Тропою Верности и Веры. Акт 3 (СИ) - Гарин Александр Олегович - Страница 14

Саида подняла посох, испепеляя демона ненавидящим взглядом. Зандер перевернул кисть кверху — над ладонью загорелся тугой комок голубого пламени.

— Боевая дева. Восточная магия, верно? — ухмыльнулся Гиддбин, вновь поворачивая лицо к Уне. — Может, ты хочешь еще чего-то? — вкрадчиво переспросил Дикий Дух Охоты. — Нет, мне скучно здесь. Вы остаетесь.

Уна позволила себе усмехнуться: демоническая сущность Гиддбина требовала поклонения и жертв, которых древний идол религии ушедших времен лишился с последним человеком, покинувшим город. Те, кто поставили алтарь, украсили его и приносили дары, умерли или ушли, оставив черный обелиск посреди наступающих джунглей.

— Еще я прошу тебя дать мне свои дары, — амазонка приложила руку к груди, склоняя голову перед тварью. Искандера замутило от этого зрелища, но паладин не вмешивался, полагая что девушка-воин знает, как общаться с пробужденным к жизни призраком религии северных народов.

— А если вместо этого я принесу тебя в жертву Старой Религии? — задал вопрос огненный идол, сощурив глаза.

Амазонка согласно качнула головой вверх-вниз; слова мягко стелились над землей.

— Ты можешь сделать, как говоришь, — согласилась девушка. — Но разве не я приносила тебе дары, отделяя от трофеев охоты? Разве не тебе посвятила у Гремящего Ключа шкуру и голову снежного тигра? Вспомни меня, древний бог Охоты! Вспомни, что твое имя чтут береговые племена! Вспомни! Я — амазонка Уна, дочь свободного народа, прошу твоего дара и помощи!

Гиддбин нахмурился, словно взвешивая сказанное.

— Что получу взамен? — наконец спросил Лезвие Старой Религии. — Ваш путь лежит в темные глубины, на встречу с Великим Злом. Дева… я не хочу отпускать живых, которые могли бы скрасить мою скуку. Вы будете блуждать по городу, всякий раз возвращаясь к алтарю, пока не поймете тщетность ваших мук.

— Ты можешь сделать так, — снова согласилась Уна, — оставив нас здесь, заманивая мороком, но тогда Великое Зло выйдет наружу. Подумай Гиддбин, что ты теряешь, отказывая мне в просьбе!

Огненноглазый Бог Войны и Охоты задумался. Прошло несколько мучительных минут, прежде чем с руки, легшей на украшенный черепами пояс, не стек ручеек огня, выжигая землю.

— Согласен, амазонка, — проворчал древний языческий демон. — Ты получишь свой дар.

— Тебе будет посвящена часть победы над Великим Злом, Дикий Гиддбин! — пообещала девушка-воин.

— Я хочу ухо Дьябло, — выразил желание Лезвие Старой Религии, ощеривая длинные тигриные клыки.

— Оно будет посвящено тебе! — с жаром заверила амазонка.

Спутники девушки переглянулись в недоумении, отступили, увлекаемые Зандером прочь. Огромная ладонь стиснула плечо амазонки. Нестерпимо потянуло паленой кожей и горелой плотью. Амазонка выгнулась, подхватывая другой рукой Гиддбина, возносимая на уровень глаз существа, гулко роняющего в тяжелый, жаркий воздух слова старого языка народов севера, населявшего горы от моря и до далеких далей, упирающихся в край мира.

— Я ничего не понимаю! — пожаловалась Саида.

— Кажется, ей больно, но она не сгорает заживо, — проворчал рыжий Таул, заинтересованно глядя как тело девушки-воина, объятое жидким огнем, корчится в руках демона. — Языческие демоны падки до славы и возносимых молитв.

— Ты прав, — подтвердил Зандер, складывая руки на груди. — Они питаются поклонением. В нем их жизнь, их сила, их слава, их смысл. Без почитателей — он ничто. Пустое место. Истлевшая нить на полотне истории.

— Кажется, — подала голос Наталья, — у этой нити только что завязался новый узелок на ткани бытия. Кажется, все кончено.

Безвольное тело амазонки опустилось на землю, у ног Гиддбина.

— Позаботьтесь о ней, — произнес Лезвие Старой Религии, не глядя на распростершееся тело девушки. — Следуйте на север, до каменного портала. Город отпускает вас.

