Хищная любовь - Диденко Борис - Страница 6

Кстати, сама идея «народной расправы» с извергами всегда была, остаётся и будет предельно популярной в народе. В 1997 г, осудили некоего Косарева за изнасилование малолетних детей. Он изобличён и сознался более, чем в 150 преступлениях, им совершённых. Его приговорили к 15 годам лишения свободы (по году за десяток считали, что ли?). Родственники потерпевших просили выдать его им для того, чтоб разорвать изверга на куски. Но, понятно, — не выдали. Раньше у нас в стране была статья, по которой за изнасилование детей полагалась смертная казнь. Но теперь у нас демо/но/кратия, — отменили. Чисто логически: ну кто, в здравом уме будучи, может ратовать за отмену такой статьи? Только — хищные гоминиды, они все потенциально способны на подобное, и у них это не вызывает бурной психологической реакции, типа всплеска негодования и ненависти к чудовищу. Они, видимо, рассуждают примерно так: «Ну, изнасиловал… Ну, ребенка… Ну, сотню-другую… Одним больше, одним меньше… Чего тут страшного? Вот убивать за это меня… гм… такого — вот это преступление!»

Чуть позже поимки Косарева, правоохранительные органы выловили Дмитрия Карпова, ещё незадолго до того — весьма популярного директора детского интерната. Его методиками воспитания детей восхищались многие педагоги. Оказался растлителем-педофилом и садистом. Ещё — и «артистом»: снимал свои сексуальные «подвиги» на видеоплёнку. Его «настоятельно, изо всех сил» (некие хищные силы определённо стоят за всеми такими чудовищами) пытались признать невменяемым, психически ненормальным, и в декабре 1997 г, в институте им. Сербского определили-таки его «больным человеком», предполагалось, что после двух-трёх лет «лечения» его можно будет спокойно выпустить на свободу. Реакция детей — бывших подопечных этого монстра — на такое «гуманное» решение властей вполне понятна: «если его выпустят, он начнёт нас убивать, единственный выход — это нам самим собраться и убить его!» Этих детей можно понять, но как нужно понимать защитников подобных извергов?!

У сторонников «гуманного» отношения к преступникам всегда нелады с логикой. Их главный довод за отмену смертной казни: убивая преступника, общество само-де становится убийцей. Ещё есть много «мелких». дополнительных аргументов, совершенно несуразных, типа — «смертная казнь обходится обществу дороже, чем пожизненное заключение» (расходы на штат палачей, техническое оборудование и т.д.). Тем более никак не может быть дороже многолетнего содержания на казённом коште матёрого убийцы простенький ритуал забития чудовища камнями и закапывания его в землю, с учётом несомненной бескорыстности исполнителей этих «похоронных обрядов». Да и землю нужно выбирать бросовую, из самых-самых неудобий, быть может, на ней потом что и вырастет — всё ж удобрения-то из подобных монстров, бесспорно, хорошие («хоть шерсти клок»).

Ведь это же — оборона, общественная самозащита! Главное здесь — кто первый начал, он-то и должен получить адекватный и назидательный для других потенциальных агрессоров ответ. Именно таков принцип оборонительных войн. По абсурдной же логике лже-гуманистов выходит, что факт нападения на нас гитлеровской Германии не давал нашему народу морального права убивать фашистов, ибо мы в этом случае тоже становились такими же убийцами, как и они. Мы должны были бы, наверное, обращаться в Лигу Наций за разъяснениями, а немцев, соответственно, приговорить к пожизненному проживанию на нашей территории (до Урала, как они хотели).

К слову сказать, если учесть, что война России с Западом тогда не закончилась, а продолжилась в «холодном» виде, и мы её практически проиграли, то следует ожидать именно захвата нашей земли, что и проводится в жизнь путём узаконения её купли-продажи. «Мировой наркобизнес с годовым оборотом 600-800 млрд. долларов уже приготовил огромные суммы „горячих“ денег для приобретения нашей земли. Это считается самым выгодным способом „отмывания“ денег. Бешенный напор „демократов“ не должен удивлять: ежегодно наркобизнес выделяет 100 млрд. долларов на подкуп политиков и журналистов и на контракты наёмным убийцам для устранения неподкупных. В мутной воде преступности наши политики продавливают приватизацию земли» [34].

