Снежных полей саламандры (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 47

Всё закончилось внезапно и страшно. Они шли коридором от операционных к палатам, Энн тащила свои пушки, а потом вдруг разжала пальцы, и «точка» повисла на ремне, намотанном на запястье, выхватила кислородную маску — им всем выдали после объявления тревоги, и заставила Ане надеть её.

И тут появились они.

Как всегда в таких ситуациях, Ане застыла столбом, не зная, что делать, куда бежать и как спасаться, и не было рядом Игоря, который решил бы всё за неё и защитил. Энн отпихнула её в сторону, а сама стала с остервенением стрелять в подступающих врагов. Вроде даже попала, и вроде кто-то из них упал и больше не поднялся. А потом упала Энн.

Выронила оружие и упала, грузно, лицом вниз. Ане бросилась к ней, коснулась ладонью, — жива… Потом подняла голову, чувствуя сгустившуюся вокруг опасность.

Они были жуткие. Высокие и страшные, в чёрной броне, безликие шлемы делали их еще страшнее. Сердце обрывалось в пятки и там частило на запредельных оборотах. Пятеро. Их было пятеро.

Один из них нагнулся и поднял Энн на плечо, та всё еще не пришла в себя, голова её бессильно свесилась. Ане тут же вскочила на ноги, и тогда другой, судя по тому, как слушались его остальные — с полужеста! — коротко велел ей:

— Ты. Пошла вон.

Он хорошо говорил на эсперанто. Ане, прожив на станции Кларенс достаточно долго, успела привыкнуть к этому языку как к родному. Она отчаянно замотала головой:

— Нет! Не пойду! Не брошу!

Сейчас её убьют. Вот прямо сейчас!

— Не создавай проблем, — решил старший.

Они шли знакомой дорогой к ангарам, куда же ещё. Ане злобно ела сама себя поедом: не догадалась подхватить один из стволов, оброненный Энн. Понятно, её пристрелили бы без разговоров, но и она могла бы кого-нибудь… тоже… И одним врагом стало бы меньше… Может быть, двумя. А теперь Энн болталась на плече у одного из них как мешок с овсом, а Ане вспоминала, с каким ужасом подруга рассказывала о днях, проведённых в плену, и кулаки сжимались сами.

Сразу за парком они свернули на Центральную Аллею — туннель, идущий вдоль Сиреневой Рекреационной Зоны, и Ане споткнулась, увидев последствия побоища. Трупы. Несколько трупов в серо-чёрной форме станционной полиции, резкий запах жжёной плоти, озона, смерти. И броня не помогла…

Казалось бы, что врачу трупы… в операционной по всякому складывается… и посещения морга во время обучения и переквалификации никто не отменял. Но эти парни, погибшие в неравном бою, вызвали глубокое и страшное чувство. Они погибли потому, что их убили эти вот. С которыми сама пошла.

Из-за поворота полетели заряды. Началась яростная перестрелка, и Ане упала на пол, не рассуждая. На неё не обратили внимания, посчитали неопасной, не обратили, в общем внимания, и зря. Она вытянула «точку» из мёртвой руки полицейского, вскинула ствол — дулом от себя, да-да! Улыбнулась, услышав в памяти голос Игоря… господи, как давно это было, и года не прошло…

В руку, чуть повыше локтя, влепился заряд, и «точка» выпала из разжавшихся пальцев, так и не выстрелив. Боль настала — в глазах побелело, в уши ударил чей-то дикий вой, а через мгновение Ане поняла, что это она сама так воет, и тут же прикусила губу, с силой, до крови. Рот наполнился противным привкусом.

— Проблемы? — осведомился старший.

Он стоял над душой как штурмовая башня, громадный, злющий и страшный.

— Никаких, — выдохнула Ане, прижимая к себе несчастную руку.

Слёзы катились по щекам безостановочно. Хотелось упасть, кататься по полу и орать, держалась каким-то чудом. Не дождётся этот… этот… орать ещё перед ним… Пристрелит сейчас? Да и пусть!

Но он удивил. Присел на корточки, что-то сделал — боль из раненой руки ушла сразу, почти мгновенно схлынула, как не было её. Парализатор, наверное. Ну да. Что же ещё. На страшный ожог не хотелось смотреть, сразу ком к горлу подпирал, вот-вот стошнит. А враг ещё на жидкий бинт разорился. Прямо чудеса человечности.

— Спа…сибо! — выдохнула Ане, оценив.

