Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 39

Но нужно, шерт побери, дождаться полночи, когда все это закончится, а там уже будет видно.

Во время пира Филиппа продолжила испытывать на прочность его терпение. Бесстыдно флиртовала с сидящим напротив нее графом де Вейтом, который пожирал ее таким голодным взглядом, словно за столом больше нечего было жрать. И ведь рядом сидели его наины, вот их бы глазами и облизывал!

Настроение продолжало катиться к шергам.

— Что с тобой происходит? — ворвался в его мысли голос д’Энгиена.

Друг сидел справа и, кажется, что-то ему рассказывал, но Мэдок не мог бы повторить и одного слова из сказанного хальдагом.

— Ты и раньше не радовал нас улыбками, даже по великим праздникам вроде этого, но сегодня у тебя просто зверское выражение. Кого убивать собрался? Надеюсь, не короля?

— Не искушай меня.

— Мэд, это всего лишь танец, — примирительно сказал Матис. — Подумаешь, покружил твою сиротку по залу. Зато девочке будет что вспомнить в старости.

Де Горту же, наоборот, хотелось скорее забыть об этом танце.

Оставить в прошлом Рейкерда и их затянувшуюся распрю. Но Рейкерд явно не хотел, чтобы о нем забывали.

Объявив о начале охоты, его величество решил продолжить… не иначе как рыть себе могилу. Вспомнил о древнем обычае, о ночи, которую с позволения супруги мог провести с чужой наиной.

Мэдок дернулся, когда стражники приблизились к Филиппе. Схватили ее, растерянную и побелевшую, и повели к выходу.

— Стой… де Горт! — зашипел ему на ухо Матис, вцепившись в плечо хальдага мертвой хваткой. — Не будь идиотом! Я кому говорю?! — добавил, цедя слова, почувствовав, как тот пытается вырваться и броситься следом за наиной. — Разве не видишь, именно этого он и добивается. Хочет вывести тебя из игры еще до ее начала!

— Ночь аморалии? Он это серьезно? — Герцог едва не сплюнул себе под ноги. — Уже давно надо было отменить этот бред!

— Вот когда станешь королем, тогда и упразднишь шергов закон. Но, если сейчас пойдешь предъявлять свои права на эту девушку и отбивать ее у Рейкерда, можешь забыть о троне и обо всем, к чему так долго стремился. Из-за девчонки? — Матис поморщился. — Разве какая-то наина, с которой ты, между прочим, едва знаком, того стоит? У тебя есть еще четыре. Всех не перепробует.

Мэдок ничего не ответил. Раздраженно дернул плечом и проследил за тем, как король и королева, взявшись за руки, покидают пиршественную залу.

Ублюдок и его змея.

Следом за правителем из зала начали выходить гости и придворные. Наины де Горта, перевозбужденные всем происходящим, в ажиотаже перешептывались, но под мрачным взглядом жениха примолкли и последовали за ним к выходу из каменной ловушки — королевского дворца.

Ночь аморалии… Об этой традиции уже давно не вспоминали!

Окунувшись в звездную морозную ночь, Мэдок почувствовал, как пламя в груди продолжает разгораться, и даже студеный холод не мог с ним справиться. Велев невестам забираться в кареты, хальдаг приказал Мороку следовать за ними, но тот не сдвинулся с места. Сидел на промерзшей земле, глухо порыкивая, отзеркаливая чувства и настроение своего господина.

— В карету. Быстро! — Его всемогущество добавил в голос стали, и псу пришлось повиноваться.

Герцог забрался в нее последним. Оглянувшись на дворец, скрылся в экипаже, не переставая проклинать монарха, шертов обычай и чувство беспомощности, которое сейчас им овладело.

Матис прав, он не может рискнуть всем ради малознакомой девушки. Рейкерд по-прежнему власть в Харрасе, а бунт против власти может быть чреват исключением из состязаний. Именно этого от него и добиваются, именно этого от него и ждут: ошибки, импульсивного поступка, совершенной на эмоциях глупости. Он прекрасно это знает и понимает, как нужно поступить, — уехать и позволить Рейкерду осуществить свою месть.

Вот только Филиппа, эта не искушенная в придворных интригах девочка, не виновата в том, что несколько лет назад Мэдок лишил Рейкерда наследника, и не должна отвечать за его прошлое. И эта тварь, именующая себя королем, не должна ею обладать.

