Ночь заканчивается рассветом ( Бонус к первой книге "Дочь княжеская" ) (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 11

По глазам Таволы было видно, что именно так она и хотела. Но увы. Не срослось. Ненаш улыбнулся ей очень нехорошей улыбкой. Эрм оценил клыки. И как этот парень руку ему тогда не оттяпал по самое не балуйся? Надо будет спросить при случае.

Тавола в ужасе завизжала и бросилась бежать, не разбирая дороги. Ненаш стремительно скользнул следом. Они исчезли в одном из тупиковых ответвлений пещеры; Тавола не смогла сориентироваться и выбрать то направление, которое вывело бы её в начало гигантского лабиринта. В том случае она могла бы бегать долго или взять заложника и, в конечном счёте, отсрочить неминуемую гибель, а может быть, при изрядной доле везения, даже спастись. В этом… Пронзительный визг, как у свиньи во время убоя, оборвался внезапно, будто его кто-то выключил.

И наступила тишина.

К вечеру похолодало, разошёлся плотный ковёр нагруженных снегом туч и в прореху на западе заглянул негреющий краешек зелёного солнца. Изумрудные сумерки плыли над миром, вспыхивая колкими искрами на редких, всё ещё летящих сверху снежинках, на заснеженных, ветвях, в хрустальном льду по краям нерукотворной чаши незамерзающего источника. Ненаш, полный сил и бодрости, прощался с Эрмом, собираясь уходить на Грань.

— Я тебе должен, — сказал он. — Не люблю таких долгов; может быть, сразу спросишь?

— Спрошу, — сказал Эрм, доставая из кармана «резерв», снятый с убитой Таволы. — Посмотри. Что это?

Ненаш, не прикасаясь, внимательно рассмотрел тонкую чёрную палочку, лежавшую на ладонях Эрма. Поднял взгляд, сказал тихо:

— Там души, друг. Истощённые, разорванные… Я видел, как это делается. Я был в Опоре, видел за работой Таволу. У меня не хватило на неё милосердия. Она умерла не быстро.

Эрм кивнул. Сказал:

— Нашёл за кого извиняться… Души, говоришь?

Ненаш кивнул.

— Сможешь отпустить их?

Неумерший замялся с ответом, и Эрм торопливо продолжил:

— Если сам не можешь, если чувствуешь, что не справляешься, не надрывайся, я не хочу, чтобы ты исчез из мира. Покажи старшему своему, доктору сТруви. Ещё кому-нибудь из своих покажи. Может, вместе вы что-то придумаете? И так ты закроешь свой долг передо мной, Ненаш Нагурн, неумерший Третьего мира Двуединой Империи.

Ненаш кивнул, осторожно пряча «резерв» в рукав. Сказал:

— Прощай. Удачи тебе. Всем вам.

— И тебе, — ответил Эрм, — удачи. Передай привет своей сестре по инициации, Фиалке.

— Передам, — кивнул он, и исчез.

Ушёл на Грань, его вела своя дорога. Эрм натянул на голову капюшон. Холодало, поднимался ветер.

А у Опоры Поющего Острова снова не стало верховного мага. Отчаянная невезуха, бывает же, кто бы мог подумать. Бедная Опора. Вначале Рахсим, теперь Тавола. Замену Таволе найдут не скоро…

Над этим следовало хорошо подумать.

Равнины со стороны моря контролировались врагом полностью. Защитники Третьего мира уходили выше в горы, жались к Дармице, теряли долину за долиной уже и по ту сторону хребта Чернозёрных гор. Капкан захлопывался. По всему выходило, что партизанам Црная надо было уходить тоже, но уйти они не могли. Ещё оставались на захваченных территориях те, кого надо было спасти. Уже перекрыты были почти все пути отступления. Прорываться с боями? Что ж, может быть, придётся и прорываться. Ну, а пока втыкали врагу в задницу иголку за иголкой, чтобы вертелся и не знал покоя.

На третий день после ухода Ненаша участились стычки с отрядами карателей, поднимавшихся в горы. Они прибывали как головы у сказочной каменной гидры: отрубаешь одну, на её месте возникает три новых. При большой, хорошо укреплённой базе на Поющем Острове удивляться этому не приходилось.

Слишком мало бойцов осталось у Црная, слишком сильные отряды им противостояли. Вся тактика свелась к ударам исподтишка, стремительному бегству и долгим, изнуряющим ползанием по горам вокруг входа в пещеры, если удрать удавалось не настолько стремительно, как планировалось, и всё затем, чтобы не навести врага на собственную базу. Чёрные озера укрывали, но они же могли стать смертельной ловушкой, каждый это понимал, никто не жаловался.

