Марья-царевна из Детской Областной (СИ) - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 34

— Успею закончить?

Старуха расхохоталась в ответ:

— А оно тебе надо, советник?

Мужчина отвел взгляд.

Маша не выдержала — про будущее спрашивал только Кощей, а уже и советнику все рассказали:

— А мне можно погадать?! — в принципе она всегда считала себя женщиной здравомыслящей, в магию и колдовство не верившей, но Кощеев Бессмертных, Баб — Яг и Соловьев — разбойников тоже ведь не существует?

— Руку левую дай, — кивнула старуха. Долго вглядывалась в линии и хмыкнула наконец: — Нет твоей судьбы, царевна. Сама выбираешь, каким путем идти.

Маша обиженно отдернула ладошку. Это называется: что такое не везет и как с этим бороться! Жених вот, можно сказать, рядом сидит, а ей даже свадьбу не предсказали! Несправедливость, конечно, полная.

…Уже выходя вслед за Кощеем из избушки, Орлова вспомнила, зачем же она, собственно, сюда приходила:

— Ой, а травы? Мне календула нужна, ромашка, аир… — договорить она не успела: старуха сунула ей в руки небольшую торбу:

— Здесь все есть.

— А…

— Оно подписано. Там поймешь.

На порог провожать она так и не вышла, обронив:

— Идите, мне еще хлопотами заниматься…

Кощей поднял глаза на отвязавшего коней Змея:

— О каком деле она говорила?..

Избушка на курьих ножках легко поднялась, встрепенулась и огромными птичьими прыжками направилась прочь от города, вглубь леса.

— Что, мой царь? — в голосе советника звучало искреннее удивление.

— Дело. Зря задумал.

Отец все-таки предупреждал…

Огненный Змей опустил глаза к земле, голос звучал хрипло:

— Я — последний в роду, мой царь. Преемника себе найти хочу.

Советник врал. Врал нагло, не пытаясь даже прикрыть свои слова правдой. Вот только времени, выяснять, что же было на самом деле — попросту не было….

Еще и царевна какие-то травы себе набрала…

Кощей легко вскочил в село, повернулся к царевне, собираясь взять ее к себе — сейчас отвезти ее в терем, чтоб под ногами не путалась, съездить, проведать ловчего, как обещал, а дальше уже насущными делами заниматься.

А та стояла неподвижно, прижавшись спиной к городской стене — у ног царевны извивался и кружился комок плотно переплетенных змей…

— Свадьба змеиная, — прошипел, прищурившись, советник. Пусть один из его обликов и был подобен аспиду, но на обычных зверей мужчина влияния никакого не имел…

Маша осторожно попыталась сдвинуться в сторону, уйти от ядовитых тварей, но клубок змей распался, несколько гадюк заплясало у самых ее ног, часть поползла к коням… Те испуганно взвились на дыбы, молотя копытами и пытаясь растоптать ядовитых тварей… но одна змея все-таки умудрилась клюнуть кощеева скакуна, и тот, почувствовав острую боль, сорвался с места.

— Проклятье! — зло ощерился советник и рванулся вперед…

Резкий взмах, и огненная плеть хлестнула по гадюкам, танцующим перед царевной. Рваный жест, и перед обезумевшим скакуном, мчащимся прочь, норовящим стряхнуть всадника, взметнулась стена пламени.

Искры расшвыряли ядовитых гадов, а советник повис на поводьях у взбесившегося коня, пытаясь осадить его… Длинный, похожий на ящерицын хвост обвил передние ноги, но обезумевший от боли жеребец легко отшвырнул мужчину, тот отлетел к городской стене, врезался спиною…

Маша, кажется, даже хруст костей услышала…

Советник сполз спиною по каменной кладке, сцепив зубы, медленно встал, нашел мутным взглядом пытающегося удержаться в седле всадника…

Новая стена пламени, выросшая перед конем, на этот раз вышла куцей: огонь чадил, плевался искрами — но скакуну и этого хватило, он замер на миг… и начал падать вперед, заваливаясь мордой в землю…

Огненный Змей пошатываясь, как пьяный, шагнул вперед.

Лошадь Кощея полетела кувырком, переворачиваясь через голову… Царь в последний миг успел выдернуть ноги из стремян, оттолкнуться от нее… И рухнуть прямо на Змея.

Перепуганная Маша рванулась к мужчинам.

