По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 18

Его чудовищная машина всё ещё стояла в кармане за домом. Алёна хмуро посмотрела на него. С чего это он такой добренький, а?

— Спасибо, не надо, — буркнула Алёна, решительно толкая калитку. — Я как-нибудь

сама.

Огнев вдруг положил ладонь ей на локоть, придержал. Смотрел внимательно, цепко. От его взгляда захотелось провалиться сквозь землю прямо на месте.

— Отпустите, — потребовала девочка немедленно.

— Что происходит? — спросил Огнев.

— Вы обещали не трепать мне нервы, — дерзко напомнила Алёна.

— Ты, — вернул ей обратку Огнев, — обещала не трепать нервы матери.

— А я и не треплю, — буркнула девочка, выворачиваясь из-под его руки.

Не захотел бы отпустить, чёрта с два она отодвинулась бы. Алёна это вполне себе понимала. Против Огнева ей что муравьишке против быка. Растопчет и не заметит.

— Я вижу, — скептически отозвался он. — Надеюсь, ты ещё не успела наделать глупостей.

— Глупостей? — неприязненно осведомилась Алёна. — Вы о чём?

— О необратимых поступках, — невозмутимо пояснил Огнев. — Они потому и необратимые, что их нельзя отменить.

Алёна повела плечом. Сказала:

— У вас всё? Я опаздываю, извините!

Повернулась и пошла со двора. Очень тянуло побежать, но бежать было нельзя, и она торопливо шла, отмахивая рукой, будто хотела сбросить нечто, намертво прилипшее к душе. Огнев долго смотрел ей вслед…

Небо рухнуло: на тренировку не пришла Мальсагова. Мальсагова, у которой не было ни одного пропуска за последние лет пять! В другое время, Алёна уже вызвонила бы её или помчалась бы к ней домой напрямую. Но сейчас она восприняла новость отстранённо. Не пришла и не пришла. Тоже, новость.

Кое-как она дожила до окончания урока. Чтобы получить от мамы грозное повеление не бродить, где попало, а — «сразу домой, как освободишься, и включи, чёрт тебя возьми, геолокацию наконец!» Алёна прочитала послание раз, другой. Чувство вины за утреннее враньё приправило отменной злостью. Что это мама с нею, как с маленькой! Того и гляди, колокольчик-радионяню на шею повесит. А ведь ей, Алёне, вот уже полгода как тому назад исполнилось четырнадцать!

Нет уж, мама. Сейчас никакую геолокацию не включу. Включу позже…

На нейтральной территории.

Скандала нам не надо.

Алёна понятия не имела, как расскажет матери о контракте и о том, что пора собирать разрешённые двести килограмм на человека. Но не сегодня, это точно.

Пусть мама слегка успокоится, в себя придёт. А то она тогда совсем разбушевалась. Ещё этот… Огнев… добавил жару. Лабораторная мышь! Выдумал же такое. «Не прощу», — мрачно думала Алёна, рассматривая построенный картой маршрут от текущего местонахождения до владений профессора Ольмезовского. Далековато, если пешком. Но прямого транспорта нет…

Олег Ольгердович снова выглядел как хирург из травмпункта. Алёна с любопытством оглядывалась, но всё вокруг выглядело типичной больницей и не содержало в себе никакой тайны, ни зловещей, ни самой обыкновенной. А вот женщина, что пришла вместе с профессором, сразу вызвала очень сложные чувства. От удивления до самого настоящего страха.

Среднего роста, крепкая, короткие волосы, овал лица, губы, брови чёрной строчкой — как у Тима, но взгляд — цепкий, изучающий. Рентген, а не взгляд. Алёна невольно поёжилась. Неприятно, когда на тебя смотрят так, будто видят насквозь со всеми твоими недостатками, грехами и потрохами.

— Это Роза Тимофеевна, — представил её Ольмезовский. — Роза, это Элен Свенсен, о которой я тебе говорил.

Роза кивнула, не сводя с девочки пристального взгляда.

— Рада знакомству, — сказала она.

И голос у неё оказался под стать общему впечатлению: глубокий, низкий, исполненный силы. Самое интересное, что сказанное ею не было обычной данью формальной вежливости. Роза Тимофеевна действительно радовалась знакомству! Примерно как малыш радуется вкусному прянику. Алёна утолкала в карманы кулаки, очень остро ощущая свой собственный расхлябанный вид. Всепогодные широкие брюки, куртка на размер больше, чем надо, перманентная кепка, обломанные ногти, встрёпанные лохмы по плечам, — вот это всё. Воспитанница же профессора Ольмезовского выглядела безупречно, несмотря на медицинскую униформу.

