Найденыш 4. Восхождение (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 22

— Иди обратно, сынок! Не твой час, и не твоя доля здесь! Иди и не оборачивайся, люби и будь любимым! Спасибо, что помог деду подняться в Чертоги! Он так рад видеть всех…

— Мама! — не веря своим ушам, прошептал Никита. Ему так захотелось повернуться и хоть на мгновение, невзирая на прямой запрет, посмотреть на ту, которая осталась только фотографией в рамке как скорбная память. Глаза его защипало от набежавших слез. Смаргивая их, чтобы хоть что-то увидеть в безбрежном полыхании солнечного жара, он только ощутил присутствие многих фигур, стоявших за его спиной. Их действительно было много, и каждая из них вливала в Никиту такую мощную волну энергии и Силы, что организм стал противиться такой накачке. Мышцы трещали от напряжения, кожа местами стала покрываться красными пятнами, как от аллергической реакции, голова закружилась. И вместе с тем, что удивительно, никакой боли молодой волхв не чувствовал. Но давление магического Дара, всего того, что накопили за многие века его предки, оказалось сильнее, и Никита перестал сопротивляться. Ему же хотели добра, как-никак. И стало легче. Боль ушла.

— Никита! — голос Тамары вывел его из прострации. — Милый, приди в себя, пожалуйста!

Он открыл глаза и с удивлением уставился на догорающую кроду, алыми рубинами рассыпавшуюся по периметру сгоревшего и обрушившегося помоста. В сгущающейся темноте они выглядели особенно загадочно и великолепно, как дорогое ожерелье. В радиусе тридцати метров, а может, и больше, снег испарился, оставив после себя черный круг терпко пахнущей оттаявшей земли.

— Сколько я здесь? — хрипло спросил Никита, ощущая на щеках прохладные ладони своей жены.

— Уже третий час пошел, — выступила вперед Катька из-за его спины. Под ее сапожками захрустели остывшие угли. — Гости справили тризну без тебя, жрец сказал, что тебя не нужно трогать, якобы ты с предками разговариваешь. От тебя шла такая дикая мощь Природной Силы, что многим стало не по себе. Напугал ты их, зятек дорогой.

— Почему «якобы»? — в горле стояла сушь, отчего голосовые связки не могли прийти в норму. — Я ощущал их присутствие, даже подзарядился на сто лет вперед. И еще я слышал маму.

— Маму? — Тамара сначала не поняла, о чем говорит Никита, выглядевший осунувшимся, с лихорадочным блеском на щеках и в глазах. — Ты с ней разговаривал?

— Она запретила мне оборачиваться, а я так хотел увидеть ее, — Никита внезапно всхлипнул и уткнулся в мягкий воротник жены. Ладонь Тамары ласково легла на его макушку и стала гладить, успокаивая.

— Ты хочешь поплакать? Давай, здесь никого нет, кроме меня и Катьки. Или прогнать ее?

— Еще чего! — неожиданно возмутилась сестра.

— Оставь, пусть будет рядом, — Никита взял себя в руки. — Деду не понравятся мои сопли и слюни. Гости разъехались?

— Да, почти все уехали. Там один противный и страшный старик был, долго с папенькой спорил о каких-то земельных уложениях шестнадцатого или пятнадцатого века. В конце концов Великому князю надоело, и он треснул кулаком по столу, сказав, что во время тризны не подобает заводить такие разговоры, — охотно пояснила Тамара. — Ты как, в порядке?

— Конечно, — утвердительно произнес Никита. — Пойдемте домой, красавицы. Это я хорошо прожарился, что холода не чувствую, а вы уже подмерзли.

— А как ты умудрился не сгореть, стоя рядом с огнем? — пристраиваясь слева, спросила Катя, нагло уцепившись за его локоть. Тамара шла с другой стороны и что-то прошипела рассерженной кошкой. Никита испугался, что его сейчас начнут разрывать на сотню мелких Назаровых.

— Я сам не знаю, — признался волхв. — Инстинктивно поставил защиту, а потом уже и не понимал, что происходит. Огонь сильный был?

— Очень, — выдохнула молодая свояченица, совсем уж близко прижавшись к боку Никиты. — Снег расплавился за несколько минут, земля запарила от жара. А ты стоял чуть ли не рядом с помостом, и даже не шелохнулся, когда он рухнул!

— Катька! — голосом, не сулящим ничего доброго для сестры, произнесла Тамара. — Ну-ка, отлипни от моего мужа и сделай пару шагов в сторону! Иначе получишь приличную трепку!

— Она это может, — подтвердил Никита. К нему возвращалось хорошее настроение. — Кстати, а как быть с пеплом?

