Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша - Страница 87

Но вот только все было неправильно. И как бы душа-предательница не радовалась этим словам и не толкала ее в объятия Дамазы, разум понимал: все неправда.

Кто бы знал, каких усилий требовалось, чтобы тихо прохрипеть:

— Ты ошибся. Ты любишь княжну. Но я — не она. Я всего лишь самозванка, примеряющая ее платья.

Дамазы угрожающе навис над ней. Изуродованное лицо исказилось в угрожающей гримасе.

— Неужели ты думаешь, что мне важен титул?!

— Тебе важно убивать и мучить.

— Ты даже понятия не имеешь, что творили ведьмы, пока мы их не остановили.

— И не желаю знать. С этой гадостью на лице или без нее, я ухожу. Пусти меня.

Аглае удалось вырваться из плена, но лишь на пару секунд. Дамазы схватил ее за руку и толкнул к двери, прижимая весом своего тела.

— Никуда ты отсюда не уйдешь, пока я не позволю!

— А тебе понравилось, как я посмотрю. — Аглая кивнула на его обезображенное лицо.

Дамазы пожал плечами:

— Тебе со мной жить всю оставшуюся жизнь и смотреть на это лицо. Если тебе нравятся мужчины со шрамами, — он улыбнулся печальной улыбкой, — то вот он я. Можешь делать все, что угодно.

— О-о-о, как щедро. А потом ты всем покажешь, что с тобой сотворила нехорошая ведьма. И, конечно, все будут рады и счастливы, что ты избавил Фьорир от такой жестокой твари.

— Нет, я просто буду говорить, что моя жена неудержима в постели и слишком ревнива. За один неосторожный взгляд я поплатился своим лицом. Так подходит?

Аглая уже не знала, что думать. Дамазы снова изменился. И говорил, что… она его любимая женщина. Жена. А еще жар и твердость его тела путали ее мысли. Она так и не научилась его ненавидеть. Хотелось довериться ему. Поверить. Расслабиться в крепких объятиях и прижаться в горячей груди. Слушать стук его сердца, дышать в одном ритме.

Аглая едва не застонала. Ей бы хоть сотую долю того характера, которым обладала Аглаида. Ненавидеть бы этого оборотня так же сильно. Он ведь и повод ей дал! Как можно испытывать к нему что-то помимо отвращения?! Как можно желать его объятий, прикосновений и горячего влажного дыхания на коже. Еще поцелуев. Как были в шатре. До того, что он натворил. Слушать бы его слова, тот тихий шепот, которым он шептал ей…

— Что ты мне тогда сказал?

— Когда?

— Перед тем, как к шатру кто-то подошел. Ты…

Голос внезапно охрип, и Аглая больше не чувствовала себя жертвой. Она ощущала себя сильной. Красивой, соблазнительной, сексуальной. Способной подчинить и покорить этого мужчину. Показать ему, что женщина тоже может быть сильной. Ему придется глубоко раскаяться в том, что сделал с ней.

— …Ты лизнул укус. Вот этот… — Она коснулась пальцем следов на шее. — Прижался ко мне. Вот так. — Аглая повернулась к Дамазы спиной и сама прижалась к его груди, потерлась попкой о жесткие бедра. — И потом что-то прошептал. Я хочу знать, что это были за слова.

Он ответил почти сразу. Уверенно. Но Аглая слышала, как участилось его дыхание. И в голосе появилось едва сдерживаемое звериное рычание. Теперь она могла его распознать.

— Я не помню.

Аглая снова повернулась к нему лицом. Бирюзовые глаза горели уже знакомым огнем.

— Мне не нужно обладать твоим хваленым волчьим нюхом, чтобы знать, что ты врешь.

Он сжал губы. Лицо покрылось розоватой коркой. Жуткие ожоги заживали прямо на глазах. Но кое-где проступали черные следы — остатки той странной краски, которой он был вымазан. И даже сейчас Дамазы выглядел невероятно. Хищник, вырвавшийся из капкана и продолжающий сопротивляться.

Аглая не удержалась: запустила пальцы в его распущенные волосы. Густые, прохладные, гладкие. Слегка завивающиеся на самых кончиках. Прикасаться к ним было одним удовольствием.

— Признайся, что говорил и, возможно, я… прощу тебя…

Аглая не знала, почувствовал ли он ее ложь, понял ли, что она обманывает его, желая отомстить?

