Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Оплот добродетели (СИ) - Демина Карина - Страница 32


32
Изменить размер шрифта:

В щеку ткнулось что-то мягкое, будто утешая.

Не хватало…

А ведь страшно. И до того страшно, что просто хоть позволь этому мху затянуть себя с головой, прячась под зарослями, словно под одеялом.

Тойтек и в детстве себе такого не позволял.

Его знобило.

Взгляд то и дело цеплялся за дверь, которая не казалась сколь бы то надежной преградой. А если рыжая просчитала все? Женщины, пусть и не особо умны, но хитры.

Коварны.

Расчетливы.

И что если она именно теперь проникнет в каюту, чтобы…

Тойтек икнул, и кресло поспешно перевернулось на другой бок и мелко завибрировало, спеша унять икоту. Засверкал огоньками анализатор: искин явно пытался сообразить, пора ли применять медикаменты или еще рано.

Нет уж.

Хватит с него лекарств. А дверь заперта. И Кахрай вот-вот появится. И… и никто не станет убивать несчастного беспомощного инвалида, не способного пару слов связать.

Тойтек ухватился за эту мысль, которая показалась одновременно и логичной, и спасительной. И даже сумел отвести взгляд от двери, правда ненадолго. Вдруг показалось, что он слышит шаги на той стороне. Тойтек велел себе успокоиться.

Дверь надежно блокировала звуки. А значит, это просто воображение разыгралось и… и стоит заняться делом. Вот только каким? Наблюдение за Кахраем, пытавшемся найти что-то в чужой каюте, не отвлекало. А вот вопрос…

…если есть вакцина, должен быть и полигон для ее испытания. У себя на планете Рахх не рискнет. Да и на любой другой тоже не рискнет, все же чума — не самая безопасная игрушка, это и безумцы должны понимать.

Или не должны?

И вопрос в том, сколь они безумны…

Кресло перевалилось на другой бок, и голова Тойтека вяло тюкнулась о стенку. К счастью, та была в достаточной мере мягкой, чтобы тычок этот не причинил боли, но с мысли сбил.

А ведь Тойтек, кажется, почти догадался…

Эрика…

Его совершенная идеальная Эрика слишком честолюбива, чтобы доверить проект кому-то другому. Да и те, кто стоят над ней и за ней, прислушаются, ведь Эрика знала о работе, если не все, то многое. Ее знаний хватит на первый этап.

А вот второй…

Она не догадывалась, что есть второй, который, собственно, и этапом-то не был… так… небольшая попытка добиться более чистой вакцины, давшая вдруг неожиданный результат. Совершенно случайное открытие, а потому повторить его будет практически невозможно. Именно эта случайность и бесила Тойтека прежде, заставляя молчать и в отчетах, и в рабочих бумагах, и… и получается, что теперь никто, кроме него, не знает…

Он закрыл глаза и мысленно обозвал себя идиотом.

Мейсон получил полный расклад.

Почти.

Тойтек зарычал. У «Фармтека» будет вакцина, как и у Рахха, вот только эффективность ее не превышает тридцати шести процентов, что, конечно, хорошо, ведь летальность самой чумы — сто… хорошо, но недостаточно. Очистка в стабилизированном поле с четкими параметрами увеличивает эффективность до тех самых идеальных девяноста девяти, которые считаются недостижимыми.

…структура вируса.

…его такое важное открытие, о котором он промолчал, не желая делить его ни с кем. Не только вещество, но и энергия… прежде всего энергия…

Цифры, цифры… цифры Тойтека всегда завораживали.

В них была стабильность.

Спокойствие.

Равновесие и предсказуемость, которых так не хватало в его жизни. И эту любовь Тойтек пронес сквозь годы, защищаясь ею от столь лишних в работе эмоций. Но теперь цифры не спасали.

Тридцать шесть.

И девяносто девять.

Разница — шестьдесят три. Две милые красивые цифры, которые в абстрактном мире не означали ничего, а вот в реальном… шестьдесят три из ста. Шестьсот тридцать из тысячи. Шестьсот тридцать тысяч из миллиона…

Сердце болезненно закололо, и кресло издало тревожный пик. В ногу мягко вошла игла — странно, что Тойтек ощутил ее — а следом он уснул. И во сне сквозь пелену облаков смотрел на обреченный мир, спешно пытаясь подсчитать, сколько людей, в нем обитавших, погибнут.

