В царстве Хадхула (СИ) - Гарин Александр Олегович - Страница 5

Боги, откуда король узнал, что Хильда — его сестра?

Хальд оступился. Пытаясь уклониться от очередного взмаха, он споткнулся о выступавшую плиту, и рухнул на спину, в последнем усилии вскидывая и поставляя под королевский меч секиру. Мощный удар потряс все его тело, превратив его в комок острейшей боли. Хальду показалось, что в него ударила молния. Оружие в его руках раскалилось добела, и северянин выронил его, содрогаясь в диких корчах. Фигура короля, дворцовые своды — все подернулось туманной пеленой, и Хальд был занят только собственной болью. Лишь несколькими мгновениями позже он вспомнил, что он проиграл.

— Унесите, — не глядя на поверженного раба, бросил Хадхул, и воины поспешили исполнить приказ. Король обернулся, и впервые за все время удостоил взглядом застывшую, как изваяние, прекрасную северную пленницу…

Глава 6

Хальд пришел в себя, лежащим на каменном полу в темной и тесной камере. Больше всего его камера напоминала клетку, в какой он и его братья держали изловленными живьем диких зверей. Охотник попытался пошевелиться, и его тело вновь пронзила резкая боль. Пересиливая себя, он поднялся. Айлейды забрали у него все, даже исподние штаны. Что ж, тем хуже для них.

Но нужно было торопиться. Стараясь не думать о том, что теперь с Хильдой, Хальд запустил руку в свои длинные волосы. Через несколько мгновений гибкие пальцы охотника извлекли крохотную отмычку, которая была вплетена в одну из его спутанных прядей. Стиснув ее в кулаке, охотник вздохнул. Теперь предстояло самое тяжелое и неприятное.

Осторожно, внутренне содрогаясь от того, что его ждет, Хальд дотронулся до толстой прочной нити, намертво обвязанной вокруг его крайнего зуба. Глубоко вдохнув, потянул. Нутро задергалось, с неохотой расставаясь с содержимым. Резко и в последний раз дернув за нить, Хальд извлек изо рта уже покрывшийся слизью маленький кожаный мешочек, и с тревогой сжал его между пальцев. Мешочек был по-прежнему тугим, и, судя по его виду, не пропустил ни капли влаги. Охотник вздохнул с облегчением. План старшего брата пока не дал ни единого сбоя. И теперь все зависело от него, Хальда.

Отмычка тихо щелкнула в замке. Харальд сказал правду — достаточно было только приложить ее к отверстию замка, и тот отворялся сам. Осторожно ступая по каменным плитам пола, охотник вышел из своей клетки.

Напротив, в трех шагах от его решетки, находилась такая же камера — она была пуста. Больше в тесном каменном коридоре не было ничего, лишь в его конце, не так далеко от Хальда, за деревянным столом спал одетый в кольчугу молодой айлейд. У его ног лежал короткий меч и стояла плошка с жиром. Плавающий в жире горящий фитиль почти не давал света.

Хмыкнув про себя, Хальд, почти не осторожничая, приблизился к спящему. Подойдя вплотную, поднял оружие. Айлейд не переменил позы, даже не пошевелился. Провернув меч в руке, охотник от души двинул по темени сонного тюремщика. Забрав связку ключей и захватив его плащ, Хальд покинул свою темницу.

Он не рассчитывал легко найти дорогу в покои Хадхула, но то, что он увидел, убило самую тень надежды на подобный исход. Хальд вышел даже не из двери — из неприметной ниши в стене. В стороны и вверх, насколько хватало глаз, уходили в темноту каменные своды, лишь кое-где освещаемые странными синими камнями. Многочисленные ниши перемежались с бездверными ходами куда-то в темноту.

Но темнота эта не была мертвой. Слух охотника непрерывно ловил разнообразные звуки — от шелестящих шагов, негромкой речи и стука каких-то склянок до диких, нечеловеческих криков. Величественные коридоры и арочные залы, крохотные комнаты и каменные мешки — все это жило своей, налаженной, размеренной жизнью, освещаемой светом мертвых светильников. И от всего этого хотелось бежать — на воздух, к солнечному свету. В который раз Хальд пересилил себя. В любой момент на него могли наткнуться — или тюремщик очнется раньше времени. С головой завернувшись в плащ, и сжимая в одной руке меч и кожаный мешочек в другой, охотник двинулся наугад, в сторону, которая ему показалась наиболее шумной.

