Муж для серой птички (СИ) - Баскакова Нина - Страница 39

— Сурово ты с ней.

— А как иначе? Вот видишь, что человек ошибку совершает. Скажешь ему об этом в лоб, так тебе ответ — не лезь в чужую жизнь. Промолчишь — виноват. Саша видела это до того, как начиналось. Она замечала кто с кем перемигивается, переглядывается и сразу сажала за стол, чтоб разложить весь расклад с последствиями этих переглядываний. А когда она сгорела, быстро так, то я растерялся. Не готов был к этому. Дети сами по себе жить стали. Меня же из жизни выключило. Может Даша в объятиях этого парня пыталась от проблем забыться, пока я заливал? Кто там это поймет? Когда она замуж за него собралась, я уже в ее глазах авторитет потерял. Другим же было все равно.

— Неправильно это. Вот так отворачиваться.

— Но и давить нельзя. Уже взрослый человек. Должен головой думать сам. Это не ребенок пяти лет, которого можно остановить, а взрослый человек.

— Я думала сегодня на эту тему. Вот любишь человека, желаешь ему добра. Стараешься его уберечь от неприятностей и своей заботой душишь. Лишаешь его возможности совершать ошибки. А потом он теряется, когда сталкивается с трудностями. Наверное, если любишь, то надо отпустить и оставаться рядом? — она посмотрела на Силия.

— Согласен. Отпустить и быть рядом. Сложная задача, — ответил Силий. Они зашли в комнату. Он помог ей снять куртку. — Не давить, не навязывать свою волю и быть всегда рядом.

— Ты ведь это не только про воспитание говоришь? — спросила его Мируша.

— Не только, — наклонившись к ее губам, прошептал он.

— Хватит, — уворачиваясь, сказала Мируша и выскальзывая из его рук.

— Чего это хватит? — усмехнулся Силий, а глаза остались серьезными. — Из-за того, что сейчас светло и я твои шрамы увижу?

— Мне бы еще в баню сходить не помешало, — ответила она.

— Тоже дело, — согласился Силий. — А я уже думал, что ты опять про свои царапки заговоришь.

— Это не царапки, — возразила Мируша.

— Как увижу, так оценю. А пока ничего не могу сказать по этому поводу, — сказал Силий.

— Вот для тебя все смешно. Но ведь это не так…

— Не будем спорить, — остановил ее Силий. — Сейчас пообедаем, а потом у меня будут дела.

— Какие?

— Разные, — усмехнулся он.

— Не хочешь говорить, так не говори.

— А ты по пустякам не обижайся. Надо Весию с одним вопросом помочь.

— Тогда ладно, — ответила Мируша.

— Ладно? Да никому я кроме тебя не нужен. Зря ревнуешь.

— Я не ревную. Как можно ревновать человека, который сердцу не мил?

— Угу. Никак, — согласился Силий. — И сразу загрустила.

— Так понимаешь в чем дело, — она замялась. — Мне больше Борис не нравится. Он какой-то глупый. Столько не видит. Чего-то надумывает. Разве можно с глупым человеком жить и его любить?

— Ну, для кого-то он будет умный. Люди разные. Не все такие наблюдательные как ты. Некоторым достаточного красивого лица и удали.

— Нет. В человеке должна быть сердцевина, которая и делает его необычным. Эта сердцевина важна. Лицо может испортиться. Вот получит лицо шрам и перестанет быть таким красивым. Или удаль, она может пройти. Заболеет человек и ослабнет. Но останется сердцевина, за которого его и любишь. Красотой можно восторгаться, как солнцем или весной. Но не любить чисто за нее.

— Вот ты мне сейчас эти слова говоришь, так почему они не могут быть к тебе применены? Ты меня все спрашиваешь, почему мне так нравишься. Сама же и ответила на этот вопрос. За сердцевину, которая тебя наполняет. Ты же особенная. Я

это вижу.

— Обычная я, — смутилась Мируша.

— Ты не похожа на других женщин в крепости. А я всех знаю.

— Не хочу обсуждать твоих женщин, которых ты там знаешь. Лучше скажи, о ком помечтать, — отмахнулась Мируша. — Нужен же друг для сердца.

— А я тебя не устраиваю, потому что лицом не вышел? — хмыкнул Силий.

— Так и правда могу сердце отдать. А чего потом мне делать?

— Любить и радоваться жизни, — ответил он.