Его взгляд, словно волчьи когти, вспарывал ее тело и душу. Что он пытался найти в ней? До сих пор сомневается в том, что она не желала никому зла? Но откуда он узнал?..

Додумать Аглая не успела.

Дамазы приоткрыл губы и начал что-то тихо говорить. Как и прежде, Аглая не понимала ни слова, но была загипнотизирована текучей речью, рычащими нотками в его голосе. Взглядом. Подчиняющим. Подавляющим ее волю. И пожирающим. Всю ее. Без остатка.

Она слушала, растворяясь в раскатистом голосе. Непонятные слова укутывали в гладкий бархат, быстрее бежала по венам кровь. Аглая даже не поняла, что подается вперед. Она желала лишь одного: коснуться его губ своими, поймать последние звуки, слетающие птицами с языка.

Даже если он обещает ее убить, она готова слушать это вечно. Ей не составит труда представить, что он говорит что-то ласковое и нежное. Что-то, предназначенное лишь ей одной.

Когда Дамазы замолчал, Аглая почувствовала себя обманутой, лишившейся чего-то важного. Ценного. Будь он проклят за то, что обладает над ней такой властью! Будь проклят за все!

— Что ты сказал? — Прозвучало так сурово и требовательно… Впору жалеть саму себя за попытки спрятать постыдную слабость за резкостью.

Дамазы тяжело вздохнул. Положил руки на ее талию и наклонился. Прижался лбом к ее лбу, прикрыл глаза.

Сейчас он выглядел… уставшим. Уставшим от вечных забот правителем. Сильным, могущественным, но обычным мужчиной. Которому доступен лишь миг передышки.

— Не отталкивай меня… Я уже не изменюсь. Меня учили уничтожать ведьм, причинять им максимум боли. Я дам тебе все, что захочешь. Все. Просто прими меня…

Волна легкой дрожи прошла по телу. Сладкая истома растеклась по животу, поднялась вверх, скапливаясь в груди и оседая где-то внизу, в потаенных местах, которые желали горячего проникновения.

Собрав остатки сил и гордости, ей удалось кое-как проговорить:

— Твои учителя могут быть довольны. Ты научился делать по-настоящему больно.

Он зарычал и тут же вскинулся:

— Ты никогда об этом не забудешь? Будешь вечно мне напоминать?

— А ты никогда не извинишься? Неужели, это так сложно?! — Аглая потянула Дамазы за волосы, как делал это он. — Не бойся, долго выслушивать мое нытье тебе не придется. Скоро я вернусь в свой мир, и твои земли будут избавлены от коварной ведьмы.

Он изменился. Ноздри раздулись. Клыки удлинились, как перед укусом. Глаза начали мерцать, озаряя лицо сиянием.

— Не-е-ет… — Он рыкнул. И хотя она вполне различала человеческую речь, это было звериное рычание. — Ты. Никуда. Не вернешься. Твое место — рядом со мной. Навсегда!

Аглаю снова закружила ярость. Он не мог найти слов, чтобы извиниться, зато распоряжался ее жизнью. Ему никогда не понять, насколько ужасен его поступок, какую боль он ей причинил, как ей сложно и тяжело. Он всегда будет считать себя правым и главным. А ее — послушной вещью, игрушкой, которой можно распоряжаться.

Но какой бы слабой она ни была, сломать себя она не даст. Княжна действительно сделала ей отличный подарок. И Аглая будет им пользоваться, чтобы постоять за себя.

Черно-серые песчинки заклубилась в воздухе. Искрящиеся вихри кружили вокруг лица Дамазы. Крошечные частички мерцали, словно звездная пыль.

Взгляд Аглаи упал на черные следы, кое-где поступающие на обожженной коже. Она и сама не понимала, что делает, но чувствовала, что должна… наказать его. Оставить напоминание о себе и о том, почему она никогда не будет с ним. Чтобы каждый раз, когда видел свое лицо, вспоминал, что это сделала ведьма.

Она хотела причинить ему боль. Такую, чтоб длилась вечно. Может быть утихала и успокаивалась, но никогда не забывалась.

Сверкающая пыль начала превращаться в тонкие ниточки, которые потянулись к пальцам Аглаи. Повинуясь ее желанию, они оседали на лице Дамазы. Сначала казалось, будто он измазался сажей, или даже блестящими тенями. Но затем пылинки принялись перемещаться по его коже. Дамазы вздрогнул и зашипел. Поднес ладони к лицу, пытаясь понять, что происходит. Закрылся от Аглаи и по-звериному потряс головой.