— Я тебя раньше видел?

— Спросил! — изумилась Ане. — Откуда мне знать?

— Ты врач?

— Да, — она подумала и добавила: — Но если бы я чинила тебе череп, я бы это запомнила. У вас мозги по — другому устроены.

Он думал какое-то время, потом сказал, вставая и отмахивая рукой, будто стряхивал что-то несущественное, налипшее на пальцы во время разговора.

— Долеромрах. Кетам разберётся. Вставай.

И, не дожидаясь, пока она встанет сама, взял под локоть и поставил на ноги.

В ангаре, возле чужого белого транспортника, возникла заминка, что-то у врагов не заладилось, почему-то не стали гнать пойманных внутрь корабля. С той стороны входного пандуса шла какая-то деловая суета, но туда пленников почему-то не повели, оставили чуть в стороне, под охраной одного бойца. Старший и остальные куда-то ушли, велев сидеть тихо. Ане сидела тихо, положил голову подруги себе на колени, а сама думала, как бы им с Энн убежать. Лишь бы Энн очнулась до того, как остальные вернутся! Она целитель, может, сможет убить его… так, с помощью своей паранормы. На ненависти своей, на ярости и страхе. Ане бы сама на чужого солдата бросилась, но тот был в броне, а боевую броню с помощью хирургических имплантов не вскроешь…

Страх леденил затылок, скручивался в животе холодным узлом, подкатывал к горлу тошнотворным комком. Собственная беспомощность давила на сознание безжалостным фактом. Это — враги. Не люди, и не привычные уже гентбарцы. Враги. Они могут сделать, что угодно: ударить, убить. И никто не поможет.

Энн застонала, приходя в себя, выругалась; обсценные слова, в обычное время вызывавшие раздражение, прозвучали сейчас как песня. Ане помогла подруге сесть, обняла, поддерживая. Чем они её выключили? Похоже на химическое воздействие, скажем, выстрелили капсулой со снотворным.

— Где это мы… — начала было Энн, а потом увидела — где. И кто рядом.

— Нет… — взгляд у подруги остановился, с лица схлынули все краски. — Нет! — закричала она, — Нет! Нет! Нет! НЕЕЕЕЕТ‼!

Мир вокруг дрогнул, расплываясь, теряя устойчивость и форму. Казалось, само пространство заколебалось и потекло, не выдержав запредельной силы слетевшего с предохранителей паранормального воздействия. Высокую фигуру охранника слизнуло мгновенно, задрожал, сминаясь в бесформенный ком, транспортный корабль, а Энн всё кричала и кричала, зажмурившись, не приходя в себя от ужаса.

— Очнись! — Ане вцепилась ей в плечи, тряхнула, без особого, впрочем, результата. — Не надо!

Какое там! Девушку выгнуло в чудовищной судороге. Ане почти видела, как чудовищной спиралью расходится от подруги во все стороны психокинетическая мощь, сметая всё на своём пути. Ещё немного, страшный вихрь достигнет внешних стен и разрушит их, все умрём, разумеется. Дышать вакуумом без специальной защиты ещё никто не научился.

Но еще страшнее оказалась группа из десяти фигур в боевой броне, которым устроенный Энн ад оказался нипочём. Они слаженно шагнули вперёд, и разрушительная волна разбилась о них, как разбивается о прибрежные камни волна морская. Ещё один слитный шаг, и над вскинутыми кулаками вспыхнуло знакомое до боли, родное алое пламя.

— Да это же наши! — выдохнула Ане с громадной, очумелой радостью. — Энн, это наши! Наши!

Алое пламя пирокинеза погасило вызванное ужасом подруги сумасшествие, поглотило его и рассеяло. Энн ткнулась мокрой головой Ане в плечо. Она тяжело дышала, по щекам текли слёзы.

— Живы, девчонки? — участливо спросил один из пирокинетиков космодесанта Земной Федерации, останавливаясь рядом с ними.

Ане вскинула голову. Γолос показался ей знакомым, а затем вломилась в сознание информация на нагрудной нашивке — Жаров И.В, RH II—. Да этого не может быть просто потому, что не может быть никогда!

Энн вскочила, встрёпанная, злая.

— Я с вами пойду!

— Целитель? — уточнил он

— Да!

— Сиди.

Она возмутилась, но ей велели всё тем же спокойным, — знакомым до боли, пусть и пропущенным через фильтр штурмовой брони, но всё равно узнаваемым! — не терпящим возражений голосом: