По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 39

— Так ты объяснишь мне, что ты там делала? — с усталой злостью спрашивал Огнев.

Они сидели в служебном помещении военной базы, здорово смахивавшей на комнату для допросов. Голые стены, стол, две скамьи, на одной Алёна, на другой, напротив, злющий Огнев, уже без брони.

— Ты убил её, — как заведённая, повторила Алёна в тысячный, наверное, раз. — Ты взял и убил её!

— Мне надо было её в задницу поцеловать? — злобно осведомился Огнев.

— Убийца!

— Звал, Вик? — в комнате появилась немолодая уже женщина в полевой форме и с эффектной серебряной прядью в длинной, переброшенной от уха к уху чёлке.

— Да, Дилайна. Посмотри на это чудо. Что у неё в мозгах? Психокод? Императив? Ещё какая-то дрянь?

Дилайна присела рядом, Алёна тут же шарахнулась от неё. Смотрела волком, не ожидая ничего хорошего. Второй ранг. У Дилайны на воротничке отсвечивал серебром значок второго телепатического ранга.

— Нет там ничего, — с удивлением сказала телепатка, прищуриваясь. — А хотя… Да нет, ничего, кроме острого желания свинтить от выполнения обязательств по контракту. Мозгов тоже нет, если что. Одна прямая извилина, на которой уши держатся.

Алёну затрясло. Это что, это вот так запросто и происходит?! Вот так садятся рядом с тобой и листают душу, как раскрытую книгу?! Права Халька, телепаты — уроды!

— По какому ещё контракту? — свирепо спросил Огнев.

Дилайна качнула головой, мазнули по шее длинные узкие серебряные серёжки- висюльки:

— Мне не по рангу вникать в тонкости. Но руководителя проекта я уже вызвала. Он будет тут с минуты на минуту. Дождись его, Вик. Девчонку пока не тряси, она в шоке, толку не будет.

— Спасибо, Дилайна, — кивнул ей Огнев.

— Не за что, — отозвалась она, вставая. — Понадоблюсь, обращайся.

Телепатка ушла. Алёна проводила её слепым взглядом, потом посмотрела на Огнева.

— Ты убил её, — прошептала она одними губами. — Убил!

— Да, убил! — в раздражении отозвался тот. — Хочешь знать, за что? Вся эта гнилая семейка по шейку в кровище, по самое горлышко! — он рубанул себя ребром по шее. — Нелегальные поставки оружия и наркотиков, непосредственное отношение, — доказанное! — к делу Янтарного… а, ты ни хрена ничего про Янтарное не знаешь, ну, узнаешь, не переживай! Десять тысяч человек как корова языком! И ты ещё мне претензию, что я убил при исполнении!

Алёна замотала головой.

— А что, Халька тоже убивала, да?! Когда?!

— Халька твоя! — Огнев пристукнул кулачищем по столу, сплюнул в сторону:- Ч-

чёрт!

— Добрый день.

Алёна закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю прямо сейчас. Потому что на пороге стоял профессор Ольмезовский…

— Ольмезовский Олег, доктор медицинских наук, — назвался он Огневу. — Биоинженерия и генетика человека.

— Виктор Огнев, — сказал Огнев в ответ. — Капитан ВКС Федерации Стран Северо- Восточного Региона, паранормальный отдел.

Они пожали друг другу руки.

— Что с девочкой? — спросил Олег Ольгердович. — На её эмоциональном фоне можно выпекать блины. Я так понял, что вы нашли её в нехорошем месте и с нехорошей компанией?

Огнев коротко рассказал, в каком таком месте и с какой такой компанией.

— Плохо, — сказал профессор. — Очень плохо.

Он прикрыл глаза, раздумывая. Затем коротко сказал:

— Покажите ей запись с вашей «гоупро», капитан.

— А не слишком ли сильно будет? — засомневался Огнев.

— В самый раз. Мы считаем, это необходимо сделать, чтобы развеять у Элен Свенсен некоторые опасные иллюзии. Ей четырнадцать, у неё персонкод с полными гражданскими правами. Пусть смотрит.

Мы. Он сказал, «мы». Значит, говорил не за себя, а от имени всей инфосферы…

Огнев вытянул армейский, защищённый, терминал из кармана, припечатал его на стол.

— Мне это не нравится, — прямо заявил он. — Может, всё же не надо?

Ольмезовский поднял ладонь, призывая дискуссию прекратить.

