Император из стали (СИ) - Васильев Сергей Викторович - Страница 53

— Для того, чтобы произвести нужный товар, требуются производственные мощности, которых сейчас катастрофически не хватает. Поэтому будут освобождены от всех видов налогов средства, идущие на строительство новых и модернизацию уже существующих производств. Но строить придется очень много. И просто освободив из под налогов часть средств, проблему дефицита инвестиций не решим. Поэтому с сегодняшнего дня будет ограничен вывоз денег из страны. Желающим что-либо купить за рубежом или просто вывезти прибыль будет предоставлена возможность закупить в России и продать за рубежом отечественный товар. Его требуется произвести, обеспечив тем самым работой наших трудящихся и доходом наши собственные предприятия.

Шелест, пробежавший по рядам купечества, заставил Савву Мамонтова оглянуться. Зал явно разделился на две неравные части, малая часть из которой имела явно торжествующий вид, большая — выражала разную степень озабоченности и даже плохо скрываемого гнева. А император безжалостно добавлял дров в топку:

На внешнюю торговлю объявляется государственная монополия. В 1895 и 1897 уже образованы Сахарный синдикат и Электрический синдикат. Такие же синдикаты будут образованы во всех других отраслях и объединены во Внешпромторг, который будет представлять интересы местных предпринимателей за рубежом. А сейчас два слова о наших внутренних ценах. Предполагаю, что многие, услышав про известные ограничения, которую вызовут дефицит товаров, уже подсчитывают, на сколько можно их повысить. Предупреждаю сразу — 50 % от прибыли, полученной за счет повышения цен, придется отдать в казну. Этот налог назовём налогом на жадность. Точно таким же налогом будут облагаться доходы, от ростовщических операций… Этим я, как глава церкви — хочу помочь добропорядочным верующим избавиться от дьявольского искушения. Не благодарите, не надо…

Последние слова, произнесенные с явным сарказмом, Савва Мамонтов пропустил, неотрывно глядя на Рябушинских, банковские операции которых составляли основу благосостояния семьи. Братья, пригнувшись друг к другу, что-то горячо обсуждали, причем дискуссия была явно не мирная.

— Многие финансисты, услышав мои слова, наверняка спрашивают себя — как же быть? Как снискать хлеб насущный, — будто не замечая брожения в зале, продолжал император, — Один из законов жизни гласит, что как только закрывается одна дверь, открывается другая. Но вся беда в том, что мы смотрим на запертую дверь и не обращаем внимания на открывшуюся. Так вот обращаю специально ваше внимание — для банков, кроме ростовщичества, у нас будет много другой работы — интересной, прибыльной и полезной для общества. Есть мнение, что именно банки лучше всего справятся с обязанностью фискального агента по сбору налога на прибыль. Конечно же мы рассчитываем на них и при финансировании индустриализации, но предлагаем более активную роль участника, а не стороннего наблюдателя. Пожалуйста — получайте свои проценты на вложенный капитал, но как долю от доходов. Делите с организаторами производства его риски и воздастся вам сторицей. А чтобы ошибки банкиров и предпринимателей не стали фатальными и для тех, и для других, мы учреждаем государственную страховую компанию, которая будет страховать то, за что не берутся частники — банковские вклады, риск банкротства и риск неплатежей — самые главные бичи свободного предпринимательства. Конечно это потребует специального контроля за деловыми операциями, но, думаю, овчинка стоит выделки. Для удобства взаимодействия мы предлагаем организовать представительства Государственной страховой компании при каждом банке.

Теперь зал уже начал напоминать растревоженный улей. Все отчетливо чувствовали, что старая привычная жизнь вот прямо сейчас стремительно уходит, а новая выглядит пока, хоть и заманчиво, но смутно, как мираж в мареве пустыни. Мамонтов опустил голову и хрустнул костяшками пальцев: «Ну почему эта идея про страхование только сейчас? Почему не два года назад, когда ему так отчаянно не хватало как раз такой страховки?»… Император не торопился. Медленно наполнил стакан из заботливо поставленного на стол графина. Сделал несколько глотков, удовлетворенно наблюдая за реакцией зала.

