Опасная ложь (СИ) - Гетта Юлия - Страница 37

29

Паника. Меня трясет, колотит от неё. Затопляет ощущением полной безнадежности. Едва нахожу в себе силы, чтобы подняться с пола и покинуть ванную комнату на дрожащих ногах. Что мне делать?

Я должна как-то сообщить Косте. Но как? Звонить нельзя. Да и как я позвоню? У меня даже нет его номера! Черт, черт! Думай, Алена, думай…

Мечусь по комнате из угла в угол, как сумасшедшая. Перед глазами так и стоит перепуганное лицо Милы. Какого ей сейчас? Боже, как можно делать такое с ребёнком?! Страшно представить, что сейчас чувствует бедняжка… Особенно после угроз этой твари про отрезание пальцев и конечностей. Сука… Убила бы. Придушила бы своими руками.

Черт…. Черт!!!

Звонить в полицию глупо. Мне однажды уже приходилось иметь с ними дело, хватило. Они не помогут, будет только хуже. Ведь если они убийство отца замяли, то и сообщить о моем звонке могут Жанне, и не дай бог она выполнит свое обещание… Страшно за Милу. Очень страшно. Только бы ничего не сделала ей эта тварь.

Надо придумать, как сообщить Баженову и потянуть время. Как угодно!

Судорожно оглядываю комнату в поисках папки с бумагами, и вспоминаю, что Костя вчера унёс её с собой. Ну, какого же черта!

Хватаю первую попавшуюся книжку «Гарри Поттера», варварски вырываю прошитые страницы из переплёта и раскрываю таким образом, чтобы получить формат А4. Снимаю наволочку с одной из подушек, и плотно обматываю полученный результат, чтобы это было похоже на папку с документами, завернутую в ткань. И понимаю, что это, черт возьми, никуда не годится…

Боже, что же мне делать?!

Внезапно раздаётся стук в дверь, я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Сердце бьется в груди, как сумасшедшее, мне стоит огромных усилий побороть панический страх, и ровным голосом произнести:

— Входите.

На пороге комнаты появляется Елена с подносом.

— Ваш ужин, Алена, — сдержанно улыбается она, взглядом скользя по комнате, чтобы найти место, куда можно его поставить.

Я подхожу к ней, забираю поднос из её рук, чтобы как можно скорее убрать его на туалетный столик, после иду к двери и плотно закрываю её.

— Я могу доверять вам? — пристально смотрю в её немного удивленные глаза, находясь в полном отчаянии.

Понимаю, что вопрос задаю очень глупый, и если она тоже предатель, я рискую, очень рискую, но понятия не имею, что ещё мне остаётся делать. Никаких документов у меня нет, где они — я не знаю, а сесть в машину и поехать к этой твари без них — подписать приговор и себе, и девчонке.

— Да, конечно, Алена, — настороженно отзывается помощница Баженова. — Что случилось?

— Мне очень срочно нужно связаться с Константином Владимировичем, — мои руки сами собой сжимаются в кулаки, ногти впиваются в ладони до острой боли.

— По какому вопросу? — бесстрастно уточняет она.

— Вопрос срочный и очень важный. У вас есть его номер? Позвоните ему, прямо сейчас.

— Дело в том, что сейчас он занят, — сдержанно отвечает Елена. — И просил не беспокоить его без веской причины.

— У меня веская причина, — с нажимом произношу я. — Очень веская. Звоните ему. Сейчас же.

Елена раздумывает несколько секунд, с пристальным вниманием изучая мое взволнованное лицо, и, к моему огромному облегчению, делает правильные выводы.

— Хорошо, — кивает она, и достает из кармана брюк свой телефон.

Проходит еще несколько мучительно долгих мгновений, прежде чем на её звонок отвечают, и звенящая тишина в комнате вновь нарушается её поставленным голосом.

— Константин Владимирович, Алена хочет с вами поговорить… Говорит, вопрос очень срочный.

Ровно через две секунды после этих слов, она протягивает мне трубку.

— Что случилось, Алена? — голос Баженова пропитан льдом, от его звучания меня буквально прошибает озноб.

Чувствую себя так, будто только что провалилась в ледяную прорубь. Сглатываю, и заставляю себя говорить — сейчас не время медлить, на счету каждая минута.