Цифры впервые не приносили покоя.

Лотта устала.

Как-то сразу и вдруг. Вот только что она завороженно наблюдала, как хмурый старик рисует карамелью волшебные картины, которые тотчас находят покупателей, и вот уже у нее совершенно нет ни сил, ни желания любоваться этими картинами, но хочется лишь выбраться из толпы.

Вернуться на корабль.

Или хотя бы найти тихое место, где можно просто посидеть и прийти в себя. Лотту слегка знобило. Дрожали руки, что было совершенно недопустимо, и почему-то вдруг вспомнился тот первый ее выход свет, вспоминать о котором она совершенно не желала.

Роскошное платье из ткани жесткой и колючей.

Корсет данью нелепым обычаям. Кружевной воротник, будто сошедший со старинного полотна, как и само это платье, чересчур помпезное и неудобное. Но попробуй скажи. Бабушка будет недовольна.

Она и без того недовольна. Несмотря на платье, пудру и корсет Лотта слишком далека от идеала леди.

Лотта тихонько отступила.

Огляделась.

И двинулась к торговому центру, который показался вдруг оплотом стабильности. Там наверняка найдется тихое кафе, где она переведет дух, а заодно решит, как быть дальше.

Эрра… ушла.

Остальные пассажиры тоже будто бы растворились на просторах этого ненастоящего рынка. Теперь Лотта отчетливо чувствовала его фальшивость, всю эту нарочитую инаковость, которую продавали втридорога любителям острых впечатлений.

От этого тоже слегка мутило.

Кафе отыскалось.

Небольшое. Спрятанное под самой крышей и отделенное от пустыни лишь тончайшей пленкой защитного стекла.

Здесь было тихо.

И дорого.

Мягкий ковер. Подушки на полу. Низкие столики и хрупкие ширмы, в которых скрывались генераторы локального поля, для тех, кто пожелает тишины и одиночества.

— Скажите, а связь есть? — поинтересовалась Лотта у девушки, чье лицо скрывала радужная вуаль. Та кивнула.

И подала плоский планшет.

Вот и отлично.

Лотта выбрала самый крайний столик. Он стоял вплотную к стеклу, и, присмотревшись, можно было увидеть дрожащую пелену внешнего поля. Впрочем, общей картины она не портила.

Солнце.

Пустыня.

Защитный купол города, который переливался всеми цветами радуги и походил на огромный мыльный пузырь. А высоко она поднялась, оказывается… но красиво. Пески. И нить монорельса, что тянется куда-то к горизонту. Вдалеке — горная цепь, укутанная туманами. И горы кажутся стеклянными, близкими, руку протяни — коснешься.

Подали меню.

— На ваш выбор, — Лотта сняла туфли и блаженно пошевелила пальцами. Все-таки не привыкла она к подобным местам. И к людям, хотя с последними дело приходилось иметь довольно часто, но… те, другие, они зависели от Лотты.

Или хотели от нее получить что-либо.

Или просто были связаны многочисленными нитями общих дел и взаимных обязательств.

А эти… их много, и всем им Лотта, если подумать, безразлична. Не это ли ее испугало? Не это ли равнодушие, не готовность принять ее, напомнили о том, первом, светском представлении, которое было настолько неудачным, насколько это вообще возможно.

Лотта поежилась.

Нет.

Это было давно. Еще при жизни бабушки.

Активировав планшет, Лотта соединила его с собственным инфоном, создавая безопасную среду. Скорее всего, канал и без того был защищен — место не походило на то, где клиентам бы позволили выйти в нестабильную инфосреду — но безопасность превыше всего.

Подали чай.

То есть, на традиционный чай это походило весьма отдаленно, но было жидким, темным и ароматным. К нему принесли поднос со сладостями, явно тоже местного производства, и массивное блюдо с вяленым мясом.

Мясо Лотте понравилось.

Полупрозрачные ломтики так и таяли во рту, правда, при этом обжигая и язык, и небо, но жар этот гасился местным чаем.

Местные новости ее интересовали мало, в отличие от того, что происходило на Новой Британии. Лотта подцепила карамельный рожок.