Алекс и Алекс 2 (СИ) - Афанасьев Семен - Страница 41

— Э-э-э, стесняюсь спросить. А второе — это у нас сейчас что?

— Второе — это ты искренне идиот, — спокойно пожимает плечами она. — Без притворства и напускной бравады. Я, конечно, слышала Саяру, что ты просто не понимаешь, во что ввязываешься. Но ты разве не понимаешь, что слабоумие и отвага — не самое лучшее сочетание?! Что бы ни писали о нём пропагандисты? Или и на этот счёт у тебя снова есть своё мнение?

— Ну-у, как бы тебе сказать, чтоб и тебя не обидеть недоговоркой, и лишнего не наболтать… — начинаю размышлять вслух.

Эту беседу я не планировал. Врать Анне не хочу. А говорить правду сейчас — тоже далеко не самая лучшая стратегия. Потому что она захочет всю правду, а это пока не обсуждается.

— Да какие у тебя могут быть секреты? — поражается она. — От МЕНЯ?! Ты не клановый! Только что из тюряги! Сам — родом из трущоб!

— Эй, полегче! Трущобы — это ниже, за вторым проспектом! У меня ещё нормальная часть города! Была…

— Ага. Для тех, кто живёт в трущобах, — фыркает Хаас. — Даже не знала, что у вас там есть своя градация… Алекс! Всё, что ниже первого проспекта, автоматом трущоба! Как бы вы там между собой не делились на ранги! Велика разница — говно второго сорта или третьего.

— Погоди. Трущоба — это когда санузел на улице, нет центрального отопления в доме, воды может не быть и так далее, по мелочи. Ну, у нас так считается. А у вас что считается трущобами? Может, у нас с тобой просто языковые реалии не совпадают? По социальным причинам? — предполагаю вариант на основе недавно полученного кусочка образования.

— Ну давай, просвети меня, — хихикает она. — Ответь, сколько у вас в квартире человек жило? Извини, если на больную мозоль наступаю.

— Да не проблема… Трое. Я, отец, мать. Потом отца не стало. Остались мы с матерью.

— Сколько у вас было ванных комнат на троих? Туалетов?

— Шутишь? Одна! И кстати, это всё одно помещение.

— Дело твоё, — безразлично пожимает плечами она. — Но если взрослая женщина вынуждена пользоваться одним и тем же унитазом, что и её взрослый сын… прости за натурализм. А ванна стоит с этим унитазом ещё и в одном помещении… окей, пусть трущобами будет считаться то, что ниже вас. Пусть трущобами будут только те районы, где сортира вообще в доме нет.

— Какая ванна, — бормочу сконфужено. — Душевая кабина.

Анна широко открытыми глазами красноречиво смотрит на меня.

— Зачем нужна эта твоя ванна?! — почему-то начинаю слегка распаляться (под издевательское хихиканье Алекса и его высоко поднятый палец с подписью «А Я ГОВОРИ-И-ИЛ!»). — Одна наполненная ванна — это почти кубический ярд воды! Горячей! — произношу по слогам. — Знаешь, сколько это стоит?! Зачем вообще нужна эта ванна…

— Да какая разница, сколько там кубических ярдов или футов? — кажется, Анна шокирована не меньше меня. — Если тебе зимой или осенью просто хочется погреться в горячей ванной?! Не всё ли равно, какого она объёма?!

— Не всё равно, — ворчу. — Примешь два раза такую ванну — и хлеб будешь уже чёрствый до конца месяца есть. А раз в месяц это барство ничего не решает. Лучше под горячим душем каждый день мыться, чем эта твоя ванна — но раз в месяц. Ну ладно, пусть два раза в месяц, или даже три. — Поправляюсь неохотно.

— Хуясе, — абсолютно некуртуазно изрекает Хаас, не сбавляя шагу. — Ни хуя себе. Ладно… В общем, я не Саяра, потому буду откровенна. Алекс, говорят, муравьи между собой отлично различают — красные они или чёрные, кто из какого муравейника… Только для того, кто уровнем выше, нюансы муравейников неуловимы. И я сейчас имею ввиду не интеллект, а исключительно материальный уровень.

— Да ладно, я понимаю, — взмахиваю рукой, соглашаясь (скрепя сердце). — Знаешь, я когда сюда попал, первый день в горячий душ пять раз сходил. — Признаюсь. — Так что, наверное, ты права…

— Так много раз за день испачкался? — смеётся Анна.

