Дочь княжеская. Книга 3 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 37

Возразить очень хотелось, но Хрийз не могла найти слов. Логика была, и была она, можно сказать, железной.

— А каков критерий достойности? — спросила Хрийз наконец. — Происхождение?

— Выбирая между «хочу» и «надо», слушай свое сердце, дочь, — серьезно сказал князь. — Сам я женился по любви… но у моей матери, помимо старшего, законного мужа, были консорты. Бывает и так. Не считается чем-то плохим, кстати. Много мужей — много детей. Особенно если уровень энергии души понижен.

— Я не смогу выйти замуж за двоих или троих сразу! — воскликнула Хрийз. — Это как-то… даже думать об этом как-то… Вообще! Никогда в жизни.

— Маленькая ты еще совсем, дочь, — сказал он, обнимая ее и притягивая к себе. — Ребенок. Не понимаешь взрослой жизни…

— Не понимаю, — сердито буркнула Хрийз. — И не хочу понимать!

— Поймешь когда-нибудь. Всему свое время.

Хрийз вздохнула. Так они и сидели оба, в обнимку, молчали, не было нужды в словах. Яшка снялся с постели и перелетел к дочкам, те подвинулись, давая ему место на подоконнике. Зеленовато-оранжевый зимний свет из окна отчеркивал блестящей линией птичьи силуэты.

А где-то там, в море, шла война. В нее не верилось, о ней не хотелось думать, но война не собиралась растворяться в воздухе или проваливаться в глубины морские без следа.

И она неумолимо приближалась к Сосновой Бухте.

Целью врага была Алая Цитадель.

ГЛАВА 7

Световой день значительно прибавился, морозы ослабли, хотя метели убираться за северный край мира не спешили. Однажды с моря пришел очередной свирепый буран и за два дня завалил снегом. Окно, выходившее во внутренний садик, залепило почти полностью, лишь в самом верху оставалась чистая полоска. Сугробы по краям очищенных дорожек встали едва ли не в человеческий рост.

Хрийз полюбила бродить вокруг замка, особенно по западным склонам. Отсюда, с широких заснеженных террас, город был виден как на ладони, за городом простиралось до самого горизонта застывшее море, таинственно мерцавшее в темное время суток освещением подводных улиц города. И еще отсюда прекрасно просматривалась Алая Цитадель.

Хрийз чувствовала ее. Кожей, нервами, всем своим существом. Проклятый гиперпереход к метрополию Третерумка набирал мощь рывками, как будто где-то в мире стоял алтарь, с которого направлялась энергия из выпотрошенных душ — прямиком сюда. Хрийз голову сломала, пытаясь найти нужные книги в замковой — громадной! — библиотеке. Книги все время попадались не о том и не такие, а уроки по общей теории магии, занимавшие изрядное время, не давали ответа. Уроки вели когда Лае, когда Кот Твердич, но каждый день, и Хрийз значительно продвинулась в понимании столь сложного предмета. Ель и Желан учились вместе с нею, иногда на занятиях оставался Гральнч. Лае морщился, наблюдая старшего Нагурна, но не гнал его, как бы ему ни хотелось. Кот Твердич вел себя невозмутимо и спокойно, как всегда.

Его свадьба с Елью прошла скромно, в замковом Храме Триединого. Со стороны Ели пришел отец и братья, а у Кота Твердича живых родственников не осталось, и поэтому пришла Дахар. Мог бы придти и Ненаш, но у Ненаша нарисовались внезапные и очень серьезные проблемы.

Канч сТруви не стал его наказывать за дерзость и неповиновение слову старшего.

Доктор его отпустил.

Теперь Ненаш был сам по себе упырь, а не чей-то. Все говорили, что сТруви поступил с ним чрезмерно жестоко: если младший не готов к самостоятельной жизни в качестве проводника своей стихии, то ничем хорошим это, как правило, не заканчивалось. Ненаш стиснул зубы и держался на одном упрямстве. Хрийз его как- то видела мельком: он изменился до неузнаваемости. Из лица ушла пухлощекая детскость, взгляд стал строже и неистовее, и, кажется, он даже в плечах раздался слегка и подрос. Неумершие взрослеют внешне в двух всего случаях: медленно, естественно, так сказать, с течением времени, и рывком, в результате тяжелых обстоятельств; с Ненашем происходило второе. Он замкнулся в себе и сторонился живых, наверное, если бы не Пельчар, он сорвался бы когда-нибудь до смерти, а так ему было ради кого жить.