— Жрец сказал, что завтра утром отдаст тебе домовину с пеплом. А ты уже сам распорядишься, — пояснила Тамара.

— Тогда хорошо, — вздохнул волхв. — Благое дело сегодня сделали. Устал я что-то.

— Откат от переизбытка энергии, — заявила Катька, игнорируя угрозу сестры. — Если завтра станет плохо, затошнит, голова закружится и пальцы начнет покалывать — сразу мне говори. Такую дозу Силы принять разом для необученного чревато повреждениями ауры и долгой слабостью.

— Как скажете, Екатерина Константиновна, — шутливо поклонился Никита. — Ваш авторитет, как сенсорика и лекаря, в этом доме непререкаем.

— Какой она лекарь? — фыркнула Тамара. — Коза она с большим самомнением, вздумавшая учиться на целителя по книжкам!

Главы 7, 8

Глава седьмая

Китай, провинция Хэбэй, прииск «Синьшан», февраль 2011 года

Больше всего Ласточкина поражало отношение китайцев к работе. С одной стороны — трудолюбивые муравьи, готовые за небольшую плату работать день и половину ночи, выгрызая из породы нужное для своей страны золото; с другой стороны — безалаберность при выполнении инженерных мероприятий, наплевательское отношение к своей жизни. Как доказательство беспечности, перед самым приездом Шута на прииск здесь произошла авария. Рухнул свод штольни, где велась закрытая разработка породы. Погибло пять человек, остальных успели откопать, прежде чем они задохнулись или умерли от полученных ранений.

Ласточкин сразу же потребовал от управляющего прииска ужесточить мониторинг опасных мест и проводить, как минимум один раз в день, производственные планерки, чтобы доводить до рабочих правила безопасности при работе.

Невысокий, похожий на китайский свежий пончик, весь такой же пышный и дебелый, управляющий Цзян Бэй, сверкая позолотой оправы очков, через секретаря Сюй Вэя передал свое видение вопроса:

— Господин инженер, я понимаю ваше беспокойство в связи с гибелью рабочих на прииске, и не сижу, сложа руки. Смотрите сюда….

Цзян Бэй разложил на столе большую карту прииска, на которой были отмечены места разработки золотоносной породы, и своим толстым пальцем, похожим на сардельку, стал водить по синим и красным изоглоссам, поясняя, что все это значит.

— У нас большой прииск. В данный момент ведутся два способа разработки. Подземный и открытый. С открытым методом у нас нет таких проблем. Всю работу выполняет техника, за ней следят операторы — подготовленные и обученные люди. Всего задействовано в этом пятьдесят два человека. Этого достаточно для выполнения ежедневной нормы добычи. В шахтах работают триста двадцать человек. Заметьте, господин инженер, работают практически вручную. Мы не можем обеспечить их нужной техникой в связи с трудностями доставки на высокогорье. Приходится рисковать. Жизнь людей в Китае не отличается высоким уровнем, и многие, рискуя своим здоровьем, сознательно ищут именно такую высокооплачиваемую работу. А вы хотите сократить количество часов во имя безопасности, которая здесь никому не нужна. Скажите это самому захудалому крестьянину из провинции — он не поймет вас.

— Получается, мои потуги напрасны? До следующей аварии? — вскинулся Ласточкин.

Сюй Вэй хладнокровно перевел слова Шута, на что управляющий склонил голову и твердо заявил:

— Аварии здесь не так часты, как вам думается. Не старайтесь выправить ситуацию, чтобы не стало еще хуже. Ваша работа имеет другую специфику, а за безопасность позвольте отвечать господину Дин Ксу. Он как раз курирует вопросы обеспечения рабочих всем необходимым, начиная от одежды и заканчивая выплатами «посмертных» пенсий.

Что такое «посмертная» пенсия, Ласточкин уже знал. Если на прииске погибал работник, его заработная плата, аккумулировавшаяся на специальном счету, переводилась семье. Туда же добавлялась компенсация от компании, что позволяло родственникам существенно улучшить свое материальное положение. Китайцы, как неприхотливые труженики, почти не пользовались своей зарплатой, будучи удовлетворенными бесплатной кормежкой от лица компании, поэтому на счетах скапливалась солидная сумма. Мелочь, шедшая на личные нужды, не пробивала огромную брешь в кармане работника. В общем, Цзян Бэй нисколько не кривил душой, когда говорил о заботе директората прииска о своих людях. Правительство жестко регламентировало аппетиты частных компаний, в том числе золотодобывающих, если не могло прибрать их к рукам. Тем не менее, долю свою оно имело. Сорок процентов уходило в казну, а на остальной доход лапу накладывать не могло. Не позволяли договорные условия.