Кошей встал, протянул руку советнику. Тот мотнул головой, с трудом сел, выдохнул чуть слышно:

— Не надо, мой царь, — шитый зелеными нитями кафтан был подран, перепачкан в дорожной пыли, на правой щеке — ссадина, сочащаяся кровью. — Я цел… Пару раз перекинусь, заживет все, как на собаке, — мужчина обвел мутным, хмельным взглядом вокруг: — и мой конь убежал… Придется пешком добираться… — язык чуть заплетался, словно мужчина браги успел хлебнуть.

… До городских ворот добрались без происшествий.

Будь на то, конечно, Машина воля, женщина бы вообще обоим пострадавшим шевелиться лишний раз запретила. Но с другой стороны — Кощей вроде сознания не терял, Огненный Змей и вовсе сказал, что скоро все пройдет…А Маша ведь, как не крути, не травматолог…

В конце концов, это Средневековье. Оба мужчины наверняка в армии — ее местном аналоге — служили, в боях участвовали — вряд ли здесь все мирно и спокойно — и, стало быть, должны знать, что делать.

Так что Орловой оставалось только идти рядом и следить — не сильно ли качает обоих пострадавших и не собираются ли они прямо здесь и сейчас рухнуть в обморок.

На городских воротах перепуганные дружинники споро подобрали царю и советнику по коню — не пристало им пешком ходить. Хотели и Маше какого-то скакуна предложить, но Кощей глянул на побелевшее лицо невесты и мотнул головой:

— Не надо.

Так что к царскому терему Орлова традиционно ехала на одном коне с женихом. У того вроде симметричность лица и движений не нарушалась, на тошноту не жаловался, сознание не терял — так что сотрясения на первый взгляд не было.

…От набежавшей встревоженной челяди царь только отмахнулся.

— Кликните рынд, к ловчему поедем, — и попытался ссадить с коня Машу.

— Я тоже еду! — возмутилась женщина. В конце концов, неудобства можно перетерпеть, а профессиональные обязанности никто не отменял. — Я- врач! Лекарь! И должна…

Кощей понял, что так просто он от нее не избавится…

— Леший с тобой… Советник! — окликнул он только спешившегося Змея. — Оставайся. Отлежись.

— Позволь мне поехать с тобой, мой царь, — в обычно мягком голосе проскользнули хриплые нотки. — Разве я могу не проведать ловчего?

Маше показалось или в его словах действительно звучала усмешка?

— Позволь мне только кафтан сменить, да лицо утереть, мой царь, и я снова готов к службе…

Только вот спину он, по дороге к терему Соловья Одихманьевича, держал неестественно прямо и, кажется, даже старался лишний раз не шевелиться. Маша вообще не понимала, как он умудряется оставаться в седле. Видно же, что ему больно!

Уже когда небольшой отряд спешился перед знакомыми воротами, Маша не выдержала, поправила на плече ремешок сумы, подаренной Ягицей Кощеевной, шагнула к Огненному Змею:

— Советник, я… Я могу помочь, я разбираюсь в лекарствах…

Да, она не травматолог! Но хотя бы элементарно осмотреть, выяснить, нет ли переломов, она может!

Мужчина дернул уголком рта:

— Я цел, царевна. Не стоит беспокоиться.

— Но…

— Я в порядке! — сквозь зубы прошипел он.

Только вот зрачки у него от боли занимали уже почти всю радужку…

…Ловчий лично вышел встречать царя. С Машиной точки зрения это было верхом легкомыслия — она же сказала, что мужчине нужно оставаться в постели!

Правда, стоит ли возмущаться, Маша пока не знала. С одной стороны — нарушение постельного режима, а с другой — может, если к тебе царь приехал, и ты навстречу не вышел, за это голову рубят?

А Соловей Одихмантьевич поклонился в пояс:

— Здравия тебе, царь — батюшка!

Голос у него, кстати, со вчерашнего дня стал получше, удовлетворенно отметила про себя Маша. Глядишь, еще пару дней — и поправится.

— И тебе здоровья, Соловей Одихмантьевич, — кивнул Кощей. — Слышал, прихворал ты?

— Лихоманка в гости заглянула, — вздохнул мужчина. — Почти своим присутствием мой двор, царь-батюшка? — он посторонился, пропуская.

Кощей шагнул вперед, а взгляд Соловья упал на неподвижно замершего Огненного Змея.