Это безумие, детка (СИ) - Аваланж Матильда - Страница 8

Брови Роэл, совершенно не подчиняясь своей хозяйке, устремились вверх. Неужели он сейчас говорит серьёзно? Так запросто получить то, о чем она и мечтать не могла! Да она...! Да она такой материал напишет, Леконт и Требье волосы рвать будут от зависти!

– Но почему?

– Потому что, – тяжко вздохнул Дюпон и потер переносицу. – Он невыносим. Никто из здешнего персонала не хочет разговаривать с этим заключенным. Последней с ним пыталась работать мисс Арпеник. В итоге вышла вся в слезах – это не она проводила с ним сеанс, а он с ней. Совершенно спокойно, зная, что происходящее фиксирует камера видеонаблюдения, он озвучил все ее глубочайшие комплексы: она жутко переживает из-за своей некрасивой внешности и боится остаться старой девой. Простите за подробности, мисс Харт, но он вытянул из нее даже то, что она снимает молоденьких мальчиков-альфонсов, иногда трех на одну ночь. После этого бедняжке пришлось уволиться. Она вообще убрала свой диплом психиатра на полку и сейчас работает в книжном магазине. Вы – новое для него лицо, вы молоды и привлекательны и, возможно, вам удастся найти с ним общий язык. Я не предлагаю вам проводить с ним терапию, даже пытаться как-то влиять на него. Просто составьте его психологический портрет – и я засчитаю вам практику.

– Ваше предложение совершенно неожиданно, – стараясь не показать радости, сдержанно проговорила Роэл. – Но мне было бы очень интересно попытаться выполнить такое непростое задание. Но кто же он, этот опаснейший во всей лечебнице заключенный?

– Знаете, а я не прогадал – вы согласились, – со скрытой улыбкой проговорил Дюпон. Подойдя к одному из шкафов, достал оттуда толстую папку и положил ее перед Роэл. – Гаспар Леоне. Был чистокровным вампиром, но… Кровь упыря! Понимаете, что это значит. Процесс необратимый. Однако, трансформацию в упыря удалось замедлить при помощи сильнодействующего препарата эналиума, дозу которого пациент получает каждый день. Соответственно, ужасающий голод, который он испытывает, и удовлетворить который можно лишь мясом любого разумного существа, налицо. Самое, пожалуй, любопытное заключается в том, что он может контролировать свое превращение в безумное чудовище, сопротивляться зову хладной крови, но… Гаспар не хочет этого делать. Мы, как можем, тормозим процесс, однако успехи небольшие.

Роэл, не веря своим ушам, внимала Дюпону. Какой же горячий материал она сможет написать после общения с этим Гаспаром Леоне!

Гаспар Леоне… Стоп!

– А он… случайно не родственник великого князя Константина? – едва вымолвила она, боясь поверить в свою удачу.

Каждый журналист рано или поздно находит свой «золотой» материал, ту статью, которая перевернет его карьеру с ног на голову. Хотя, разумеется, не каждый, но… Роэл, едва не задыхаясь от волнения, нутром чувствовала: вот оно, то самое…

– Гаспар Леоне его родной сын, – отозвался Дюпон негромко. – Но вы понимаете, что эти сведения нежелательно оглашать широкой общественности. Строжайшего секрета нет, однако… Вы понимаете.

– Да, конечно, – кивнула Роэл. – Да, я понимаю.

ГЛАВА 4. Не пугайся, детка…

– У вас ровно пятнадцать минут. Для первого контакта этого более чем достаточно. Не пытайтесь применять к нему психологические практики, которые вы изучали в университете, не заговаривайте о себе и не переступайте за черту. Вы слышите? Как бы он не повел себя, что бы ни сказал… Ни в коем случае не переступайте за оранжевую линию! Наши наблюдатели будут фиксировать все, происходящее с вами, с трех скрытых камер. Если почувствуете, что что-то идет не так – сразу прекращаете сеанс. Прекращайте, Роэл, вы поняли?