И еще Ненаш как-то высказался о Сихар в том духе, что теперь-то ему уже ничто не помешает. Сихар знала, донесли добрые люди, и заметно нервничала по этому поводу, но старалась держать лицо и своего страха не показывать.

Хрийз думала, что зря ворошить прошлое, смерть Сихар не вернет Фиалку, а сама Сихар давным-давно пожалела о собственной глупости, из-за которой погибла Фиалка. Кстати, еще не факт еще, что она выжила бы с тем артефактом. Не бывало еще такого за всю историю Третьего мира, чтобы проводник стихии Смерти родила дитя от живого и осталась бы жить.

На удивление, подобных союзов отмечено было в веках не так уж и мало, но все попытки неумершей женщины родить ребенка от любимого заканчивались ужасно. Хрийз нашла в библиотеке сборник «Ночных сказок» — местный фольклор о потустороннем, страшном и неизведанном донес сквозь века жуткие истории об умертвиях, о новорожденных младенцах-выродках, живущих за счет жизненных сил доноров, и о прочей подобной нечисти.

Отгремевшая война добавила своих историй, уже — документально зафиксированных. Волосы дыбом поднимались от следственных протоколов, медицинских обследованиях, системах защиты.

— Стихия Жизни, — сказал Славутич, увидев в руках Хрийз одну из книг по этой теме, — так же страшна и опасна, как и стихия Смерти. Я бы сказал, что вы тратите время зря; вместо того, чтобы учиться чему-то полезному читаете сказки. Но в основе этих сказок — зерно истины; еще живы те, кто был свидетелем некоторых из описанных там историй. При желании, можете их найти и расспросить. Когда появится на это лишнее время.

Славутич пропадал в бесконечных поездках. Он хотел увидеть Двестиполье, Дармицу и другие княжества Третьего мира. Он пропал в Небесном крае на добрый десяток дней и вернулся оттуда помятым, будто его дикие звери рвали. Подчинился или нет ему Храм Белодара, Хрийз не отважилась спросить.

… А в храме Триединого Вечнотворящего горел живой Огонь, воплощение стихии, текла по специальным желобкам-линзам Вода, нерушимым гранитом стояла стихия Земли и Воздух пел несравненной музыкой Лисчим, вечной девочки, дочери Пельчар и Ненаша, ученицы покойного Деня лТопи. И Ель в алом свадебном платье вступила в круг Изначальных Сил со стороны стихии Жизни, а со стороны Смерти вошел строгий Кот Твердич, и аура его полыхнула на миг истинной тусклой серостью неумершего, тут же скрывшейся под маскировочной сетью искусно сплетенного флера. Суровый старый священник с военной выправкой объявил их мужем и женой, и Славутич тихо сказал стоявшему рядом князю:

— Впервые вижу брачный союз Жизни и Смерти. Кому рассказать — не поверят.

Он никому в Империи рассказать не сможет в ближайшие двадцать лет, именно столько Третий Мир будет закрыт для переходов. Это если враг будет побежден и отброшен, конечно.

Хрийз радовалась за подругу, но было ей тревожно и тягостно: примерила обряд на себя. По спине мурашки текли, стоило представить себе только, что придется вот так же с кем-то на виду у всех поцеловаться. С кем? Даже думать не хотелось. И почему-то не видела она в ближайшем будущем в таком же кругу — Гральнча Нагурна. Себя — легко могла представить, в таком же алом, с вырезом на спине и с алой фатой до талии, а кто рядом был — не видела, и рассмотреть не могла, хотя старалась

«Нет судьбы…» Три фразы оракула для троих, его услышавших. Может быть, «Нет судьбы…» — относилось к ней самой? Тогда Гральнчу — «не доживешь до лета», а Лилар — про смерть везде. Знать бы точно!

Хрийз беспокоила сплетенная ею самой стихийная сеть над Сосновой Бухтой.

Она сдерживала, компенсировала, не давала развернуться в полную мощь сети врага, оставшейся после неудачного защитного флера. Так вот, сеть Жизни начала почему-то слабеть, а почему — понять не хватало ни сил, ни умений, ни опыта. С кем-то советоваться? А они поймут?