Хальд миновал несколько коридоров и боковых ответвлений, прошел с десяток ниш, и разминулся в двумя закутанными в плащи айлейдами, не обратившими, впрочем, на него никакого внимания. Высокий рост и темный плащ тюремщика пока что давали свои преимущества. Хальд поднялся по каким-то ступенькам, потом спустился, затем снова поднялся, пройдя какую-то колоннаду, и, наконец, окончательно понял, что заблудился. Свирепо выругавшись на строителей айлейдов, северный охотник опустился на выступ в стене, и совсем было собрался предаться отчаянию, когда новый звук внезапно привлек его внимание. Несмотря на то, что он был едва слышен, Хальд понял, что его источник был рядом. Если бы это было не так, он никогда не услышал бы его сквозь чудовищную толщу каменных стен. Звук повторился почти над самым его ухом, и Хальда оставили все его сомнения: то стонала от страшной боли какая-то женщина.

Хальд вскочил, и обернулся. Почти за самой его спиной находилась еще одна ниша, очень часто посещаемая, судя по ее затертым краям. Он помедлил лишь мгновение, после надавил на край каменного блока. Блок поддался неожиданно легко, и Хальд скользнул в образовавшееся отверстие.

На мгновение его привыкшие к темноте глаза почти перестали видеть. Просторная зала была ярко освещена холодным светом. Прямо напротив входной ниши в нескольких шагах располагался ряд каменных столов. Их поверхности были сплошь исцарапаны, с подсохшими, плохо протертыми или попросту въевшимися пятнами. В синем свете лампад Хальд не различал цветов, но не нужно было даже обладать его тонким охотничьим нюхом, чтобы понять, что пятна эти были кровью. Можно было бы сказать, что кровью пропахла вся эта комната, если бы на самом деле целая какофония запахов не царила в здешней атмосфере. Запахи были разнообразными — от резких, ароматических, до одуряющих, сладковато-гнилостных, от которых с непривычки у Хальда закружилась голова. Они исходили отовсюду, с немытых столов, каменных полок с десятками стеклянных бутылей и больших и малых стеклянных трубок, открытых и закрытых ларей, содержимое которых нельзя было разглядеть.

Но самое сильное зловоние исходило от средних размеров котелка, мирно булькавшего на треножнике в дальнем конце комнаты. Под котлом горел настоящий огонь, но очень слабый. Разбавить холодный синий свет множества лампад он не мог.

Возле котла, спиной к двери, стоял айлейд. Хальд едва различал его фигуру в просторной синей мантии. Айлейд склонялся над чем-то невидимым охотнику, и, по-видимому, с чем-то пытался совладать. Это было трудно, потому что руки айлейда были заняты, но чем — не было видно из-за спины. Хальду не были интересны вонючие тайны эльфов, тем более, что от пребывания в комнате его уже основательно подташнивало. Но он вдруг вспомнил, что привело его сюда.

Неслышной, охотничьей походкой он двинулся к ничего не подозревающему айлейду. Тот не прислушивался. Как и стражник в подвале, и сотни других обитателей под этими странными сводами, он чувствовал себя в безопасности здесь, в своей лаборатории. И это было понятно — дома любой хозяин чувствует себя так же. Хальд приблизился вплотную, и приподнялся на носках, вытягивая шею.

Одного взгляда, брошенного через плечо эльфа, было достаточно. Багровая ярость, до сих пор не получавшая своего выхода, горячей волной ударила в голову — одновременно с тем, как меч в руках охотника покинул ножны. Айлейд не успел даже обернуться — его голову буквально смело с плеч. Хальд перешагнул через упавшее тело и оказался перед еще одним каменным столом, на котором лежала странная женщина. Вне всякого сомнения, она была человеком. Только ее кожа — смуглая до черноты — смущала северянина. Ему никогда не доводилось видеть таких темнокожих людей. Тело женщины — от тонких запястий, до щиколоток было жестоко прикручено к поверхности стола и покрыто очень глубокими порезами, которые не кровоточили. Рядом на каменной подставке лежали несколько металлических очень тонких трубок, и стояли полные склянки. О содержимом склянок можно было только догадываться.