— Как будто это так просто.

— В чем сложность?

— В том, что я только привыкну, а потом отвыкать придется. С мечтами проще. Это же мечты.

— Согласен. С ними проще, чем с самой жизнью, но не так интересно, — ответил он.

— Я подумаю, — поднимаясь, сказала Мируша. — Как ты верно заметил, у нас с тобой еще много дел.

Борис вернулся после охоты в настроении. Они славно провели время. Добыли лося. Птицы постреляли. Весий был прав, иногда надо выезжать развеяться. Тогда и мороз кажется не таким крепким, а жизнь становится прекраснее. Даже проверить караулы было настроение. Сейчас было дежурство Силия. Как раз можно было спросить, чем там закончилась его история с зятем. Не вернулся ли он.

На стене Силия не было. Вместо него стоял какой-то мальчишка. Борис его раньше не видел. Только подойдя ближе, он узнал Луизу, которая стояла на стене в броне и несла службу.

— Не ожидал вас тут увидеть, — выпалил Борис.

— Меня на испытательный срок взяли, — сказала Луиза. — Сказали, что если погоды не испугаюсь и выдержу, то в дружину возьмут.

— О как!

— Ничего не видно. Никто крепость не покидал. Тихо и спокойно. Только в правом крыле на втором этаже опять кто-то гуляет. Песни горланит.

— С завтрашнего дня у нас сухой закон будет, так что попойки прекратятся, — ответил Борис. — Ребята совсем страх потеряли.

— Согласна. Сейчас одной по коридору пройти страшно. Кто-нибудь да задерет.

— Поэтому и решили в дружину пойти?

— Не только. Просто мне это пришлось по душе, — улыбнулась Луиза.

— Это главное. Если понадобиться помощь или совет, то всегда обращайтесь.

— Буду знать. Мне пока князь помогает. Согласился меня тренировать. Правда приходится тренироваться под чьим-то присмотром. Как Весий сказал, чтоб люди дурного не подумали.

— Ему с вами лучше поменьше общаться, чтоб народ забыл, ту историю с обманом, — сказал Борис.

— А я думала, что ничего такого не будет, если под чим-то присмотром тренироваться. Пока больше никто особо к моему желанию серьезно не отнесся. Василий сказал, что меня к себе не возьмет, пока меч не научусь держать. А как научиться, если никто не учит? Силий разрешил дежурить на стене в его время. Он и Весий только и поддерживают эту идею. Еще Зина, но она скоро уедет.

— Хотите, я могу вас учить. Но не с утра, а во второй половине дня.

— Я буду только рада.

— Тогда скажу Весию, что мы с вами договорились.

— Хорошо, — Луиза опять ему улыбнулась. Борис только подивился, какая у нее приятная улыбка, а он этого раньше не замечал. Оставив Луизу, он пошел дальше проверять дежурных. В последнее время они многие забыли, что такое дисциплина. Надо было им напомнить.

— Весело у вас тут, — сказала Зина. Она сидела за одним столом с Весием во время вечерней трапезы. Несмотря на то что она была его ровесница, волосы Зины уже покрылись сединой, которая ее совсем не портила, даже какого-то шарма придавала. А он ее помнил, когда этой седины еще не было.

— Не скучаем.

— Интриги, расследования. Я удивляюсь, но молчу.

— А у вас тише?

— Намного. Но у нас и жизнь спокойнее. В горах никому до нас дела нет. Мы работаем. Деревни развиваем, чтоб от вас не зависеть. Сельское хозяйство не такое сильное, но вот с животноводством нам везет. Скоро вас перегоним с мясом. Будете у нас его брать, — сказала она.

— В этом году все как-то плохо получилось. Неудачный год.

— А когда года были удачные? Ты помнишь это время, Весий? Первое время только и делали, что выживали. Помнишь, как охотиться учились? Как радовались каждому пойманному зайцу, или птице? Потом варили суп на всех в большом котле с дикой картошкой и ячменем?

— Эта гадость была, а не суп.

— Согласна, но забавное было время. Потом две крепости отстроили. Свет сделали, водопровод. Жизнь идет. Дети растут. Скоро они наши места займут.

— Говоришь так, словно мы с тобой древние старики, — поморщился Весий.

— Мне порой так и кажется, что мы с тобой древние старики. Нам нет и сорока, а приключений на три жизни хватит.