Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 119

Исходили из того, что "раз однажды получилось, должно получиться снова". Долго думали, как камешек испекся в первый раз и что мешает повторить – и пришли к выводу, что затравку в кристаллизаторе нужно двигать не просто очень медленно, а еще и дергать туда-сюда – то есть вертикальную вибрацию учинить чтобы "по краям нарастало": сапфиры-то я предложил сразу из расплава вытягивать, а не так как поначалу Новиков делал "по Вернейлю", брызгая расплавом окиси алюминия через водородную горелку. Потому что если ровно вытягивать, как раз тонкая палочка и выходила… Попробовали – получилось. Вот только пользы от этого было немного, все равно никому такие булыганы не то что не продать, а даже показывать нельзя.

Но если правильно их подать…

Один – первый из "опытных" сапфиров – был совершенно прозрачный. Один – красный, потому что рубин – то есть с атомами хрома. Затем – оранжевый, с тщательно подобранной смесью железа и хрома, затем – желтый, с никелем. Желто-зеленый – с железом, совсем зеленый с кобальтом, синезеленый, темно-синий – железо с титаном и, наконец, фиолетовый – его последним удалось получить, причем практически случайно: Машка хапнула для очередного эксперимента окись ванадия, которую Камилла прикупила для сернокислого производства. Ну а затем все эти камешки были огранены по той же самой схеме, что и первая "слеза" – и спрятаны в темный уголок.

Ну а когда появилась идея эти камешки "выгодно продать", то – после "шлифовки" легенды со знакомым по "саранчевой войне" гелюном – мальчишки-"стажеры" из миссии Игнатьева, удостоверившись, что их комната тщательно прослушивается, "поделились сокровенным": что первый камень мне достался "нечестно", потому что англичанину, который камень продавал, я пообещал много денег, но тот потонул в море оплаты не дождавшись, а обратно камень можно "честно" заполучить не раньше чем через пятьдесят пять лет. Так что если мне в обмен на Фромозу предложат (список прилагается), включая аренду Маньчжурии, то я готов на оставшиеся сорок девять лет даже камни отдать. С возвратом, конечно, но именно через сорок девять лет и ни днем раньше.

Цыси, вероятно, прикинула, что годы ее уже к концу подходят, деяния ее вполне должности соответствуют, а второго шанса на "вечную жизнь" уже не будет, и вот… Хотя внешне – для любого "внешнего наблюдателя" то есть – вдовствующая императрица Китая поменяла Формозу в вечное владение на "кратковременную аренду" малозаселенной территории. А для меня главным было то, что появилась довольно большая и вполне себе плодородная – по сравнению с большей частью сибирских владений Империи – земля. Почти незаселенная – а ведь крестьянам буквально пахать уже нечего становится. И, раз уж появилась возможность, нужно придумать какую-то внятную программу этих земель заселения и освоения, и сообразил это не один я. Вот только контингент-то в городке собрался специфический…

Понятно, что сразу после сообщения о договоре с Китаем в "Последних новостях" ко мне прибежал Слава, как раз занятый изучением "колхозов": все же он-то очень неплохо соображал, какие из договора вырастут задачи – и какие появятся проблемы. Мышка тоже пришла – но она вроде как "поинтересоваться, какую продукцию планируется получать из Маньчжурии": очевидно же, что эта "новая территория" изначально будет формироваться "под новую экономику". Зашли Классон и Красин – в городок они приехали буквально на днях, и их уже я вызвал на предмет "строительства новых электростанций в новых промышленных центрах", а у них вопросы появились насчет необходимости строить электростанции и там. Профессор Чижевский зашел просто так, то есть не совсем просто так, а договориться по поводу новой лаборатории на Оскольском металлургическом заводе, но появился он тоже "вовремя". Прикинув состав собравшихся, я попросил уж заодно и Иосифа Виссарионовича пригласить – подумал, что в такой компании "без марксизма" разговор точно не выйдет, но, к моему удивлению, сначала к теплой компании присоединился дед, который, по моим прикидкам, вообще-то должен быть где-то в районе Мурмана, а затем – уже к удивлению всех собравшихся – в гостиную, где все собрались, вошел Александр Семенович Стишинский. Вообще-то человеком он был "непубличным", ширнармассам особо в лицо неизвестным – но присутствующие его уже знали. Все знали, за исключением разве что "электриков" и Дарьи – которая уже притащила здоровенную корзину с пирогами, самовар ведерный и мой любимый заварочный чайник литра на четыре размером. После чего скромно уселась в уголке и приготовилась слушать: по-моему, не только в доме, но и во всем городке не было никого, более осведомленного во всем происходящем. Хорошо, что рассказывала она об этом происходящем только мне, Камилле и Машке, да и то лишь если ее очень настойчиво мы спрашивать начинали.

