Треск Цепей I: Отражение (СИ) - Тихий Даниил - Страница 29

Он не мог избежать смерти. Так мне казалось в тот миг, когда я в прыжке вырвался из пламени и обрушил свой меч на демона. Он закрылся крыльями, но клинок без труда рассёк чёрную кожу и тонкие кости. Я увидел его рожу очень близко, прямо под лезвием клинка. А в следующую секунду всё его тело обернулось дымной тьмой и стекло на пол, я же в буквальном смысле пролетел сквозь эту дымку и шваркнулся с другой стороны.

Перекатившись и оперевшись на руку, я приподнялся и увидел, как черное облако исчезает на каменных ступенях лестницы. Демон сбежал, оставив нас одних в зале с тлеющими балками, и чёрное, исходящее дымкой крыло, отсечённое моим клинком.

Несмотря на то, что второй этаж был практически пуст, дыма от потолочных балок вполне могло хватить для отравления. Толстые каменные стены без какой-либо отделки вряд ли позволят пожару раскинуться, но оставаться на этом этаже становилось смертельно опасно.

— Ты как? Вставай.

Взяв девчонку под локоть, я поставил её на ноги. Одна держала руки перед собой, ладони и все пальцы в ожогах.

— У меня больше нет чудес Грач.

В её глазах быстро собирались слёзы, а губы предательски подрагивали. Видимо даже у «железной» жрицы есть свой предел. Её предел начинался там, где она начинала чувствовать себя бесполезной. Теперь я знал эту её слабость, но предпочёл бы не знать.

— Не бойся, я справлюсь. — Улыбнулся ей и только затем понял, что из-за шлема, она моей улыбки всё равно не увидела. — Иди вниз, жди меня на улице. Спрячься, как следует.

— Я не…

— Пойдёшь! — я сжал на её плече пальцы, будто это могло придать веса моим словам. — Мне ты уже ничем не поможешь, я найду Мара живого или мёртвого, а затем спущусь, и вместе мы уйдём отсюда. Сама знаешь, так будет лучше.

Я поднял её трофейный нож и, сунув в одну из петель на поясе, оставил его болтаться на боку.

Послушала! Кивнула! Какое же счастье что моими спутниками оказались опытные и нормальные ребята. Предварительно подхватив свой потухший факел и поднеся его к горящей балке, я мягко направил Соню к выходу. Уже на лестнице мы разошлись в разные стороны. Она вниз, а я наверх, вслед за сбежавшей тенью.

— Грач.

Моё новое имя, произнесённое Соней, заставило остановиться.

— Будь осторожен.

Я не стал отвечать. Лишь дёрнул щекой и продолжил подъём по каменным ступеням. Эмоции сбивают с толка, заставляют отвлекаться и думать не о том.

— Идущий, будет терпелив и бесстрашен, слеп и глух, холоден, и окружён клетью своего разума.

Отбросить прочь боль в обожженных ногах, на которых тканные штаны превратились в дырявую рванину получилось не сразу. Рука, через которую прошёл психический импульс тоже «отваливалась» от боли. Мне бы покоя ей дать, но как говориться — покой нам только снился.

Третий и четвёртый этажи походили друг на друга как братья близнецы. Пустота, ни мебели, ни людей, ни следов боя. Паутина на потолке, да пылища под ногами. На эти пыльные полы давно никто не ступал.

На пятом, последнем этаже картина резко изменилась. Здесь было светло. Похоже, сюда стащили жаровни со всей башни и не поленились в каждой разжечь огонь.

Запах крови стоял одуряющий, воздух напоминал вязкий кисель. Ещё на входе мне бросился в глаза рунный рисунок на потолке. Огромный, он раскинулся во всю ширь помещения, а кровавые потеки, что стекали с бесконечных и угловатых рун, падали на пол, тем самым создавая уродливую копию-отражение рисунка, но уже на полу. Кто бы это не создал, он знал что делает, во всём прослеживалась пусть и извращённая, но система.

Горловой клёкот разнёсся эхом по залу, но обернувшись, я никого не увидел. Каменные ступени заканчивались на этом этаже, а на крышу вели два люка, к которым раньше наверняка крепились вертикальные, приставные лестницы.

Атрибутика кровавого безумия не заканчивалась одним лишь только рисунком. Восемь висельников были повешены в этом зале. Круг из трупов, отрубленные кисти и ступни, кровавые лужи и скрип верёвок.

