Приключения менеджера. Схватка (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 33

Однако, похоже, что чем больше вывозят тряпья, лохмотьев, коробок из-под консервов, старых сапог и другого мусора, тем больше их вновь оказывается вокруг через каких-нибудь несколько часов. Люди пришли сюда в поисках богатства и нисколько не думают о самых элементарных законах гигиены. Когда режут скотину, то потроха и кости бросают прямо перед палаткой; потом приходят чернокожие или бродячие собаки, хватают все эти отбросы и с жадностью их поедают. Остатки валяются по всему лагерю и гниют.

Кажется, людей стало здесь немного меньше, да и белые лица сильно разбавились черными физиономиями. В поселке жило постоянно пятьсот человек, но примерно столько тут было всегда и приезжих. Старатели со всей округи приезжали здесь пополнить необходимые запасы и спустить появившиеся деньги на выпивку и чернокожих шлюх.

Стивен стоял и смотрел, как серело и светлело небо на востоке, стараясь дышать через рот, чтобы не чувствовать запаха. Но тут небеса внезапно обрушились на землю. Вернее не небеса, но с неба в раскатах грома летело то, что приносило людям смерть. Людей охватило паника, они выскакивали из палаток, в чем спали и старались убежать подальше, оставляя после себя валяющиеся тела раненых, которые криками призывали себе на помощь. Стивен сразу сообразил, что к чему, он в этих беспокойных и опасных краях был не новичок и знал, что чем раньше начнешь убегать, тем лучше. Схватив свои вещички из фургона и проигнорировав расспросы испуганного разбуженного грохотом хозяина, он со всех ног побежал на запад, пробираясь среди толпы людей и палаток, чем дальше он будет от этого места, тем лучше. Прииски каждый раз плохо принимали его, пытаясь каждый раз, покуситься на его жизнь. Больше сюда его никаким калачом не заманишь!

Я смотрел на лежащий внизу поселок моих прямых конкурентов и рейдеров. Пушки работали почти на пределе своей дальности, задрав вверх свои дула под углом 45 градусов. Да и то они накрывали не середину лагеря, а ближнюю к нам его окраину. Мои пулеметы также сильно задрали дула вверх и расходовали патроны по принципу "на кого бог пошлет". Остальные мои люди не стреляли, слишком далеко, да и надо поберечь патроны, вдруг разгневанные старатели побегут к нам выяснять, кто тут так расшумелся. Лишь самые опытные из моих снайперов изредка стреляли, стремясь продемонстрировать всем окружающим свое искусство. Конечно, убитых будет немного, убойную силу смертоносный свинец во многом утратит, но надо же моим людям тренироваться в стрельбе на дальние дистанции. Вот моим новые пушкарям и тренировка, и освоение орудий, и нам кое-какая польза, вместо мишеней: палатки и лачуги врагов.

"...но народ, живущий на земле той, силен, и города укрепленные, весьма большие, и сынов Енаковых мы видели там... Но Халев успокаивал народ пред Моисеем, говоря: пойдем и завладеем ею, потому что мы сможем одолеть ее", - с убеждение проговорил Де ла Рей.

Вот уж человек, и учился всего ничего, а сколько помнит цитат, а тут учился десять лет в школе и четыре года в институте и из вакуумной физики, помнишь только то, что имеется такой раздел в физике. Ладно, пошумели и хватит, похоже, что нас атаковать никто не собирается -вон как активно убегают прочь, но и мы нападать не будем, нас слишком мало и потери мне не нужны. Пора возвращаться обратно, у меня еще есть и другие дела. Ведь стремительность, мобильность, быстрота и натиск, почти единственные козыри в этой игре, где каждый соперник нас превосходит численностью. Когда-то, того же Наполеона спросили, как он смог победить своего врага, так как у того было 100 тысяч солдат, а у Наполеона всего 30 тысяч. Очень просто, ответил Наполеон, я напал своими 30 тысячами на 20 тысяч солдат противника. Теперь у меня было преимущество в численности, и я легко победил. И так я поступил все пять раз. Вот и нам нужно метаться между противниками, стараясь, нет, не победить, это пока невозможно, но больно ужалить своего противника, что бы он не помышлял больше об атаке, и оставил нас в покое. И так нужно поступить бесчисленное количество раз.