Минут через десять, когда пришел, наконец, и "юный революционер", я предложил "считать собрание начавшимся", а еще через пару минут, с размаху хлопнув тяжелой папкой с бумагами по столу, из-за чего на несколько секунд настала тишина, дополнил свое предложение:

– Господа, если все будут орать одновременно, толку не будет. Поэтому повестка дня у нас упрощается: я вкратце расскажу о текущих проблемах, а затем вы – строго по очереди – будете задавать вопросы. Или же отвечать на них – но опять-таки по одному. Кому говорить – буду определять я, во-первых, на правах хозяина дома, а во-вторых, как старший по должности. Договорились? У кого-то есть вопросы по повестке?

Вопросы, судя по всему, были, так что я, грохнув папкой еще раз, сообщил:

– Я понял. В смысле понял, что пока вам вопросы задавать бесполезно, и начну с моего доклада. Благо, он будет довольно коротким. Совсем коротким: получение Маньчжурии в аренду от нас не требует принятия каких-либо срочных мер. Россия ее получает на сорок девять лет, и если мы что-то придумаем не сейчас, а, скажем, через полгода, то ничего от этого не изменится. То есть возможно даже лучше получится – хотя бы потому, что делать мы что-то будем уже обдуманно, а не впопыхах. Так, Станислав Густавович, вы что-то хотите спросить? Мы слушаем.

– Саш… то есть Александр Владимирович, но ведь нам нужно будет разместить там дополнительные войска какие-то, для них потребуется выстроить жилье… в смысле, казармы там и прочее…

– Зачем там дополнительные войска? Мы разве собираемся воевать с Китаем? Единственное, что там нужно будет строить – это новые села и деревни для русских крестьян, которые захотят туда переехать. Причем строить потребуется заранее, чтобы крестьяне переехать сами захотели – но сейчас пахать уже поздно, а урожай собирать рано. Так что если этот вопрос поднять осенью, то поздно не будет. И тем более не будет, поскольку сначала нужно во-первых понять, сколько народу мы туда сможем реально перевезти – не говоря уже о том, чтобы разобраться, сколько вообще там их разместить можно. А во-вторых, нужно будет четко спланировать потребности переселяемого народа в тягле, живом и механическом, в орудиях труда, в скотине и посевном материале. Так что нужно рассчитывать на то, что почти год в Маньчжурии нам и делать ничего не надо будет, а потому и обсуждать тут, мне кажется, нечего.

Мышка что-то черкнула в своем блокноте, а Стишинский вопросительно поглядел на меня.

– Александр Семенович?

– Да, я просто хочу уточнить: ссыльных в Маньчжурию, как я понимаю, отправлять не будем?

– Да, им там делать тоже нечего. Хотя… давайте это обсудим после собрания.

– А можно мне спросить? – поинтересовался Леонид Борисович. – Как раз по поводу ссыльных.

– Пожалуйста, слушаю вас.

– Я по поводу ссыльных…

– Я понял, а что конкретно вас интересует?

– Насколько стало известно, вашим указом большинству из них изменено место отбывания ссылки, и некоторые из моих знакомых этим весьма недовольны…