Беременна поневоле (СИ) - Лакс Айрин - Страница 32

— Да, мы сильно похожи с Ванькой внешне.

— Хорошо, что только внешне, — вырвалось у меня против воли. — Где сейчас твои родители?

— Умерли. Ты же сама видишь, что мы с Ванькой поздние дети, — кивнул Арсений на фотографии, где уже пожилая пара с улыбкой стоит возле подростков. — Сначала мама, потом отец. Долго не продержался. Они были как попугаи-неразлучники, всегда вместе.

— Жаль. Терять близких всегда тяжело.

— Было нелегко, — согласился Арсений, отложив альбом в сторону, потом пристально посмотрел на меня. — Как ты справилась одна?

— Выхода не было, только и всего. Надеяться не на кого, — в горле внезапно запершило.

Я поспешила проститься с Покровским и ушла к себе.

От переживаний и тесных мыслей долго ворочалась в кровати.

Удобная, мягкая постель, а мысли колкие. И о себе, и о ребёнке — скоро надо будет посетить клинику, и об отце ребёнка, который станет моим мужем почти на целый год.

Скоро у меня не останется даже своей фамилии…

На следующий день визажист и стилист приехали домой к Покровскому, чтобы сделать из меня красавицу.

Покровский любит, когда всё устроено по высшему разряду, пусть даже его жена — фиктивная.

— Мы прекрасно смотримся вместе, — Арсений обнял меня за талию, задерживая меня перед огромным зеркалом.

Молча кивнула, соглашаясь — в зеркале отражались двое. Будто не мы, а наши копии из параллельной реальности.

Причёска — волосок к волоску, но не претенциозно, а очень мило, и невероятно идёт той белокурой девушке из зеркала. Роскошное платье отлично сидела на стройной фигуре — пусть не такое пышное, как у сказочных принцесс, но не все принцессы предпочитают кринолин и пышные юбки.

Покровского можно было принять за образец мужской стати и красоты. Привлекательный мужчина. Я замечала это всё чаще и досадую на себя за неуместные мысли.

— Предлагаю выдвигаться, если не хотим опоздать на регистрацию…

— Да, конечно.

Деньги способны решить всё. Покровскому без проблем удалось устроить регистрацию брака в загсе всего за один день.

Мы были на регистрации вдвоём. Я до последнего момента не верила, что всё будет именно так.

Но так же лучше? Не думаю, что Покровскому хочется афишировать наш брак даже перед самыми близкими. Но зачем тогда кольца и платье?

Слова торжественной речи ещё долго громким эхом звучали в моей голове, а губы горели после поцелуя.

Простое прикосновение, но обжигающее. Думаю, стены загса видели поцелуи в тысячи раз горячее и искреннее, чем тот, которым наградил меня Арсений.

Но мне чересчур и того, что было: обжигающего тепла мягких губ, небольшого напора и дрожи мужского желания задержаться подольше, ветерка дыхания.

Достаточно. Даже слишком…

Я волновалась так, как будто всё происходило по-настоящему.

— Не переживай, всё будет хорошо, — успокаивал меня Покровский.

Дежурный фотограф загса предложил снимки, демонстрируя их на экране камеры. Покровский быстро договорился с ним.

— Знаешь, я не привык пользоваться услугами любителей, — признался Арсений. — Ты заставляешь меня поступать иначе.

— Теперь договор?

— Да, подпишем договор. Его ещё нужно будет заверить. Потом отметим в ресторане успешное заключение сделки.

Я провернула кольцо на пальце. Бриллиант один-единственный, некрупный, но очень красивый и безумно дорогой. Заметила, что мы одновременно смотрели на свои обручальные кольца, словно не веря произошедшему.

— Давай не будем думать о плохом?

— Давай не будем, — согласилась я.

Пыталась не думать, не нагонять тучи, но всё равно тоскливо.

Платье, кольцо, причёска, автомобиль, даже мужчина рядом — уже муж — всё чересчур красивое, но отдавало фальшью. А я хотела, чтобы было по-настоящему и по любви…

Арсений притянул мою руку к себе на колено, переплетает наши пальцы.

— Всё-таки, ты загоняешься плохими мыслями, Бабочка.

