Горячий источник (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 20

Еще пару месяцев назад я бы с удовольствием воспользовался моментом. Я бы даже, возможно, напел о том, что она мне нравится, но теперь, жалкий слюнтяй Павел–кинолог подумал о том, что это не понравится его дорогой докторше. Одно дело изображать флирт, а совсем другое трахать медсестру, пытаясь соблазнить докторшу. Когда Ольга стала настаивать, стягивая с худых ножек трусики, я вдруг отчетливо представил, что выгляжу перед Ириной также. Навязываюсь ей. А она вынуждена отбиваться. Стало противно и гадко, и я заставил Ольгу одеться, попросил больше не приходить, девочка ожидаемо разрыдалась.

- Ну не хочу я тебя, - попытался призвать  к пониманию, но, покидая мой дом, она лишь заорала, швырнув во входную дверь камень, - прости, что иногда, - развел руками, - могло показаться, будто...

На двери осталась глубокая вмятина, на которую я вышел полюбоваться. Иногда Забейворота страдала приступами агрессии, особенно, когда не добивалась того, чего хотелось, также она поступила  с пирожками на моей кухне. Дала, потом забрала, психованная, ей богу.

- А кого хочешь? - вопила Ольга на всю улицу. -  Ее? Хрен ты ее получишь!?

Швырнула она еще один камень, и мне пришлось присесть, чтобы он не попал мне в лоб. Дорогая соседка охнула, выглядывая из щели в заборе.

Вот почему я трижды поворачивал обратно, прежде чем остановиться у крыльца клиники. Настаивать или отступиться? Бороться или признать поражение? И пока я размышлял об этом, Ирина исчезла в темноте улицы, но потом я увидел тень, все произошло мгновенно. Вот она идет, а потом падает. Кто-то смотрит на меня, какая-то тень в капюшоне, черной одежде, едва заметный силуэт. Чертовы звезды, где они, когда так нужны? Несколько секунд и я уже бегу, молясь лишь о том, чтобы удар был нанесен руками, а не заточкой или ножом. Тень меня видит, она двигается так же быстро. Ирину я перепрыгиваю. Быстро оценив состояние, я понимаю, что кровоподтеков нет, я мчусь, летит моя собака, но тень тоже быстрая. Я даже не могу понять, мужчина это или женщина, высокий рост. Еще секунды и меня ослепляют фары автомобиля, брошенного под разбитым фонарём. Все продумано! Я пытаюсь, но силы неравны. Автомобиль мы догнать не сможем. Пустая дорогая, темная ночь, я выхватываю телефон и надеюсь только на то, что новомодная камера с кричащим режимом съемки "ночь" справится. Вытягиваю руку, а затем подношу к лицу.

- Еп тв* м*ть!

Номера, конечно, не видно, он предусмотрительно заляпан грязью, но зад, я в этом просто уверен. Тойота старой модели. Темно-зеленая, темно-синия или черная, не уверен. Похожая на ту, что сбила мою Мари.

Я возвращаюсь, присаживаясь на корточки.

- Ты в порядке? Как ты? Что он сделал?

- Ты не догнал?

Качаю головой, вокруг кружится собака.

- Удар кулаком.

Она сидит в грязи, а я опускаюсь на колени, обнимаю двумя руками, прижимая голову женщины к своему плечу. Я испугался за нее, я так испугался.

- Больше ничего? – глажу рукой спину, чувствуя, как она трясётся, дрожит, колотится.

- Не бойся, я уже тут, больше тебя не обидят.

- Еще вот это, - засовывает она руку между нами, в запахе ее куртки торчит какая-то бумажка.

Я подношу записку  к включенному фонарю мобильника.

«Забудь его!»

Мы с Ириной смотрим друг на друга, ничего не понимая, перечитывая снова и снова. И даже при слабом освещении, я вижу, как распух ее нос, как покраснела часть лица, очень надеюсь, что нос не сломан. Я снова прижимаю Иру к себе, она не сопротивляется.

Убью! Найду и убью.

Глава 21. Ирина

Вначале я испугалась до чёртиков. А потом увидела Павла с Мари и почти расплакалась от счастья. Ведь бывает же такое, что желание сбывается мгновенно. Когда испытываешь жуткий страх, горе или панику, то на ум приходит тот, в кого хочется вцепиться и за кого можно спрятаться. Между ударом и падением пролетели секунды, но я подумала о рыжем спасателе. Ни о муже, ни о стороже, ни о водителе, что мог задержаться во дворе клиники, привычно копаясь под машиной, а о Павле. И уже через миг он преследовал моего обидчика, тень, что бесшумно скользила, убегая прочь.