— Мне только что звонила Жанна. Та самая, которая… вместе с Захаровым. Она держит где-то твою дочь, угрожает убить её, если я не привезу учредительные документы на твои компании прямо сейчас. Она думает, что они у меня. Я должна выйти на улицу как можно скорее, и там меня подберет машина… Она запретила звонить тебе, и вообще говорить что-то кому-либо. Никто не должен знать, что я тебе рассказала это, слышишь?

Баженов молчит. Ничего не отвечает. Меня всю трясет, и каждая секунда его молчания бьет молотом по натянутым нервам.

— Ты слышишь меня?! — нервно выкрикиваю в трубку, и лишь тогда из неё снова раздается его ледяной голос.

— Слышу, — и потом снова повисает пауза. Долгая, мучительная, она длится около пяти секунд, но мне кажется, будто целую вечность. — Значит, так. Сейчас ты возьмешь документы и сделаешь все, как сказала тебе эта женщина. Сядешь в машину и поедешь к ней.

— Но у меня же нет…

— Будут. Передай трубку Лене.

— Ты уверен, что ей можно доверять? — я не могу не спросить об этом, потому что готова подозревать в шпионаже уже даже собственную тень.

— Уверен.

— Хорошо… — сглатываю, прикрывая глаза, и уже собираюсь отдать телефон его помощнице, как из динамика снова раздается его голос. И на мгновение, всего на мгновение, мне кажется, будто в нем стало чуть меньше стали. Совсем чуть-чуть, самую малость, но мне достаточно этого, чтобы самообладание полетело к чертям.

— Алена… Не бойся. Мои люди будут рядом. За машиной, в которую ты сядешь, проследят.

— Я не боюсь… — отчаянно кручу головой, чувствуя, как горло сковывает болезненным спазмом. — Главное, вытащить Милу. Если она пострадает из-за меня, я никогда себе не прощу…

И снова пауза ровно в две секунды, во время которой мне кажется, что я сейчас умру.

— Почему из-за тебя? — раздаётся сухой вопрос.

— Это я надоумила Захарова под тебя копать, — отрешенно озвучиваю то, о чем знала сама, и чему сегодня услышала подтверждение от Жанны.

Баженов снова молчит. Секунду, другую. На этот раз я бы не решилась торопить его с ответом, даже если бы это молчание затянулось на целую вечность. Чувство вины давит меня. Не дает нормально дышать. И лишь надежда на то, что я смогу хоть чем-то помочь, чтобы предотвратить самое страшное, заставляет держать себя в руках и оставаться собранной.

— Она не пострадает, — наконец, твёрдо произносит он. — И ты не пострадаешь. Просто сделай все, как я тебе скажу, Алена. Договорились?

— Да, — киваю, быстро смахнув со щеки покатившуюся по ней слезу. — Я сделаю все, что ты скажешь.

— Умница. А сейчас передай трубку Лене.

Какое-то время его помощница сосредоточенно слушает, после чего произносит лишь одно слово — «поняла», и возвращает телефон мне обратно. Баженов быстро объясняет, как я должна себя вести, что можно говорить, а что нельзя, и еще раз просит меня не бояться.

Я не боюсь. По крайней мере, за себя.

— Идемте, Алена, — осторожно трогает меня за руку Елена, когда я заканчиваю разговор и отрешенно опускаю руку с телефоном вниз. — Я поняла, что времени у нас очень мало.

— Да, конечно, — тут же спохватываюсь я. — Скорее, идемте.

Лена ведет меня через весь дом, в самый дальний его коридор, где мы вместе спускаемся в место, напоминающее подвал. Но это оказывается хранилище, что-то вроде архива, в котором имеется еще один сейф.

У девушки есть доступ ко всем электронным замкам, и она точно знает, какую комбинацию цифр набрать на сейфе, чтобы он открылся.

Ей требуется меньше минуты, чтобы отыскать нужные документы, поместить их в одну папку и отдать мне.

— Наверное, мне не стоило ходить сюда с вами. В доме есть крыса, которая следит за мной и все передает этим…

— Не беспокойтесь об этом, Алена. Сегодня утром Константин Владимирович заменил всю охрану, и весь персонал в доме. Если крыса была, то сейчас она бессильна. А выяснять, кто, он будет позже.

Мы поднимаемся наверх, я прячу папку под заранее прихваченной с собой толстовкой, после чего, получив ободряющий взгляд Елены, иду на выход. Беспрепятственно пересекаю придомовую территорию, выхожу за ворота, и иду в указанном Жанной направлении.