И мы ушли на этот раз, и я только слышал у себя за спиной молитву нашего молодого командира: "недолго проходит жизнь мятежника на земле, да не продлится она, бог бьет за грехи его, кровью его". Наверное, если бы молитвы помогали, то англичанам пришлось бы быстро очистить захваченные у буров территории, до самого мыса Доброй Надежды. Британцы лезут на эти земли как облако саранчи, вот мы их и давим как саранчу.

Впоследствии я узнал, что старатели понесли небольшие потери от нашего налета на их поселок: погибло и умерло от ран около 70 человек, еще сотни три были ранены или сами побились или покалечились, когда они летели, убегая и не разбирали дороги. Эффект от стрельбы был в другом, старатели теперь нигде не могли чувствовать себя в безопасности. Да и показали свою слабость перед чернокожими: почти тысяча человек негров разбежалась, оставив старателей без рабочих рук. Я уже не говорю, что еще сотен восемь или девять белых поспешили покинуть от греха подальше эти беспокойные края, перебравшись в другие места Южной Африки. Всего в крае оставалось менее трех тысяч англичан, скопившихся в его западной части, да и местных буров они уже опасались сильно задирать. А вдруг и они приведут какой отряд для расправы над своими обидчиками.

Главный же итог нашего рейда был тот, что у нашего президента Алмазных полей Фреди Вильсона больше не было никаких достойных соперников, и он мог без опаски именовать себя таким образом. А то, что его "народ" Фридриха просто ненавидел, как самого дьявола, так покажите мне на земле место, где люди довольны своим правительством? Я же оказался тем маленьким камешком в сандалиях, "скурпула", как говорили римляне, который не позволил широко шагать по Африке британским колонизаторам, от Кейптауна и аж до самого Каира. А камешки разные бывают, и некоторые могут вызвать лавину, все сметающую на своем пути.

Глава 18.

Престарелый верховный вождь басутов Мошвешве уже давно потерял покой и сон. Казалось бы беспроигрышный вариант, отдать страну под управление англичан, а самому наслаждаться покоем, купаясь в роскоши, пока что не приносил желаемого результата. От набегов буров и зулусов англичане его не защитили ( а те как нарочно выбирали для грабежа земли или самого Мошвешве или же земли его самых преданных сторонников), более того сами без конца требовали у басутов чернокожих воинов для себя. А воинов приходилось посылать самому Мошвешве или же его сторонникам, остальные вожди игнорировали приказы туземного царька, а чтобы наказать непокорных сил у Машвешве сейчас не было. Легко было предположить, что если так будет продолжаться и дальше, то Мошшвешве не поздоровится, его военные силы стремительно таяли.

Когда-то вождь мог беспрепятственно созвать 10 тысяч воинов, теперь же более тысячи погибли в конфликтах с бурами и зулусами, почти тысячу пришлось отправить англичанам (и от них не было никаких известий), а три тысячи лучших воинов пытались отразить кровопролитное вторжение этой зулусской собаки Мкопане, приведшего на сей раз в истерзанный Басутоленд 2 тысячи кровожадных зулусов. Из оставшихся пяти тысяч три были под управлением своих мелких вождей, заявивших, что им нужно отстаивать в первую очередь свои земли, а из оставшихся, тысяча находилась далеко отсюда, патрулируя другие границы. Сейчас же под рукой престарелого вождя едва ли можно было насчитать тысячу воинов.

И это тогда когда другие вожди басутов легко могли набрать и две и три тысячи чернокожих вояк, и если кому придет в голову забрать власть у Машвешве, то старому вождю не отбить нападения. Оставалась только бегство. А если два или три вождя басутов договорятся и объединятся? Как тогда удержать верховную власть? Одна надежда, что его сумеют защитить англичане. А если не сумеют? О таком варианте не хотелось и думать. Что если англичане даже не проиграют, а понесут существенные потери и погубят басутских воинов? Тогда другие вожди сразу обвинят верховного вождя Машвешве, что он слишком стар и не может руководить страной. Как Машвешве тогда самому выходить на ритуальный поединок, если он не сможет приказать своим воинам убить любого претендента?