Спасатель бросил на меня один быстрый взгляд, оценив повреждения, и побежал. А я уселась и даже усмехнулась, растирая грязь по штанам.

Секретарша выполнила свое обещание и, благодаря мужу и его диким ухаживаниям на празднике, я получила кулаком по морде. Только вряд ли ударила меня она сама, хотя, кто её знает. Ростом высокая, довольно крепкая бабенка и бегает, наверняка, быстро. Уверена, что она посещает спорт зал или что-то в этом роде.

Размышляла я об этом, сидя в луже грязи и чувствуя, как промок мой необъятной зад. «Забудь его!» «Отдай его мне!». Да забирай, я бы ещё и денег приплатила, если бы можно было. Она решила испугать меня? Получилось, не спорю. И из принципа бороться за Сергея Борисовича не стану, а побегу от него ещё быстрее. Ну их к черту, пусть сами разбираются.

Мне было интересно, сломали мне нос или просто разбили. Перепуганный, ошарашенный Павел мне понравился. Он стал каким-то другим, когда упал возле меня на колени, пачкая свои любимые джинсы. Почему любимые? Потому что он из них не вылезал, но стирал регулярно, грязными и засаленными они никогда не выглядели. Павел приятно пах, особенно, когда прижимал меня, пытаясь успокоить. Я позволила себе эту слабость, потому что испугалась до безумия. Думала удары посыплются один за другим, да и затылком приложилась знатно, хорошо, что упала в грязь. Только как теперь отмыться, я не представляла.

Павел меня поднял, я чувствовала, стекающую с волос грязь, голова не кружилась. Павел ругался, настаивая на полиции, врачах, заявлениях. А я ничего не хотела.

Решила, что сделаю то, что она просит, уйду от мужа, и дело с концом.

Не хотела возвращаться домой, не могла видеть его гуляющую рожу, благодаря которой, моя правая сторона лица, как будто онемела.

- Я не хочу домой.

- Ладно, - спокойно произнес Павел, пытаясь отряхнуть меня, а его собака крутилась вокруг, виляя хвостом.

Шок - это такое состояние, когда ты не понимаешь, что творишь. Будь я в трезвом уме и рассудке, я бы никогда не пошла к Павлу домой и не закрылась в его ванной, усевшись на пол с телефоном. Я позвонила одной из наших работниц, она сообщила, что Женя уже спит, а вот Сергея дома нет. Ненадолго же его хватило.

В дверь резко стучат, и я вздрагиваю.

- Если хочешь, ты можешь принять душ. Возле двери я сложил халат, кое-какую одежду и чистые полотенца.

Я слышу, что он уходит, шумит на кухне. Вообще-то, я такой грязной не была никогда в жизни. Я даже сидеть не могу на чьей-то мебели, потому что упала в самую жижу. На волосах слиплись огромные куски. Куртка не спасла мою спину, джинсы пропитались насквозь, испачкав кожу. Я подхожу зеркалу. Если бы я сразу приложила холодное... Нос, похоже, просто разбит, а вот половина лица... Завтра у меня будет огромный фингал под глазом. Какой ужас.

Я раздеваюсь. Безумие, но я не хочу быть грязной в его доме. Он к ванной не подходит, не стучит и не пытается войти, слышу, как на кухне он беседует с собакой. Павел интересуется, не болит ли у Мари лапа после такого забега. Я расплываюсь в улыбке, несмотря на боль.

Оглядываясь, я вижу только мужскую косметику, тянусь к шампуню и гелям, подношу к носу, узнавая запахи Павла. Ничего женского здесь нет. Мне нравится, что у него чисто, хотя мы пришли неожиданно. Перекидываю ногу, обнаруживая синяк на заднице. Видимо это от падения. Тёплая вода успокаивает, как и нежная пена геля для душа и шампуня. Что я делаю? Зачем разделась в чужом доме. А что, если он попытается ворваться? Хотя, с разбитой физиономией я выгляжу не слишком сексуально.

Слегка приоткрыв дверь, я протягиваю руку, нащупывая полотенце и большой мужской халат.

- Привет, - захожу на кухню, шлепая по полу мокрыми ногами.

Павел светится привычной улыбкой, что-то режет и наливает в чашки.