Марья-царевна из Детской Областной (СИ) - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 56

Ледяное пламя Злодия распороло тьму, выжигая последние лохмотья защиты, протянувшейся над Пучай-рекой…

И в тишине — гробовой, звенящей — мертвое войско хлынуло в Навь…

Татю пришлось хорошо потрудиться, для того, чтоб убрать чары, закрывающие вход в царскую казну — постельничий постарался на славу. Тугарин уже было начал думать, что зря он вытащил из темницы именно этого вора, когда от ладоней Уйки вдруг растеклось серебристое сияние, над дверью вдруг проявилась полупрозрачная зеленоватая скорлупа — а в следующий миг она пошла мелкими трещинами и лопнула, осыпавшись легкой пылью.

Навесной замок удалось вскрыть намного быстрее — лекарь не успел даже волноваться начать, как тать, довольно ухмыльнувшись, отступил на шаг и, отшвырнув в сторону, тяжелое железо, схватился за дверное кольцо. Створка чуть скрипнула, отворяясь…

А в следующий миг под лопатку Уйке вошел тяжелый засапожный нож — видоки Тугарину были не нужны.

Серая, окрашенная зелеными пятнами плесени тень, взмыла над Пучаем. Полусгнившие крылья нагоняли ветер, поднимали с земли пыль, гнали с реки горькие миазмы…

…Коня под советником убили сразу — четверо игош бросились под ноги белоснежному жеребцу, вцепились в бабки, полосуя их до крови. Огненный Змей в последний миг успел выдернуть ноги из стремени, покатился по земле… Запалив на кончиках пальцев алые огни, отшвырнул метящего в горло миряка, рывком встал…

Войска сшиблись в битве, распавшейся на множество мелких схваток.

Трое потерчат, оскалив клыки, кружились вокруг вооруженного тяжелой секирой полкана, норовя зайти со спины, вцепиться в круп. Вишальник со свернутой набок головой и высунутым языком ловил ладонями клинок латника. Перекинувшийся волкодлак клыками рвал гнилую плоть утопленника. Двое порчельников, став спиной к спине, как траву косили длинными. светящимися алым клинками, протягивающих тонкие пальцы кутысей…

А над всем этим парил, выдыхая ледяное пламя, мертвый ящер.

Кощей пришпорил коня. В руке блеснул тяжелый меч с пламенеющим лезвием.

Огненный всполох распорол воздух, ударил в крыло Злодию, и чудовищная тварь, истошно взвизгнув, рухнула на землю, подминая собою и чужих, и своих…

Оттолкнув сафьяновым сапогом неподвижное тело, лекарь перешагнул порог казны. Брезгливо дернул уголком рта, пройдя мимо заполненных златом сундуков. Поморщился, бросив косой взгляд на висевшие на стене связки мехов.

Ему нужно было совсем иное…

Искать пришлось долго.

Ну, не мог, не мог царь забрать с собой столь ценную вещь! Наверняка приказал постельничему в казну снести! А то и сам мог озаботиться…

Небольшой ларец, украшенный изображением птиц, обнаружился в самом дальнем углу.

Тугарин откинул крышку, некоторое время любовался своей находкой, а затем, зажав шкатулку под мышкой, направился к выходу.

Теперь оставалась пущая ерунда…

Раненный Злодий кружился на месте, давя огромной тушей и своих, и чужих. Волочащееся по земле порванное крыло на миг коснулось серых вод Пучая, чудом не снеся один из сохранившихся костяных мостов. От разорванной перепонки потянулся сизый дымок, и мертвый ящер зло зашипел.

Кощей пришпорил коня. Сорвавшееся с левой руки дымное облако поплыло к Злодию, окутало среднюю голову чудовища, но яшер вдруг замер, поняв, что не достал никого из врагов, рванулся прочь от реки.

Челюсти левой головы щелкнули в опасной близости от вороного коня, но царь был к этому готов, удержался в седле, ударил мечом — пламенеющее лезвие скользнуло по шее, лишь царапнув плотную чешую.

Злодий шумно втянул воздух, а в следующий миг, широко распахнув пасть, выплюнул сгусток синего, ледяного огня, метя в нападающего: мужчина вскинул руку и пламя растеклось по сотканному из тьмы черному щиту, возникшему из воздуха.

— Вреш-ш-шь, не уйдеш-ш-шь, — прошипел мертвый змей.

