Во власти (не)любви (СИ) - Аваланж Матильда - Страница 7

— Не люблю находиться в толпе, ты же знаешь, потому этот вариант маловероятен, — отрезала Джин.

— На случай, если все-таки передумаешь — по последним и точно проверенным заинтересованными людьми сведениям Торстон Горанов абсолютно, совершенно свободен, — сообщила Надин.

— Удивлением это для меня не стало. Думаю, характер у него довольно-таки сложный, — протянула Джина. — Его эта дикая литература, опять-таки… Видно, что он на ней помешан!

— Говорит лисица — зелен виноград… — ухмыльнулась Надин.

— Зелен виноград? — практически в полный голос переспросила Джина и даже голову к кузине повернула. — Что?

— Сразу видно наплевательское отношение к учебе. Это из русской басни… э-э-э… Не вспомню — все-таки дикие у этих русских фамилии… Сейчас… — Надин быстро нашла в своей тетради нужное место и зачитала. — Крылова, вот! Крылатое выражение! Лисичке до смерти хотелось винограда, но дотянуться она до него не могла, поэтому заявила, что не очень-то и хотелось!

— Крылов… Басни… — Джина скептически поморщилась, словно ничего бредовее в жизни не слышала. — И ты туда же с этой идиотской русской литературой…

— Какая разница, если факт остается фактом, — Надин мило улыбнулась, чтобы закончить весьма жестко. — Свободный от отношений Торстон Горанов неприступен, как скала, и даже тебе, писанной красавице всея Академии Вампиров, за которой мужчины толпами бегают, он не по зубам.

— Делиль, я уже не в том нежном возрасте, когда меня можно было взять на слабо, — усмехнулась Джин.

— Козина Фонтана уже попыталась его соблазнить… — начала Надин, но многозначительно смолкла.

Сестрица знала, чем ее зацепить! Козина Фонтана, дампирша с роскошной гривой буйных рыжих волос из второй группы, была извечной соперницей Джин, с которой они воевали за титул первой красотки Академии. И если на первых двух курсах сражения были горячими и даже кровопролитными, с подстраиванием различного рода пакостей, о масштабе которых потом судачила вся Академия, то к третьему курсу война превратилась в холодную, но от этого не менее яростную.

— И? — Джин даже не потрудилась прикинуться безразличной.

— Горанов в весьма жесткой форме дал ей от ворот поворот, иными словами послал лесом, когда Козина в чем мать родила заявилась к нему в душевую, выразив желание потереть профессору спинку, — хихикнула Надин. — После этого она сделала два громких заявления: у Торстона Горанова тело бога, но в нашей Академии нет подходящей ему по идеальности девушки, которая могла бы его пленить.

— Интересно, — темно-каряя радужка глаз Джины сверкнула золотом. — Даже очень интересно…

В очередной раз поставить выскочку Фонтана на место, доказав ей, а заодно и всей Академии, кто тут первая красотка — что может быть слаще?

В этот момент на пороге аудитории показалась Имелда Сибил. Интересно, что посредине занятия понадобилось ректорскому заму? Будет вторую перекличку проводить, проверяя, не сбежал ли кто-то после первой? Может, тогда и в конце пары притащится? Это уже клиника…

Однако до повторной переклички, благодарение небесам, не дошло! Вслед за Имелдой в аудиторию зашел незнакомый парень. Ничего особенного — Сибил привела в их группу нового вампира. Не бог весть какое выдающееся событие, Джина даже рассмотреть его как следует не потрудилась, потому как новенький был из категории блеклых, ничем не выдающихся личностей, а на фоне шикарного Торстона Горанова так и вовсе потерялся.

Но Надин почему-то присвистнула, да и остальные студиозы проявили к новичку какое-то непонятное внимание, выражающееся в странных взглядах и перешептываниях, и Джин стало интересно.

ГЛАВА 4.2

— Вацлав Кнедл, и он не новенький, — покачала головой гораздо больше осведомленная о том, что творится в Академии, Делиль. — Учится дольше нас, хотя вообще-то даже для последнего курса парень взрословат — ему двадцать восемь, а, может, и больше…

Джин на мгновенье встретилась с Вацлавом глазами, но он тот час опустил взгляд в пол и это смущение ее позабавило. Держался он как-то напряженно прямо, синяя рубашка старомодного кроя была застегнута на все пуговицы и опрятно заправлена в брюки, темно-русые волосы зачесаны набок и аккуратно приглажены, а призрачно-серые глаза были такими светлыми, что казались осколками бесцветного льда.