— Однако всё это мелочи, — наконец продолжил он, заставив присутствующих обалдело замереть, — что же это будет такого сказано, если уже услышанное — мелочи?

— Я хотел бы вас познакомить с теми объемами промышленного производства, которые позволят нашему государству просто выжить, а для этого мне снова придется мучить вас цифрами…

Опять шуршание бумаг, шуршание в зале и наконец информация, которую подавляющее большинство присутствующих слышало в первый раз:

— Наша доля в мировом промышленном производстве сегодня составляет 5 %. Для сравнения — Франция — 7, Германия — 16, Британия — 19 и, внимание — Америка — 32 %. Давайте теперь конкретизируем эти цифры. Производство чугуна и стали в пудах на душу населения у нас — два пуда, в то же время в Германии — 24, во Франции — 10, в Великобритании — 22, в США — 33 — в пятнадцать раз больше!

Больное место России — дороги. При общей их протяженности железных дорог России 44 тысячи вёрст, по их насыщенности, то есть длине на 1000 квадратных вёрст мы имеем — 2,3, в то время как в Австрии — 76, в Великобритании — 120, в Германии — 117, в США — 30, во Франции — 70, в Японии — 25 км. То есть мы безнадёжно отстали и, чтобы догнать, нам ещё строить и строить. Удвоить протяженность железных дорог (****) и сделать это в ближайшие 10 лет, иначе ни о какой индустриализации не стоит даже мечтать. При этом железными дорогами мы не обойдемся. В ближайшие пять лет нам надо построить 230 тысяч вёрст обычных грунтовых дорог. (*****) А теперь посчитайте, сколько всего нам всего нужно только для дорожного строительства! Ни одна частная компания, ни одно товарищество с таким объемом не справиться. Поэтому мы учреждаем министерство строительства с соответствующими отраслевыми управлениями. Приглашаю тех, кто считает, что может справиться с этой работой и предупреждаю, строить придется не только дороги. Нам придется создать своё собственное станкостроение, химическую и электротехническую промышленность и ещё десятки и даже сотни производств, которых сейчас просто не существует — больше двух тысяч заводов и всю прилагаемую к ним, инфраструктуру — электростанции, месторождения, школы, дома, связь и всё те же дороги. Для чего всё это нужно — спросите вы? Для того, чтобы выжить. Чтобы победить в войне, которая ещё не началась, но от которой нам не убежать, как бы мы не спешили. Чтобы не быть побежденными, чтобы окончательно не превратиться в колонию для зубастых соседей, мы должны уже сейчас ковать щит и меч победы.

Переход императора на военную тематику не остался незамеченным. Неправду говорят, что деньги любят тишину, потому что такой раздражитель, как грохот пушек, их совсем не пугает, а наоборот — привлекает щедрыми заказами и другими возможностями, которые некоторые интеллигенты брезгливо называют грабежом и мародерством. С кем собрался воевать император? С Китаем? Так его никто всерьез не воспринимал. А других врагов простые обыватели в упор не видели.

— Мы всё время говорили про экономику мирного времени. Сейчас мир и всем кажется, что он будет вечно. 50 лет обратно тоже был мир и никто даже не предполагал, что совсем скоро России придется воевать почти со всей объединенной Европой. С тех по изменилась только цена войны и мира. Следующая война будет противостоянием промышленников и финансистов. Один выстрел из трёхдюймовки стоит нам пятьдесят рублей. Из пятидюймовой гаубицы — сто двадцать. Чтобы подавить пулемёт, нужна почти тысяча рублей… Но пулемёт уничтожает за минуту целый взвод, а это тридцать-сорок здоровых мужиков, каждый из которых за год вырабатывает товаров на пятьсот и более золотых рублей. И работают лет двадцать… Так что, работающий вражеский пулемёт за минуту нам наносит ущерб в полмиллиона золотом! Вот такая экономика войны… и солдатской крови.

Собрание притихло окончательно. Так грубо и цинично, по-бухгалтерски, никто еще не описывал войну, пока ещё — в самом начале ХХ века, овеянную ореолом романтики и флёром героизм.