Крип-Трип…

В пламенном, жёлтом свете жаровней, казалось, что мертвецы вот-вот поведут хоровод.

Крип-Трип…

Сквозняк, продувающий всю башню сквозь узкие щели бойниц, шумит и покачивает мёртвых, но ему не скрыть скрип висельных верёвок.

Крип-Трип…

Каждый из висельников был расположен таким образом к источникам освещения, чтобы отбрасывать тень в центр круга. Все предметы, каждая маломальская деталь этого кровавого убранства служили какой-то извращённой цели. И мертвецы всё же повели хоровод, но не тот, который я ожидал.

Шевельнулись не они сами, но их тени.

Возникшее чувство дежавю, сменилось звуковым оповещением ИскИна. Мой синтетический друг зафиксировал многочисленные визуальные совпадения в набухших тьмой тенях, которые через мгновенье стали жить собственной жизнью.

Всё как в штольнях под Одиноким клыком. Всё как во сне…

Со всей возможной прытью я отступил к ближайшей стене. Уже здесь, наткнулся на мастера ключей, которого даже не ожидал увидеть. С виду в помещении никого не было, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что за массивными и яркими жаровнями получается слепая зона. Достаточная, чтобы в одной из таких поместилось тело зверолюда. Я не знал, жив ли он, обратился ли в очередную тварь или находиться в беспамятстве. А проверить просто не было никакой возможности.

Я успел прижаться к стене, прежде чем беззвучно разевающий пасть, тёмный призрак, состоящий из одной чёрной полупрозрачной дымки, заскользил в моём направлении, а за ним ещё семеро. В этих оживших тенях, остались лишь грубые образы замученных людей. Они беззвучно кричали, продолжая испытывать ужасные муки, и оставляли за собой тёмный шлейф, протягивая ко мне обрубки рук.

— Зафиксирована нарастающая активность в нейронной сети носителя.

Ещё одно совпадение, ещё одна цепь, объединяющая происходящее сейчас, с тем, что происходило во сне.

ИИ моментально собрал воедино всю известную информацию об этих оживших тенях. Не забыл даже про бессилие, что накрывало меня во сне после нападения тёмных призраков. Соответствующие иконки, появились над их головами, лишь уровень и степень опасности всё ещё были под вопросом, ибо для такой маркировки не хватало информации.

Я ударил вырвавшуюся вперёд тень бесхитростным вертикальным ударом, с шагом, направляя клинок сверху вниз. Призрачная тьма вспыхнула белоснежным огнём и взметнулась к потолку, теряя всякую форму.

Уничтожать эти призрачные формы оказалось неожиданно легко. Меч подобранный мной в храме, будто специально был создан для боя со всякой магической тварью. Наверняка у теней были и сильные стороны, например я понятия не имел, как навредить этой полупрозрачной херне без использования магического оружия. Ведь у неё даже нет материального тела!

Пришлось идти по кругу, чтобы не встречаться с ними всеми разом. Но даже так стычка вышла «потной» а я сам — пару раз висел на волоске. Медлительные во время движения, мои противники резко ускорялись на сближении, норовя в буквальном смысле врезаться в меня, как делали это во сне.

Вот только я сам уже не был тем парнем из сна. Устал, но сосредоточен, никакой паники, ничего лишнего. Происходящее воспринималось спокойно, в большей степени благодаря молитве концентрации, постоянно нашёптываемой потрескавшимися губами.

Сразу две тени погибли под горизонтальным ударом клинка, и эхо их смерти проникло в физический план ноющей болью, проскользнувшей по моим костям и зубам.

— Внимание! Нарастающая активность в нейронной сети подходит к пиковым значениям. Возможен новый спонтанный выброс!

Нет. Не будет никаких «спонтанных выбросов». Я уже почувствовал некую взаимосвязь, магия, психическое поле, называть подобное явление, влияющее на реальность, можно как угодно. Но важно другое. На выбросы этой силы, на её фон, откликалась моя нейросеть, а смерть теней сопровождалась такими ментальными криками, что у меня от них ныли зубы.

Однажды я уже управлял чем-то подобным, с помощью собственной фантазии и волевых усилий у меня получалось придавать форму психической энергии, которую исторгала из себя моя нейросеть. Это происходило ещё в мире-Первоисточнике и было обусловлено внедрением в мою плоть мутагена иномирной твари. С тех пор моё тело сильно изменилось, а законы управления этой с позволения сказать — стихией, тоже изменились вместе с ним.