Роэл кивала, но инструктаж профессора Дюпона, который он давал ей, стоя перед толстенной двойной дверью из титанового сплава, слышала, как сквозь толщу воды. Со стороны казалось, что хрупкая девушка боится входить в камеру к жуткому чудовищу, которое тут же захочет ее сожрать, но на самом деле это было не так. По правде говоря, далеко не так! Роэл волновалась, тряслась до дрожи в коленях, но не от того, что испытывала страх перед столь тщательно охраняемым заключенным, встреча с которым предстояла ей. Сейчас страха просто не существовало! Совсем другое заботило ее: Роэл уже накидывала в голове первый абзац статьи, которую напишет об этой удивительной встрече, что свалилась на нее нежданно-негаданно.

О, это будет блестящая статья, в которой каждое слово, словно остро отточенный клинок, будет разить читателей наповал!

– И да, для первой встречи халат вам придется снять, – заметил Дюпон, внимательно вглядываясь в лицо девушки. – Белый цвет может подействовать на него, как красная тряпка на быка. Не скрывайте, кто вы, но… Лучше лишний раз его не раздражать. Ничего сверхъестественного от вас не требуется: просто зарисовка – как он выглядит, как ведет себя, как выглядит его камера. И помните – вы в любой момент можете это прекратить.

В любой момент прекратить? И отказаться от сенсационного материала, который сам поплыл к ней в руки? Да ни за что на свете, даже если Гаспар Леоне окажется чудовищем с крокодильей пастью и скорпионьим хвостом!

Дюжие охранники замысловатыми ключами отперли решетку и два замка на тяжелой двери и, полная решимости, Роэл шагнула в просвет дверного проема, четким прямоугольником вырисовывающийся в темном коридоре.

Шагнула и оказалась на довольно большом полукруглом пятачке, отделенном от мелкоребристого пола камеры жирной оранжевой линией. Окон в изоляторе не имелось, но здесь было светло благодаря холодному свету люминесцентных ламп, льющемуся из-под самого потолка. На фоне этого практически по-средневековому смотрелись кирпичные стены, выложенные неровными камнями разного размера, будто обточенные резцом сумасбродного скульптора. Роэл тут же обратила внимание на несколько карандашных рисунков, прикрепленных к стенам. Вот здорово было бы вставить их описание в статью! Прямо в начало – это сразу же окунет читателя в атмосферу изолятора!

На ближайшем наброске была изображена Сикстинская Мадонна с младенцем, спускающаяся по облакам. Копия знаменитой картины Рафаэля Санти смотрелась в этой камере настолько странно, что Роэл нахмурилась. Она ожидала увидеть все, что угодно, но не шедевр эпохи Возрождения, причем выполненный на хорошем уровне, насколько она могла судить.

– Такое влечение к искусству похвально, но еще шаг, и ты переступишь черту, а чем это чревато, думаю, тебе объяснили. Или у здешних идиотов даже на это ума не хватило?

Роэл резко отпрянула назад. В своем стремлении разглядеть копию Мадонны она действительно увлеклась и чуть не ступила на магнитный пол, совершенно позабыв о обитателе камеры, который прислонясь к каменной стене, разглядывал ее с живейшим интересом.

Это был молодой мужчина в темно-синем тюремном комбинезоне, хорошо сидящем на его ладной фигуре с узкими бедрами и достаточно широкими плечами. Верхние три пуговицы были расстегнуты – там виднелась белая майка. Гладко зачесанные назад темные волосы, меловая бледность удлиненного лица с интересными и благородными, как у его отца, великого князя вампиров, чертами – его можно было даже назвать красивым… Но глаза – ярко-зелёные немигающие глаза, в которых плескалось кроваво-красное безумие, вряд ли бы позволили это сделать. А уж когда Леоне-младший улыбнулся, первое впечатление и вовсе было разрушено – его передние зубы оказались окованными серебром. Так что ее мысли о крокодильей пасти были не так уж и далеки от истины. Но девушка все равно не испугалась. Наоборот, постаралась лучше вглядеться в него, чтобы запомнить и описать потом каждую деталь облика.

– Но вы же нашли в себе силы предупредить меня об этом, мистер Леоне, – проговорила Роэл сдержанно. – А значит, возможно, не совершили ничего плохого, если я все-таки переступила эту черту?

Она ни капли в это не верила. Но должна же была как-то ответить, чтобы оправдать свою глупую и опасную оплошность!

– Это вряд ли... Когда рядом появляется кусок хоть и не самого умного, но свежего мяса, я перестаю себя контролировать, – Гаспар облизал кроваво-красные губы острым языком и Роэл передернуло. – Одной олениной или лосятиной сыт не будешь, правда ведь?