Наложница тирана (СИ) - Квей Клик - Страница 31

— Можешь присоединиться, — сказал он, оставив открытый флакон с мазью рядом с бассейном, пока умывал лицо и промывал гнойную рану. — Не бойся, Алекса. Меня не нужно бояться.

Избавившись от лифа наряда империи, она склонилась перед бассейном, села на холодный камень попой и аккуратно, опираясь на руки в локтях, забралась в воду, сразу усевшись на ребристое дно.

— Поможешь? — попросил Дауд, передав наложнице флакон. — У меня нет с собой зеркала…

— Да, конечно, — перебила Алекса, окунув палец в мазь, приготовленную специально для таких ран.

Учась на хирурга, она много раз практиковалась в обрабатывании ран, которые получали обычные местные жители столицы королевства Шарджа. Как показала недолгая практика, стоит наносить мазь аккуратно, сначала обработав окружность раны, а уже потом приниматься за само ранение. Нанося мазь, Алекса смотрела в глаза господина, пронизывающие её не только желанием и страстью, но и безумным голодом, которую сможет утолить только любовь и близость с женщиной, с ней.

— Закончила? — заинтригованный работой наложницы, спросил Дауд.

— Да, господин, — ответила Алекса, поставив флакон подальше от бассейна.

Он выдержал небольшую паузу, чтобы пододвинуться ближе.

— Алекса, я купил тебя, — напомнил он. — Ты ведь это понимаешь?

— Конечно.

— Тогда ты должна понять, что я не могу отказаться от тебя. Я понимаю, как ты относишься к воспитанию и к своему мужу, но теперь ты принадлежишь только мне. Твоё тело, сердце и душа должны быть моими.

— Господин, мне…

— Позволь закончить, — перебил Дауд, и она замолчала. — Алекса, я бы не хотел прибегать к серьезным мерам. В доме господ все происходит по велению господина и мой дом Грёз не станет исключением, в насмешку над моей семьей. Но мне не хочется обижать свою наложницу, поэтому будет лучше, если ты сама пойдешь мне на встречу. Я бы очень этого хотел.

Алекса захлопала ресницами, затаив дыхание.

— А что будет, если я откажусь? — спросила она.

— Сегодня ты вернешься в свою комнату и навсегда забудешь о моей благосклонности, — ответил Дауд. — Если я пошлю за тобой, тебя приведут, даже если придется это сделать насильно. Я бы этого не хотел, но…

— Я все понимаю, господин, — тяжело вздохнула Алекса. — Если будет угодно, я бы хотела, чтобы вы сдержали слово, данное неделей назад, и взяли меня в следующий раз посмотреть на город.

— Моё слово здесь закон! — заявил Дауд. — Итак, мы договорились? Ты будешь исполнять обязанности наложницы добровольно?

Понимая, что выбора нет, Алекса нашла в себе силы только на кивок.

Дауд воспринял кивок как вызов и встал из воды, показав наложнице своё мужское естество. Член его был напряжен, торчал, дергался и выглядел как кол, на который насаживают грешников. Алекса была грешницей, потому что вид мужчины её заинтересовал. Разумеется, она этого не показала, ибо была предназначена только мужу, но мнение наложницы немного изменилось.

— Встань и повернись, — попросил Дауд, хотя слова его прозвучали как приказ.

Наложницу устраивал этот подход, потому что она знала, что так не сможет увидеть лица и постарается представить любимого человека. Ей оставалось выполнить приказ и даже прижаться бедрами к холодной стенке бассейна, выжидая продолжения, на которое сподобиться господин. Долго ждать не пришлось. Дауд провел рукой по спине и заметил несколько старых рубцов.

— Кто тебя так наказал? — спросил он, недоумевая. — Это ведь следы плети?

— Я упала, господин, — сказала Алекса. — В королевстве Шарджа наказывают только неверных жен, а я всегда была верна своему мужу.

— Это ненадолго, — чувствуя своё превосходство, заявил Дауд. — Ты серьезно поранилась, когда упала?

— Была на волосок от смерти.

— И кто тебя спас?

— Андре де Дижон, про которого я рассказала.

Поглаживая ладонью спину наложницы, Дауд был непоколебим, до определенного момента. Задержавшись на шее, он вложил силу и наклонил Алексу так, чтобы она согнулась перед ним. Руку он убирать не стал, зная, что ей крайне неудобно находится в таком положении. Холодный камень касался груди, щипал соски и вызывал неприятные ощущения в животе. Но Алекса молчала.

