Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 98

Baltimore 666-666

Any day, anytime

Just for holder

Война закончилась в июне, но закончилась она практически без меня – ну чего я реально-то понимаю в военном искусстве? Так что пока солдаты, офицеры и генералы громили японцев, я занимался совсем другими, совершенно не героическими делами. И дел этих было много…

Понятно, что самому всех этих дел не переделать – но для некоторых исполнители были уже "заготовлены". Правда, этих некоторых найти иногда получалось довольно непросто, взять хотя бы Вениамина Горянина. Удивительный инженер, мнение о котором у меня сложилось еще пару жизней назад: "может сделать всё, но не хочет". Он ведь на самом деле мог разработать все, что угодно – но единственным интересом в его жизни было коллекционирование каких-то средневековых миниатюр. Собственно и за работу он брался только когда какую-то интересную миниатюру ему удавалось найти и требовались деньги для ее приобретения.

В этой жизни поиском нужных людей у меня занялся Аркаша Мельников – сын царицынского предводителя дворянства. Юноша гимназию окончил средненько, однако все же не последним и положенными языками овладел – то есть мог как-то объясняться с французами и германцами. А еще овладел и неположенными: оказавшись восторженным почитателем рыцарских романов, он самостоятельно изучил испанский (чтобы прочесть в подлиннике "Дон Кихота") и английский (ради Вальтера Скотта). Ну а я "осуществил" его мечту "своими глазами увидеть места, где все это происходило" – и Аркаша с радостью мотался по Европам в поиске нужных мне людей. Горянина он разыскал в Гренобле, где тот торговался с местным музеем по поводу приобретения некоего манускрипта. Вероятно, инженер уже совершенно достал смотрителей этого музея и те (вероятно, чтобы настырный русский просто отстал) назвали Горянину совершенно неподъемную цену.

Аркаша мне об этом сообщил в телеграмме, а через день вместе с выкупленной у музея рукописью и инженером Горяниным в качестве "бесплатного бонуса" выехал в Петербург, где я с инженером и пообщался. Вениамин Александрович выслушал условия, при выполнении которых он манускрипт получит в собственность (в качестве премии за выполненную работу)… Ну а в том, что "премию" он получит, не сомневались ни я, ни он сам. "Особые условия" же его вообще не взволновали – по сравнению с обретаемой миниатюрой для него они казались незначащей мелочью.

Ну а Слава Петрашкевич практически не изменился с нашей предыдущей встречи. Ну, слегка, конечно, "помолодел", однако других существенных отличий я не увидел. И даже во время нашей первой встречи девятнадцатого мая он – в отличие от большинства прочих, с кем мне пришлось разговаривать – ни малейшей робости или настороженности не демонстрировал. Разве что немного удивился, увидев за столом в кабинете канцлера – еще в "Англии" – практически ровесника…

– Могу я поинтересоваться, чем обязан вашему вниманию? – спросил он первым делом после взаимного представления.

– Поинтересоваться можете, но я сохраню интригу.

– То есть? – удивленно поинтересовался Слава.

– То есть не скажу – засмеялся я. – Господин Петрашкевич, чтобы вы не начали задавать более идиотские вопросы, я очень вкратце ознакомлю вас с теми задачами, которые предстоит решить мне, а затем, когда вы представите их масштаб, обрисую ваше место в общей картине. Годится?

– Что – годится? А… да.

Я протянул ему довольно пухлую папку:

– Здесь эти задачи расписаны более подробно, но прежде чем вы займетесь чтением, я пройдусь по верхам. Это – план развития отечественной промышленности примерно на десять лет. И за эти десять лет нам нужно достичь производства стали и чугуна по тридцать миллионов тонн, то есть увеличить производство по сравнению с нынешним в десять раз. Производство зерна довести до не менее чем ста пятидесяти миллионов тонн, то есть в два с хвостиком раза больше нынешнего. Выстроить нужно будет с полсотни крупных машиностроительных заводов, сотни полторы помельче, но выпускающих высокоточную продукцию. С полсотни крупных химических заводов, прочего всякого фигову тучу… очень много в смысле, и проложить примерно тридцать тысяч километров магистральных железных дорог. Для всего выстроенного нужно будет подготовить рабочих, обучить их, обеспечить жильем, медицинским обслуживанием, я уже не говорю об одежде и обуви. Это я пока только по крупным проектам прошелся, но там обязательно всплывет раз в двадцать больше мелких, вспомогательных – и вы, Станислав Густавович, именно вы определите каких именно, затем мне все эти планы свяжете в единую систему, подсчитаете, откуда брать ресурсы и сколько их потребуется – в общем, придумаете, как эти планы воплотить. Понятно, что не в одиночку: наберете специалистов, распределите между ними задачи… разработаете методики расчетов…

Слава попытался осмыслить услышанное, но, похоже, пока картинка в голову ему не вмещалась – ведь великого волшебника, который мог взмахнуть своей палочкой и все описанное как-то устроить, на картине не было.

– А почему вы хотите поручить эту работу мне? – произнес он, скорее всего для того чтобы просто не молчать.

– Потому что все это строить будет такой же шалопай как и вы – господин Антоневич, я с ним вас чуть попозже сегодня познакомлю… надеюсь, что познакомлю. Потому что этот разгильдяй даже к канцлеру вовремя приехать не может, гад! Зато строит он все быстро, часто даже быстрее задуманного – правда, из-за того сметы постоянно превышает. Вы ему сможете объяснить, в чем он не прав, а мне просто некогда будет.

– Почему…

– Потому что я буду ругаться лишь с вами. Не может же канцлер ругаться со всеми – всех много, а канцлер один. Так что я для ругани выбрал вас, а уж вы ее далее по нисходящей сами спускать будете. Да, там, в папке, уже отмечено то, что уже строится. Это тоже нужно будет как-то в общую картину вставить… – дверь в кабинет распахнулась и вошел Саша Антоневич. – Станислав Густавович, знакомьтесь: господин Антоневич, Александр… Саш, извини, как тебя по отчеству? А то никогда не знал и вдруг забыл.

– Можешь называть меня просто "господин Антоневич" или даже проще: "мой господин". На худой конец "ваше превосходительство"… чего, точно не знал? Андреевич я. А почему задержался: папаше Мюллеру на цементный завод уголь нужен, по карте Ламанского вот тут на Мсте уголь есть… село Белое называется. Я к чему: раз уж ты канцлер, то напиши указ о принудительном выкупе земли на нужды державы. Село нищее, народу много а земли мало, ее никто продавать не хочет.

– Вот ведь сволочи, да? Других мест для шахт не нашел?

– Я на всякий случай спросил. Тогда подписывай выделение казенной земли вот здесь, тут и глина огнеупорная неглубоко, и уголь под ней – правда, чуть поглубже, чем в Белом. Мне потребуется четыреста тысяч на следующей неделе и два эшелона цемента.

– Уголь с Мсты нам без надобности, у него зольность за сорок процентов, для цемента не годится, а для химии калужский и тульский дешевле встанут.

– Слушай, канцлер, ты это жене своей расскажи. А мне дай денег и прикажи Мюллеру цемент выделить – он меня уже послал… к тебе послал.

– Я же сказал: не годится уголь!

– А жена твоя говорит, что годится – если цементную печь газом топить. Мюллер с ней согласился, газовый завод ему Луховицкий уже строить там приготовился, так что подписывай указ, давай деньги и не спорь.

– Ладно, землю бери – сказал я, подписывая бумагу, – передай в секретариат, пусть нормально указ оформят. А зачем тебе столько денег на одну шахту?

– Я же говорю: огнеупорная глина. Завод огнеупоров ставить буду, лишним всяко не окажется. А завод – это рабочий городок, школа, больница. Ты же мне врачей бесплатных не дашь, им платить нужно. Учителей – тоже. А мне, если с этим считать, сколько летом городов строить? Пять?

– Я восемь насчитал, но ладно, сам разберешься. Учителей дам, а с врачами… где брать думаешь?