Картина, ослепляющей вспышкой промелькнувшая перед глазами: два обнаженных тела, сплетенные на смятых простынях, ее и Рейкерда… и де Горт, наплевав на голос разума, с силой постучал по крыше кареты.

— Останавливай!

Паулина и Марлен испуганно вздрогнули, а Мэдок, приказав вейру: «Оставайся здесь и охраняй!» — выскочил из еще не успевшего остановиться экипажа и бросился к следовавшей за ними карете Матиса.

— Отвечаешь за них головой, — велел он другу.

— Ты куда?.. Мэд! Вот идиот!!! — в сердцах выругался д’Энгиен.

Поспешно вышел из экипажа, хотя и понимал, что не стоит даже пытаться догнать хальдага. Если де Горт что-то решил, то от своего не отступится. Еще и врежет ему за попытку образумить.

Стальной лорд проводил собрата взглядом и пробормотал, качая головой:

— А ведь мог бы получиться хороший король.

ГЛАВА 14

Просторная спальня, как назло, будто уменьшилась в размерах — расстояние от дверей до меня Рейкерд преодолел за считаные мгновения. За эти самые мгновения он успел стянуть с себя свою антикварную одежку (к счастью, не всю, а только нарядный камзольчик), я же успела оглядеться в поисках какого-нибудь подсвечника. Запоздало вспомнила, что подсвечниками мне сегодня нельзя пользоваться, безнадежно вздохнула, морально настраиваясь на аморалию, и… едва не выпалила: «Что за фигня?!», когда Рейкерд, подойдя, набросил мне на плечи свой аналог пиджака.

— Вы вся дрожите. Может, камин плохо затопили? — Его величество покосился на пламя, с аппетитом пожиравшее обугленные дрова.

— Это я от волнения.

— И подозреваю, что от страха. Кого или чего вы боитесь на этот раз, леди Адельвейн?

— Вас, ваше величество, — призналась совершенно искренне.

— Разве я такой ужасный? — Тонких губ мужчины едва коснулась улыбка.

«Нет, просто женатый и старый», — пронеслось в мыслях, но вслух я делиться своими наблюдениями не стала. Уж лучше бить его величество канделябром, чем правдой.

Отринув мысли о канделябре и правде, сплела перед собой пальцы и смиренно замерла в ожидании аморалии.

— Вас страшит ночь со мной, — догадался проницательный наш.

— После благочестивой жизни в обители жизнь в Ладерре кажется мне… несколько необычной.

— Понимаю, — кивнул его величество и чему-то усмехнулся.

Скользнул по мне взглядом, пристальным и изучающим, но начинать аморальничать, к счастью, не стал. Вместо этого обошел столик, возле которого мы друг друга рассматривали (он меня с интересом и энтузиазмом, я его с опаской), и опустился в кресло.

— Присаживайтесь, Филиппа. Я бы хотел познакомиться с вами поближе.

Если познакомиться в смысле пообщаться, то это хорошо. Наверное… А может, и не очень. Смотря какие мне будут задавать вопросы.

— Умеете играть в шахматы? — снова удивил меня ко роль.

— Немного, — покривила я душой, потому что играла довольно неплохо.

Мой приемный отец Олег был профессиональным шахматистом, даже участвовал в международных турнирах, и нас с сестрой научил. Сначала через не хочу, потому что нас с Кирой, тогда еще малолетних девчонок, интересовали только куклы и подвижные игры с друзьями на улице. Но потом мы и сами увлеклись, а став старше, с удовольствием проводили вечера за шахматами.

Еще я умею играть в покер. Не виртуозно, но все же. Могли бы сыграть с королем на деньги. Или на платье королевы. Можно и на раздевание, чего уж. Я проигрываю — снимаю с себя его камзол. Он — снимает с ее величества мой будущий дом.

— Люблю я, знаете ли, знакомиться со своими подданными за игрой. — С этими словами Рейкерд достал с нижней столешницы, тоже вырезанной из светлого, с серыми прожилками мрамора, шахматную доску.

Фигуры на ней уже были расставлены и, на мое счастье, ничем не отличались от земных. Король выбрал для себя фигуры из серебристого металла, инкрустированные агатами, мне достались золотые с… подозреваю, что бриллиантами.