— Самому не нравится, — честно признался он. — Но иного довода наша девочка не примет. А нам очень важно, чтобы она осознала всю серьёзность ситуации до конца.

Огнев, поколебавшись, включил экран…

… Узнаваемые окрестности заброшенного полигона. Алёна прошла здесь всего один раз, но успела запомнить, оказывается. Клетка в пустом, высохшем намертво бассейне. Здесь когда-то была вода, чтобы сорвавшийся с верхних перекладин обучаемый не перебил себе хребет при падении… Теперь воды не было, стояла клетка. В клетке были люди… дети. Дети! Раз, два… десять. Десять детей разного возраста, даже малыши были, года по полтора. Никого старше двенадцати, насколько позволяла видеть запись.

Халька Мальсагова. Прошла совсем рядом с камерой… Прошла, не заметила. Лежавший в засаде не выдал себя ничем. Рядом с Халькой шли ещё двое, Алёна с изумлением опознала Митру — по сапогам, а потом и в лицо, когда тот отошёл чуть дальше и обернулся. Запись шла без звука почему-то… и от этого было ещё страшнее. Они спустились в котлован к клетке. И Халька Мальсагова подняла кулаки, на которых с готовностью вспыхнуло боевого грозное пламя…

— Нет! — закричала Алёна, закрывая лицо руками. — Нет, нет, нет! Не-ет!

Огнев выключил запись, забрал терминал.

— Вот и я орал, — бешено сказал он. — Молча. Не мог атаковать, не мог выдать себя, один я там был, проклятье, один… в разведку сам пошёл, один был! Убили бы они меня и смылись, потом бы мы год их за жопу ловили бы, а они бы ещё… вот так вот… скольких… за год!

— Её принудили, она не могла сама…

Но в памяти эхом отдавались слова Хальки: «Ненавижу телепатов! Ненавижу уродов», и крик застывал на губах, не успевая родиться. Могла. Сделала. Сама. Детей, рождённых с телепатической паранормой. Взрослого-то телепата не сумела бы никогда… пирокинетическая паранорма не активируется при ментальном подавлении…

— Вы же обещали! — со слезами закричала Алёна, обращаясь к Ольмезовскому. — Вы же обещали проследить за ней! Вы мне обещали, что внимательно отнесётесь к предсказанию Тима! И всё сделаете, для того, чтобы…

— Мы следили, — кивнул Ольмезовский. — Надо сказать, сначала очень деликатно. Потом, когда выяснилось, чем занимаются старшие Мальсаговы… чем именно на самом деле они занимаются… Наблюдение было передано в особый отдел. Наши потери показывают, насколько серьёзна была вскрытая подпольная организация, в которой состояли старшие Мальсаговы…

— Потери? — не поняла Алёна, даже не пытаясь унять слёзы.

— Да, потери, — кивнул Олег Ольгердович. — Погиб перворанговый телепат… при исполнении. А нас, перворанговых, крайне мало. Крайне.

— Фил Снежин погиб, Алёна, — угрюмо пояснил Огнев.

Филипп Снежин. Алёна вспомнила человека, встретившего их в буран на грейдера, вспомнила домовладение Огневых в Отрадном, тихий, исполненный достоинства и внутренней силы голос: «Если бы наши души всегда слушали только лишь доводы нашего же разума, мы перестали бы называться людьми…». Господи, как давно это было! Вечность назад, неделю назад всего…

— Старших Малсьаговых арестовали в субботу, — продолжил Ольмезовский, — две недели назад. А сегодня вторник. Таким образом, слова Тимофея сбылись.

Две недели назад. Тогда Халька как раз не пришла на тренировку, и все удивлялись, почему… А Тим ей сказал тогда в поезде: «Берегись. Бойся вторника после субботы…»

— Она сказала, что сбежала от вас потому, что её хотели расстрелять… — прошептала Алёна одними губами.

— Она действительно сбежала, но никто расстреливать её не собирался тогда. Степень вины, равно как и соучастие, легко определяется на телепатическом допросе при глубинном ментальном сканировании. Если человеку нечего скрывать, он не боится этих процедур. Халида Мальсагова боялась, потому что она не раз выполняла поручения отца, причём делала это осознанно, с полным сознанием собственной ответственности. Это выяснилось на перекрёстных допросах, кстати говоря.

— Тогда почему, почему, почему вы не нашли и не схватили её сразу, до… до… до этой клетки!