— Не-а. Горячая вода без счётчика, — поясняю то, что она и так уже поняла. — Просто не мог поверить до конца эмоциями, что это теперь моё. И что отдельного счёта за это не будет. Можно тратить сколько угодно.

— Копейки для любого здания, что выше первого проспекта, — спокойно кивает Хаас. — Я просто никогда не общалась близко ни с кем из ваших. Извини, если что не так сказала.

— Да тебе-то за что извиняться…

— Возвращаемся к предыдущему вопросу. Как ты собираешься побеждать? — Она требовательно смотрит на меня, не глядя под ноги.

— Расскажи мне про эти вызовы, — смущённо прошу. — Саяра обозначала, что там масса деталей. Но это было до того, как, кхм, они вместе с Виктором посетили меня на полигоне. Узнать подробности потом было не у кого. А в сети эта часть почему-то запаролена, мне в допуске отказано. И просить никого не стал пояснить — и некого, и стрёмно было.

— Ебать-колотить. — Снова отстранённо, опять некуртуазно и почти не удивлённо выдаёт Хаас. — Как есть идиот. А что такого, чтоб спросить?!

— У меня есть свои правила, переходящие в принципы, — обтекаемо избегаю конкретных ретроспекций.

— Ладно. Слушай…

………

— …таким образом, вначале надо определить тип правил. По которым всё будет происходить. — Завершает Анна через пятнадцать минут, уже у меня в номере.

Хозяйничая на плите и готовя кофе из местных неснижаемых запасов.

— А как это в принципе определяется? Ну, получается, должен быть какой-то диалог между нами? Но я с ним вообще не собираюсь разговаривать.

— Не между вами, — аккуратно качает головой она. — Между вашими представителями. Ну и, раз уж начали, давай этим твоим представителем буду я. Меня хоть не напарят, — она с сомнением окидывает меня взглядом. — Хотя, как по мне, затея не стоит выеденного яйца. Надо стоять за «виртуальный» полигон, и биться исключительно в нетравмоопасном режиме.

— А это что такое? Я помню, что он где-то на выселках, за шестым участком. Но в детали не вникал.

— Там все техники блокируются артефактом, — поясняет Хаас. — Счётчик урона виртуален. Позор и стыдоба, конечно, но для тебя — самое оно. С моей личной точки зрения. — Она явно старается меня не обидеть, но выбирает откровенность.

— Можешь на пальцах рассказать, чего мне следует ждать от противника? — начинаю озвучивать вопросы Алекса. — Я, в принципе, продумывал теорию.

— И до чего додумался? — оживляется Анна. — Не иронизирую. Правда любопытно. Скажем, в столовой твоё решение было неожиданным и эффективным. Другое дело, насколько у тебя таких вариантов больше одного? И каким арсеналом ты собираешься биться с огнём? Вода — это одно. А Билли с огнём — совсем другое. Уже молчу, что со стороны похоже на одноразовое решение…

— Вот я как раз собирался тебя потерроризировать, — я и правда собирался, но не знал, как технично поднять вопрос. — В общем чате говорят, что огонь ты более чем неплохой. Если бы ты могла со мной чуток поработать? — вопросительно смотр на неё. — Пусть на том же виртуальном полигоне? У меня есть наработки, — решаю таки признаться. — Но одно дело — теория. И совсем другое дело — отработка элемента на практике. Кстати, вызова от них всё равно пока нет.

— Пошли. — Анна мгновенно поднимается и отставляет в сторону чашку с недопитым напитком. — Прямо сейчас. Не переодевайся.

_________

— Ты его огрел здорово. Он в медсекторе, — хмыкает мой единственный в Корпусе друг, который ещё и женского пола, по пути на дальний участок полигона (который она единолично выбирает для нашего импровизированного занятия.) — В общем чате этого нет, но есть ещё чат для клановых. Вот там его сейчас медицина в себя приводит: черепно-мозговая травма. Острая.

— Ну, логично, — пожимаю плечами. — Бил-то серьёзно. У меня не так много шансов против клановых одарённых. И эти шансы, как показала столовая, надо вырывать у любой ситуации любой ценой.

— Как-то это отрабатываешь? — живо интересуется Анна. — Вроде как видна система взглядов, вернее, намёки на неё. Но я пока не понимаю, какая.

— Да какая там система, — почему-то решаю поскромничать. — «Одним ударом — наповал». Слыхала девиз?