Эрм держал себя все эти три дня. Держал неимоверным напряжением воли, любой ценой надо было не допустить срыва. Магический выброс большой силы демаскирует и подставит всех! Но прижимать крышку к бурлящему котлу становилось всё труднее и труднее…

… Отряд просачивался сквозь облаву как мука сквозь сито. Пробирались по одному, по двое, ко входам в пещеры, где под прикрытием древней магии был шанс относительно спокойно пережить очередную ночь. Ползли по склону, замирая при каждом шорохе, и обострёнными, — как всегда перед близящимся выбросом! — чувствами Эрм воспринимал сомкнувшиеся клещи ловушки. Впереди — восьмёрка опытных, закалённых в боях, солдат, позади тоже, справа — такая же компания, а слева — заснеженный каменный склон. Среди камней прятался вход в пещеры, узкая щель, о которой, если не знаешь, не догадаешься ни за что.

Снег под ладонью внезапно оплавился, с шипением полез вверх горячий пар. До выброса оставались считанные мгновения, и ничего не оставалось, кроме как выйти к врагу: если погибать, то лучше в компании. И от лаза в пещеры подальше. Там, внутри, стоит магический щит, но проверять его на прочность не хотелось.

Что у Сихар вместо мозгов — горелая каша комками, он убеждался уже не раз. И надо же было так оказаться, что предпоследней оказалась именно она! Ей бы не оглядываться, лезть дальше, прятаться под защиту скал и щита. Но она оглянулась…

Она заметила, что он отстал, вернулась, стала спрашивать, что случилось. Он попытался было отвязаться, какое! Отвяжешься от неё. Особенно если контроль плывёт.

Дура!

Набитая!

Чтоб её!

Эрм схватил её за руку и потащил прочь от лаза, уже не особенно скрываясь. Всё равно их уже услышали все, кому не лень.

— Что ты делаешь, придурок?! — испугалась она, и замолчала.

Ужас, полыхнувший в её ауре, можно было нащупать пальцами. Эрм свирепо молчал. У него внезапно появилась цель, и ради этой цели он держал себя не понятным ему самому чудом. А всё потому, что узнал командира охотников. Узнал, несмотря на сумерки, метель и прошедшие годы.

Рослый крепкий воин с алыми прядями в жёлтых прямых волосах. Очень знакомая физиономия, очень. «А чего ты ждал?»— Спросил Эрм у себя самого. — «Что о тебе забудут и тебя оставят в покое? После Рахсима, после Таволы? Наивный»…

— Эрмарш Тахмир, — сказал командир удовлетворенно.

— Плойз Двахмир, — назвал его в очередь Эрм.

Между ними натянулась и зазвенела струна застарелой ненависти. Многое они сказали друг другу прямым взглядом, без слов. Слова не нужны тем, кто провёл между собой кипящую черту кровной мести…

— Что, надоело по горам задницу морозить? — неспешно спросил Двахмир, упирая кулаки в бока. — В тепло захотелось?

А взгляд его ясно добавил: «ну, будет тебе тепло… у подножья Опоры!» А на воротнике его куртку Эрм увидел палочку «резерва» и очень остро ощутил заключённую в нём душу.

— Представь себе, да, — невозмутимо выговорил Эрм, складывая руки на груди. — Хочу наместника Хедарма увидеть, слово повинное ему принести. Поспособствуешь?

— Предатель! — с бешеной ненавистью бросила Сихар, даже отступила от него на шаг. — Сволочь! Я знала! А я знала, что ты — предатель! Дружка своего встретил, вот и…

— Уберите от меня эту дуру, — через губу бросил Эрм.

Двахмир приказал жестом, и Сихар оттащили, грубо завернув руки. А Эрму сказал с дружелюбной усмешкой:

— Руки, приятель. Не хочу лишних сюрпризов.

Эрм послушно протянул руки. Запястья оплела «лоза», ещё один из артефактов Опоры. Полуживая тварь, сковывавшая не столько физические конечности, сколько собственно ауру на предмет магических всплесков. Очень хорошо. Поможет придержать клокотавшую на грани бешеного взрыва ярость…. Главное, чтобы старый враг доставил во дворец к Хедарму вместо того, чтобы прикончить прямо на месте.