Склонился, и, проведя пальцем по щеке амазонки, прибавил:

— Помни обещание. Мы еще встретимся у Гремящего Ключа, в чертогах льда, когда настанет твоя ночь конца. Я помню свои слова. Помни и ты свои, Уна из берегового народа.

Выпрямился, и, окинув насмешливым взглядом маленький отряд, ухватился за гриву коня, рывком забрасывая тело в седло. Лошадь встала на дыбы, молотя по воздуху копытами, и совершив гигантский прыжок, ушла в черный обелиск, поглотивший Дикого Бога Охоты, вместе со всем призрачным воинством мертвых воинов и животных, оставивших после себя следы выжженных копыт в земле, и опаленные огнем растения. Огонь на вершине черного монолита мигнул и погас.

Уна зашевелилась и застонала, разлепляя непослушные веки.

Первым, что она увидела, было лицо паладина. Еще не отошедшая от общения с древним богом, амазонка ужаснулась — каким пустым и отрешенным оно было. Синие глаза, всегда гревшие ее ласковым взглядом, казались теперь кусками льда.

Он резко наклонился и поднял ее на руки. Мгновением позже амазонка ощутила, что лежит на мерно колыхавшемся ковре — где ранее сидела Саида.

— Отдыхай, — коротко бросил он и, выпрямившись, отвернулся. От него пахнуло таким холодом, что амазонка невольно съежилась. Таким она его видела только раз — когда Искандер стоял напротив Андариэли.

— Искандер… — беспомощно простонала она, не до конца понимая перемену, произошедшую с мужчиной, которого она любила.

Паладин ровно посмотрел сквозь нее и сделал знак отправляться. Проходя мимо ковра, чтобы занять свое место во главе отряда рядом с Натальей, он бросил короткую фразу, но только Уна слышала то, что он сказал.

— Сделка с демоном. Ты предала Свет. Ты меня предала.

От полного боли стона, Уну удержала разве что гордость. И блестящие, насмешливые глаза Таула, тотчас отвернувшегося, рассматривая растения, скорчившиеся вдоль пути следования отряда.

Глава 18

— Может быть, сделаем привал? — не выдержала, наконец, затянувшегося безмолвия Саида, когда отряд прошагал немалую часть пути, миновав разрушенный каменный круг, вкопанный стоймя в землю. Потрескавшиеся фрагменты портала оплетали растения, пустившие крупные белые цветы, которые источали удушливый аромат. — Отдохнем перед…

Саида замялась, скользнув взглядом по лицам спутников. Сердце у девушки сжималось от сожаления. Понять поступок Уны могли бы варвар или Таул, отстранившийся и делавший скучающий вид. Некромант тоже молчал, отводя взгляд. Наталья безмолвствовала, хмуро высматривая место предположительного ночлега. Лишь Искандер — прямой точно стрела, с гневной морщиной, прорезавшей лоб — был спокоен. И так же молчалив. Точно окружавшие их камни.

— Устроим лагерь здесь, — темноволосая проводница указала рукой на относительно гладкое место меж стен, свободное от растительности. Вокруг валялись обломки колон, могущие послужить лавками, растения сторонились места, покрытого короткой, темно-зеленой травой, пробивавшейся даже сквозь камни. — Заночуем.

Лагерь ставили быстро, почти не разговаривая друг с другом. После встречи с Гиддбином даже болтливый оборотень предпочитал держать язык за зубами. Из всех, похоже, только Наталья чувствовала и вела себя как обычно. Проводница была собрана, уверенна и так же молчалива.

Саида всё чаще оглядывалась на амазонку, так и не вставшую с раскинувшегося на каменных плитах ковра. Светловолосая северянка, низко опустив голову, была настолько погружена в свои мысли, что очнулась только, когда неосторожный Таул, случайно или нет, споткнулся о её ноги.

Наталья первой принялась развязывать мешки с вяленым мясом и лепешками, которыми их щедро снабдил харчевник. За несколько дней лепешки стали твердокаменными и вполне могли заменить щиты, будь их размеры чуть побольше, но им нужно было быть благодарными и за такую пищу.

Разложив припасы у огня, и давая мясу пропитаться запахом костра, Наталья уселась на валун осторонь огня, в тени. Некромант устроился напротив, ближе к теплу, которого, по всей видимости, повелителю мертвых очень не хватало даже в душных джунглях Кураста. Укутавшись в плащ, Зандер, не мигая, уставился в костер. Таул, покрутившись рядом и так и не найдя себе места, ушел куда-то в темноту, деликатно намекнув во весь голос на непреодолимый зов природы.