Конечно, ввести подобные правила «открытой игры с саморегистрацией» в отношении к преступникам — это, видимо, нереально. Хотя, в принципе, и не исключено, что многим суггесторам («честолюбивому» подвиду) и уж тем более «гордым» суперанималам понравятся подобные «честные» правила в бесчестной и аморальной игре — «кто кого?!» Большинство суггесторов, особенно — коварного, «лицемерного» подвида, конечно, на такое дело не пойдут, либо только сделают вид согласия, и в любом случае они будут продолжать маскироваться под честных людей. Так же точно наверняка будут избегать «регистрации» и разного рода маньяки, типа Чикатило или упомянутых выше Косарева и Карпова. Все они окажутся автоматически выключенными из юридических игр. Побоятся (и это отрадно!) участвовать в них и многие нехищные люди, которые в других бы условиях оказались в объятиях преступного мира. Это всё усложнит игру, сделает её для «зарегистрированных» хищных гоминид ещё более привлекательной и, наконец-то, по-настоящему престижной: «Я — Зорро! Ловите меня! Я вам не какой-нибудь мерзкий подпольщик Чикатило! Я — вор в настоящем законе! У меня — отметка в паспорте!»

Для такого дела, кстати, можно было бы использовать отменяемую ныне в России «пятую графу» в паспорте: «национальность». Указывать видовую принадлежность — у хищных гоминид ранняя видовая самоидентификация, они прекрасно чувствуют своё отличие от других («избранность»), способность оказывать на окружающих негативное психическое воздействие, в отличие от нехищных людей, которые зачастую всю жизнь так и проводят в бесправии и нищете, и тем не менее наивно полагают, что «все люди братья». Не хочет хищный индивид «светиться» — пусть «пишется по матери»: «честный человек». И положение очень схожее: ну кто, скажите на милость, человек какой на Земном шаре национальности может быть против того, чтобы регистрировали его национальную принадлежность?! Грузин, чеченец, наверное, убил бы того чиновника, который посчитал его евреем, русским или поляком, да ещё и записал ему это в паспорт, как, вероятно, обиделся бы и курд, если его обозвать турком, испанцем или армянином. Хотя, в принципе, есть множество людей относящихся совершенно безразлично к собственной национальности, обычно это — представители очень смешанных национальных «кровей».

Такое положение дел, и вправду, полностью совпадёт с функционированием шпионских структур, все уголовники будут «в официальных званиях». подобно «разведчикам» — таким же жуликам и проходимцам, но — на государственной службе. Собственно, многие крупные воротилы подпольного бизнеса именно по таким правилам уже и орудуют: полиции они прекрасно известны, но «взять по закону» их не могут. Мелкие уголовники тоже практикуют нечто подобное: ходят в вызывающих, приметных нарядах, не говоря уже о татуировках-"ксивах". В Чикаго времён Аль Капоне гангстеры были приметны «по одёжке», как и в СССР 20-х годов уголовную шпану тоже сразу было видно по «фартовым» кепочкам и пиджачкам — мол, «расступись народ. Федька Рваный идёт!» Да и теперь, многие наши нынешние «новые русские бандиты» носят специфическую одежду, чуть ли не униформу, их сразу видно. До последнего времени они носили малиновые пиджаки и длинные кашемировые пальто, но «мода» и здесь быстро меняется.

Всё это — типичное проявление «актёрского» тщеславия, желание признания толпы, стремление сорвать пусть хоть какие, но всё же — аплодисменты. Где-то здесь же, очень близко — «комплекс Герострата». Ведь артисты тоже в большинстве своём суггесторы — тщеславные, самолюбивые существа, им просто не хватает смелости войти в другую группу риска (помимо, понятно, гомосексуальной или алкогольно-наркотической). Но когда сильные мира сего приглашают артиста на роль политика, то он радостно соглашается, и если у него достанет дисциплинированности (не дебоширить, не «смолить», приходить вовремя и не очень пьяным на саммиты и т.п.), то он становится вполне приличным политиком (С.Говорухин, М.Ульянов), вплоть до президента (Д.Рейган) или императора (Л.Нерон). На высших должностях артисты уже иногда могут позволить себе «расслабиться», и «покуролесить».