— Раздвинь ноги, — приказал он и она послушалась. — Шире раздвинь, наложница!

Хорошо хоть поверхность была ребристая, иначе она бы села на шпагат и все лечение было бы напрасным, как думала сама Алекса. В таком постыдном положении ей пришлось только смотреть вперед, молчать, терпеть прикосновения господина, не являющегося ей мужем. Выбора не было.

Унижение стало приятной наградой, когда господин прижался к ягодицам и направил член во влагалище наложницы. Вскинув брови и выпучив глаза, испытывая, как нежно мужское естество входит внутрь, Алекса с трудом боролась с грехопадением и всеми силами пыталась сдержать стон, зажимая зубы и челюсть до боли. Ей не должно находиться здесь, нельзя заниматься любовью с другим мужчиной. Но раз выбора нет, не стоит опускаться до уровня портовой шлюхи и показывать, как ей нравится заниматься любовью, изменяя законному мужу.

Все было напрасно. Член господина вошел целиком и потом, настроившись на нужный лад, Дауд выгнулся и сделал резкий толчок, заставляя наложницу вскрикнуть от наслаждения. Стон Алексы отозвался эхом в бане, отчего ей становилось то ли хорошо, то ли стыдно, то ли невыносимо больно из-за того, что она предала любовь мужа. Но с женским началом нельзя было спорить, ибо близость с мужчиной Алекса любила больше всего на свете и не важно, с кем ей пришлось бы переспать.

Следующие два грубых движения господина тоже заставили её вскрикнуть, и она молилась о продолжении, однако все закончилось. Дауд изверг в неё своё семя, вынул член, но не убрал руку.

— Я тебя накажу, если ты снова так поступишь, — заявил он.

Недоумевая, наложница вскинула брови и повернула голову в сторону господина. Она его не видела, но все равно желала объяснений.

— Что я не так сделала? — спросила она, почти возмущаясь. — Вы ведь получили удовольствие.

— Это было не то, чего я хотел, — сказал Дауд. — Ты подавала себя и вела так, словно на моём месте был кто-то другой. Не потреплю…

— Простите, — промолвила Алекса. — Можете наказать меня, если вам станет легче. Но я не могу в одночасье изменить самой себе. Я готова с вами заниматься любовью, однако моё сердце ещё не может забыть любимого мужа, с которым мы прожили пять лет. Вы тоже почувствуете эту боль, если столкнетесь с потерей любимого человека, дорогой вам женщины.

Видимо, Дауд признал неправоту и сжалился, позволив наложнице вернуться в горячую воду.

— Завтра утром тебе принесут на завтрак кубок вина и запеченного мяса, — сообщил он. — А вечером я лично тебя навещу, поэтому будь готова к приёму.

— Как прикажете, господин, — с толикой разочарования и безразличия ответила Алекса. — Я могу вернуться в постель?

— Ступай.

Она вышла из бассейна, исполнила реверанс и голой покинула баню.

Прибытие Зайны

***

Раз господин пообещал, утром его наложнице на завтрак принесли шашлык из свинины в сочном маринаде, салат из овощей, приправленный оливковым маслом, зеленью и специями, а дополняло трапезу Алексы вино трехлетней выдержки, которого принесли целый кувшин. До сих пор испытывая унижение, после пережитого в бани, Алекса долго смотрела на завтрак, но не могла его съесть. Кусок в горло не лез. Однако она поняла, что оказалась в сложном, безвыходном положении, из которого невозможно выбраться. Зачем мучить себя ещё больше, если можно жить на достойном уровне, питаться подобно герцогини и в скором времени перебраться в дом своего господина? Всего-то нужно исполнять обязанности наложницы, уделять Дауду достойное внимание и приходить на его зов, когда он этого пожелает. Усложнять ситуацию не было смысла, поэтому она приступила к завтраку и охотно насладилась прекрасно приготовленному шашлыку, удивительному вкусу салата и долгожданному вкусу вина, о котором она мечтала вот уже несколько месяцев. С первого глотка красного полусладкого вина пришла приятная истома, мысли прояснились, захотелось жить. Раз уж господин Дауд так расщедрился и выделил ей целый кувшин вина, Алекса позавтракала, отдала пустые тарелки, а вино отнесла в свою спальню, чтобы выпить ещё немного после купания, во время прочтения книги. Книга и вино — идеальные партнеры благородных дам королевства Шарджа и Алекса, чувствуя себя таковой, не могла отказать себе в этой глупой причуде.