— Ты когда-нибудь думал о браке? Настоящем? А не как у нас с тобой, — смахнула пальцами невольную слезу.

— Думал. Хотел бы, чтобы как у родителей. Один раз и на всю жизнь.

После его слов я удивлённо посмотрела на Арсения.

— Да, именно так. Можешь смеяться, мол, мечты как у маленькой девочки… — Покровский иронизирует, пряча под напускной усмешкой искренность.

— Мои мечты тоже были где-то там. Рядом с твоими, — вздыхаю. — Давай не будем думать о плохом?

Впервые поняла, что Покровскому хочется счастья.

Без бирок с ценой, без грязных пятен, со светлым фоном без капли животной пошлости.

Мне тоже мечталось о таком счастье. Просто нас двоих закрутило в порочную воронку и сломало.

Выбраться тяжело, несмотря на попытки.

Хотелось перевернуть эту нелёгкую для нас обоих страницу.

 30. Алёна

После регистрации брака прошло несколько дней.

Я ждала увеличенного внимания и скептических ухмылок Ивана. Но близкие не спешили поздравлять Покровского. Я сделала вывод, что Арсений скрыл от всех свой брак.

А потом он обмолвился, что Иван со своей семьёй уже больше недели отдыхают на белоснежном песке и греются под тропическим солнцем.

— Поэтому ты так спешил с регистрацией брака? — не удержалась от вопроса. — Иван не рад тому, что ты держишь меня около себя.

— Отчасти ты права, — не стал юлить Арсений. — Пока Ванька далеко, у меня руки развязаны. На таком расстоянии он не смог бы вставить палки в колёса и омрачать настрой своим скепсисом.

— Большой дядя Сеня прячется от Ивана, — пошутила я.

Вышло само собой, но Покровский рассмеялся неожиданно громко.

— Да, я младший. От этого никуда не деться, как и от того, что старший брат приглядывал за мной, как нянька. Кстати, мы обещали племяшам выходной день. Как только вернутся, планирую забрать их. Ты в деле, если помнишь…

Мне становилось проще общаться с Арсением. С каждым днём понемногу.

Иногда он брал меня в офис на полдня. Поручал пустяковые задания и хвалил с преувеличенно восторженным выражением на лице, пока я не попросила его умерить пыл.

— Колючка! — фыркнул в ответ Арсений. — Вот как с тобой налаживать контакт? Даже лестью и похвалой не подкупить!

— Не пытайся меня купить, только и всего.

— Хорошо. А как насчёт завоевать? — Арсений мгновенно переключился на режим флирта и послал мне убийственно соблазнительную улыбку.

С ним невозможно совладать. Покровский становился ближе и понятнее, несмотря на все предупредительные знаки и границы, выстраиваемые мной.

Может быть, всё дело в том, что я не видела в нём абсолютной черноты? Хотелось бы, но не замечала в нём животной озлобленности и скотства.

У него было множество других качеств. Они не делали из Арсения лучшего в мире мужчину и человека, но и худшим я его назвать не могла.

Покровский становился более живым и понятным. Приходилось одёргивать себя и не любоваться привлекательным лицом, не вестись на его красивые ухаживания.

Он упорно ухаживал за мной. Не получал желаемого ответа, но не переставал оказывать знаки внимания.

Покровский дарил подарки. Приятные женскому глазу мелочи. В день регистрации брака Арсений подарил мне парфюм, сказав, что выбирал долго и остановился именно на нём.

Я долго его не открывала, но потом распаковала и послушала, как звучит аромат. Мягкий, неназойливый, очень приятный.

В моей спальне не успевали вянуть цветы — на месте одних появлялись другие, свежие. Арсений менял их сам, не перепоручая прислуге. Постоянно разные букеты и сочетания.

— Я когда-нибудь угадаю твои любимые цветы? — спросил он в один из дней, когда я застала его за этим занятием.

— Сегодня лилии? Мне нравятся.

— Тебе нравятся лилии? — уточнил Арсений.

Ничего же плохого не случится, если я поблагодарю Арсения за цветы? Они действительно очень красивые и мне приятно. Просто приятно. Без двусмысленных намёков.

— Цветы в целом. У тебя отличный вкус. Я бы выставила букет из комнаты, если бы он не пришёлся по вкусу. Но мне нравится. Спасибо.