавливала самые сокровенные надежды и чаянья поселенца и подробно излагала ему их в ответ на его вопросы в членораздельной форме. С терапевтической точки зрения это было весьма полезной затеей, хотя с культурной точки зрения и несколько бесплодной.

— Сейчас сюда войдет мистер Фрауэнциммер, — с уважением произнес мужчина.

Подняв глаза, Чик увидел, как медленно отворилась входная дверь. На пороге появился, осторожно держа в руках чашку кофе и пончик, Маури.

— Послушай, приятель, — произнес Маури хрипло.

Это был маленький, кругленький мужичонка, очень напоминавший отражение в кривом зеркале. Ноги у него были какие-то совсем маленькие, можно было только удивляться тому, как им удается поддерживать его тело; передвигаясь, он раскачивался из стороны в сторону.

— Извини меня, но, как мне кажется, подошло наконец самое время тебя уволить.

Чик в недоумении воззрился на него.

— Больше я уже не в состоянии терпеть, — сказал Маури.

Крепко держа ручку своей чашки с кофе огрубевшими, почерневшими от работы с металлом пальцами, он искал взглядом, куда бы поставить ее среди бумаг и справочников, которыми была завалена вся поверхность письменного стола.

— Я, кажется, — в сердцах произнес Чик, однако даже ему самому голос его показался слабым, неуверенным.

— Ты знал, что рано или поздно, но все равно когда-нибудь произойдет.

— Голос Маури теперь напоминал ворчливое брюзжание.

— Мы оба знали это. Что мне еще остается делать? Нам вот уже которую неделю никак не удается выполнить важный заказ. Взгляни-ка на эту группу.

Семья, живущая по соседству, которая здесь околачивается, — околачивается и только, как это еще иначе назвать? Нам следовало давным-давно сбыть ее с рук, а мы все тянем резину.

Вытащив огромный носовой платок из ирландского полотна, он стал вытирать им пот со лба.

— Извини, Чик. Теперь он с тревогой смотрел на своего служащего.

Симулакрон-мужчина так прокомментировал услышанное:

— Это в самом деле внушающее беспокойство заявление.

— У меня точно такое же ощущение, — поддержала его жена.

Глянув свирепо в их сторону, Маури зашипел, прямо-таки брызжа слюной:

— Цыц! Ну-ка полегче. Не суйте нос не в свои дела. Кто там просил вас высказывать, якобы, свое, а на самом деле, запрограммированное другими мнение?

— Оставь их в покое, — буркнул Чик.

Он был ошарашен словами Маури. В эмоциональном плане он был застигнут совершенно врасплох, несмотря на то, что умом давно уже предвидел такой поворот событий.

— Если мистер Страйкрок уйдет, — произнес мужского пола симулакрон, мы уйдем вместе с ним.

Криво улыбнувшись, Маури рявкнул на симулакронов:

— О, черт бы вас всех побрал, вам что, не понятно, что вы не более, чем промышленная продукция?! Ну-ка, сидите тихо, пока мы сами не выясним свои отношения. У нас и без вас хлопот по горло.

Сев за стол, он развернул утренний выпуск «Хроники».

— Весь мир катится в тартарары. Это не о нас, Чик, только не о «Фрауэнциммере и компаньонах». Послушай-ка, вот о чем говорится в сегодняшней газете: «Тело Орли Шерта, рабочего-ремонтника, было обнаружено сегодня на дне бака глубиной в шесть футов с медленно затвердевающим шоколадом на кондитерской фабрике в Сент-Луисе».

Он поднял голову.

— Обрати внимание на этот «медленно затвердевающий шоколад» — вот оно! Вот оно, как мы живем! Я продолжаю: «Шерт, пятидесяти трех лет, вчера не вернулся с работы домой и…».