Кощей даже не соизволил ответить. Резкий выпад — и клинок вошел под нижнюю челюсть зверю. Тот рванулся назад и тяжелое лезвие разрезало толстую кость, как масло. Левая голова обвисла, глаза затянулись мутной пленкой…

Злодий дернулся, сметя огромной тушей целый полк вытянувших длинные веретеновидные тела дрекавцев и, неуклюже волоча порванное крыло, пытаясь толстыми лапами в раненной голове, обвисшей мертвым грузом на длинной шее, бросился в бега, обратно в Пекло — часть костяных мостов еще сохранилась.

Маша места себе не находила. За окном уже стемнело, невидимые в ночи часы отбили уже два часа, а Орлова все мерила шагами комнату.

— Позднехонько уже, — тихонько пропел сбоку Васенька. — Может спать отправишься?

— Какой "спать"! — отмахнулась женщина. — Там война идет, а ты — "спать"!

— Так царь — батюшка бессмертен уже, — хмыкнул коловертыш, — а война на рубежах постоянно идет..

— И люди гибнут…

— Так ты-то им не поможешь, — вздохнул Васенька. — К Пучай- реке не попадешь… Да и коли окажешься там — нешто ты меч али булаву в руках держать умеешь, царевна?

— Я военнообязанная, — зло буркнула Маша.

Правда, что это меняло? Как не крути, а Васенька был прав: к Пучай-реке не попадешь. Все летучие корабли и ковры-самолеты наверняка для фронта и армии забрали, а телепортов в русских сказках не было: волшебный клубочек — это, скорее, навигатор, да и доводит он до нужного места не за пять минут, а у Маши сейчас совершенно не было времени на то, чтоб семь пар железных сапог изнашивать и столько же железных хлебов съесть… Да и зубы о них все попереломаешь, а с нормальными дантистами в Нави наверняка напряженка…

В принципе, помочь в сложившейся ситуации вполне могла Ягица Кощеевна, она же баба-Яга, которая всегда приходит на выручку главным героям сказок — если, конечно, раньше не съест — но тут опять возникает новая проблема. Маша прекрасно помнила, что избушка на курьих ножках от стен Навьгорода куда-то благополучно в леса сбежала. А это значит, что, прежде чем обращаться за помощью — придется сперва узнать, куда идти…

Да и опять же. Да, замка на двери после того, как появился Васенька, нет. Только вот, после обессмерчивания Кощея, охрана в коридоре появилась. Два таких мрачных собакоголовых амбала — Маша уже выглядывала из комнаты, видела их, — и на вежливую просьбу выпустить, охранники совершенно не отреагировали, только дверь перед самым носом и захлопнули…

В общем, куда не кинь — всюду клин…

Ну и вот что теперь делать?

Не ложиться же спать, как Васенька советует, в самом деле…

Все равно от нервов не заснешь…

И вот что теперь делать, а?

Хоть через окно на улицу вылезай и иди бабу-Ягу ищи, вдруг что умное посоветует…

Так комната ведь на втором этаже, а Маша спортом никогда особо не занималась. В институте еле зачеты по физкультуре сдавала… Убьешься ведь, и мявкнуть не успеешь. Это царевна — лягушка могла о землю удариться и красной девицей стать, а вот у Маши этот трюк не пройдет… Только мозги последние отобьешь…

Орлова выглянула в окно, проверяя далеко ли до земли, убедилась, что далеко, и падать будет очень больно, и уже хотела отойти, как вдруг внимание женщины привлекла долговязая фигура, виднеющаяся внизу.

Все приличные люди уже спят. Ну, может, кроме тех, кто делами занят — Машу, например, сторожат. И кто тогда внизу шастать может?

Едва заметный в свете звезд силуэт поставил что-то на землю и присел на корточки. Как Орлова не вглядывалась, понять, кто и что там делает, она не могла…

— Васенька, — тихонько позвала она, оглянувшись, — ты не посмотришь, что…

Коловертыш лежал на полу, свернувшись клубком и сладко посапывая во сне…

Единственная алконост, попытавшаяся завести победную песню для поднятия духа, была мгновенно сбита костяной стрелой.

Стрелы мертвого войска шли густо, тяжелые, крепкие, несущие новые смерти. Падали полканы и халы, гибли блазни и виритники… Падали кони, сбитые уздой, которую тянули мертвеющие руки…