Алёна вздохнула с облегчением, когда Розе пришёл вызов через её личный терминал, и она, извинившись, вышла в за дверь. Так-то лучше.

— Роза — это, безусловно, наша удача, — с горделивой улыбкой пояснил Ольмезовский.

Алёна вопросительно посмотрела на него.

— Паранорма — любая! — это не только добавочные домены в геноме, но и дисциплина, — пояснил он. — Самодисциплина, я бы даже сказал. А вот, не все могут понять почему-то. И остаются на нижнем пределе своих возможностей, тогда как могли бы раздвинуть собственный свой горизонт в бесконечность.

— Это вы про Тима? — уточнила Алёна.

— И про Тима тоже, — кивнул профессор. — Пойдёмте… Необходимо сдать образцы тканей.

Образцы так образцы. Ничего сверхординарного в процедуре не было. Кроме того, что тобой не медсестра занимается, а персонально Институтский учёный с мировым именем. Но он, видно, не мог доверить это дело кому-то постороннему.

— На сегодня всё, — сказал Ольмезовский. — Я вызову вас через десять дней, будьте готовы.

Алёна кивнула. Попрощалась, вышла в коридор. Достала терминал, соображая, как теперь отсюда выбираться. Пропущенные вызовы сердито мигали в левом верхнем углу экрана… чёрт!

Девочка заторопилась на выход, но у лифтов наткнулась внезапно на Розу. И обойти её не удалось.

— Подойди, — коротко велела Роза.

— А в чём дело? — угрюмо поинтересовалась Алёна, не спеша исполнять приказ.

Мало ли кто она там есть! Декан Факультета Паранормальной Медицины, говорите? И что, прыгать теперь по её команде, что ли?

— Впервые вижу человека из сорок третьей генерации «герад» с такими низким индексом Гаманина, — без обиняков объяснила Роза Тимофеевна. — Дай руку, посмотрю, в чём дело, — и усмехнулась уголком рта:- Не бойся, не съем.

Алёна вспыхнула. Подошла, протянула руку. Роза обхватила пальцами запястье, слегка сжала, и тут же отпустила.

— И? — спросила Алёна. — Это всё?

Она слышала, что паранормальная диагностика занимает доли секунды, но видеть и, тем более, подвергаться данной процедуре самой, ещё не доводилось.

Роза пожала плечами. Сказала несколько растерянно:

— Физических изъянов, ошибок в генной структуре нет. Голову лечить не пробовала?

— Что? — возмутилась Алёна. — Простите, но это уже слишком!

Роза Тимофеевна пожала плечами. Смотрела пристально, и Алёна не выдержала, отвела взгляд первой.

— Голову от лени полечить неплохо было бы, — пояснила эта невозможная женщина наконец. — Программа тренировок для носителей паранормы пирокинеза тоже, знаешь ли, не с потолка нами взята. Она помогает раскрыть потенциал. Если, конечно, не считать ворон во время занятий. И что он нашёл-то в тебе, хотелось бы знать…

Алёна вспыхнула, сразу поняв, кого именно Роза имела в виду. Но, прежде, чем она успела наговорить декану Факультета Паранормальной Медицины обычных в подобных случаях грубостей, Роза сказала, другим уже тоном:

— Тимофея я отправила в Отрадное. Лопата и ручной труд — лучшее лекарство во все времена. Хочешь увидеть, ищи его там.

И ушла. Алёна еле удержалась, чтобы не скорчить Розе в спину мерзкую рожу. Тут наверняка камеры стоят, хороша же она будет!

Отрадное. Там жили Флаконниковы, семья, воспитавшая Тима. Наверное, они всегда рады были его видеть. Продолжали считать своим даже после того, как истинное положение дел вскрылось.

Навигатор показал, что родовое поселение Отрадное находится примерно в полутора тысячах километров от основного комплекса Института. Далеко! Одним днём туда и обратно не обернёшься…

Алая точка — сигнал очередного вызова. Мама, конечно же. Кто ещё. На маму нападали иногда приступы гиперконтроля, Алёна в таких случаях не знала, куда деваться. Можно подумать, ей три года! А ответить на вызов сейчас было нельзя. Мама сразу увидит, откуда дочь разговаривает. Явно не со школьного двора! И будет скандал.