Обычно старшекурсники-вампиры посещали вечеринки и суаре, на которых Джина всегда была на первых ролях, и наглядно она знала если не всех, то большинство из них, но этого Кнедла видела впервые.

— Вацлав в Академии Вампиров на особом положении, — с непонятной издевкой отозвалась Надин. — Во-первых, он один-единственный учится на военном факультете, некоторые его предметы совпадают с нашими и он посещает занятия с другими группами… Вот и к русской литературе его тоже, кажется, привлекли. Но, в основном, как я слышала, там какая-то закрытая программа, персонально для него. Ну а, во-вторых, Вацлав Кнедл не вампир и даже не десмонд. Он самый обычный человек.

Вот это действительно было необычно, если не сказать шокирующе и в другое время Джин, возможно, прониклась ненормальностью ситуации. Но аккуратный и странный Вацлав был далеко не тем, что ее волновало в данный момент, и Джина забыла о нем прежде, чем он занял свободное место в самом дальнем от нее ряду.

Вместо того чтобы, как всегда на занятиях, сидеть с отсутствующим видом и думать о совершенно не относящихся к учебе вещах, Джина слушала отвечающих вопросы студиозов, но особенно Торстона Горанова, который эти ответы комментировал. Чего там греха таить, литературный профессор был неотразим — такая крупная рыбка в ее аквариуме лишней не будет, и опять же — до чего здорово утереть нос самоуверенной мерзавке Козине Фонтана!

Правда, получается, Надин все-таки взяла ее на слабо и это не совсем приятно, ну и пусть! Она сделает это не для кузины, а для самой себя.

— А знаешь, Делиль… — почти безразлично проговорила Джин, не глядя на Надин. — Знаешь, стоит мне только захотеть, и этот неприступный профессор у меня с ладошки есть будет!

Все, после этих слов пути назад нет, Рубикон перейден — острая на язык кузина теперь вцепится в нее мертвой хваткой. И Надин, конечно же, Джину не разочаровала:

— На что споришь, Моранте?

О, ответ на этот вопрос сформировался в ее голове даже прежде, чем само намерение насмерть влюбить в себя недосягаемого литературного профессора, о котором вздыхает женская половина академии. Тебе понравится, Надин, можешь не сомневаться…

— Ты придешь на защиту курсовой без одежды, — выдержав эффектную паузу, проговорила Джин. — И без белья. Голой, Делиль!

— Или ты! — коварно улыбнулась Надин, давая понять, что принимает правила игры. — Хотя… Хм, это целых девять месяцев ждать! Вдруг тебя раньше исключат?

— Даже если меня исключат, я ни за что не пропущу твою курсовую, которую ты будешь защищать в чем мать родила, — парировала Джина.

— Такая поразительная самоуверенность выглядит даже мило, — лицемерно вздохнула кузина. — Но на этот раз она сыграла с тобой злую шутку. Потому что мы не обговорили срок. М-м-м, дай подумать… Наверное, месяца хватит, чтобы узнать, чего ты стоишь, Моранте?

— Две недели! — свысока бросила Джин. — Но за это, помимо дефиле ню на курсовой, ты при всех, например, в столовке, подойдешь к… к Вацлаву Кнедлу и поцелуешь его со всей страстью, на которую способна!

Пожалуй, впервые за все время Джине удалось смутить свою кузину, которая обычно не лезла за словом в карман.

— Ты извращенка, Моранте! — чуть ли не с брезгливостью покачала головой блондинка. — Почему именно к нему? Человек, да и вообще он… Давай выберем кого-то другого!

— Считай это благотворительной акцией, — ухмыльнулась Джин, бросив мимолетный взгляд на парня, который держался за своим столом очень прямо и, казалось, будто не замечая образовавшегося вокруг себя вакуума, внимательно слушал преподавателя. — Ему такого счастья вовек не обломится, так что пусть порадуется…