Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 77

Выпав из задумчивости, парень утянул меня в теплоту кафе, уже украшенного к Новому году. Там было пустынно. Только какой-то китаец сидел у стены. Когда Акира попросил кофе и чая у официанта — заметив, как скривилось мое лицо при упоминании кофе — тот молодой азиат дрогнул, поднял голову. Я почему-то взглядом уцепилась за его лицо.

Обычное лицо. Короткая стрижка. Кажется, все-таки китаец. Но его пристальный испытующий взгляд меня насторожил. Потом он посмотрел на моего спутника. Японец сейчас тоже отчего-то обернулся, словно почувствовал. Долгое, безумно долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Потом тот посетитель отвернулся. В мягком свете ламп блеснули бусы на его шее: серебряные маленькие овалы и большие шары. Кажется, из гематита. Не знаю почему, но взгляд мой уцепился за его бусы.

— Пойдем, — Акира осторожно тронул мое плечо.

Пошла за ним к столику. Напротив того единственного посетителя. Мы оба сели боком к нему. Тот задумчиво тянул холодный коктейль через трубочку, сразу же позабыв о нас. Отсутствующе смотрел в окно. Как медленно падал снег, легко кружась. Как заметал мир, делая его белым-белым и — на какие-то хрупкие мгновения — девственно чистым.

— Я буду заботиться о его ребенке, — сказал неожиданно Акира, — Я не смог защитить моего брата, но я буду защищать его ребенка.

Мы вздрогнули от стука за нами. Одновременно развернулись к молодому китайцу. Тот внимательно посмотрел на нас. Отпил из большой чашки кофе. Кофе… буэ!

Мой друг подставил мне под нос поднос. Но нет, на этот раз я удержалась. Не из чего было. Спустя некоторое время живот обиженно заурчал. Блин, тут такая драма, а это тело…

Китаец поднялся. Бросил на стол купюру на пятьсот рублей. Подхватил куртку-пуховик, тускло-зеленую, почти черную, с соседнего стула. Пошел мимо нас.

Мое сердце замерло на миг. Стало страшно, что он уйдет. Насовсем.

Сама не поняла, зачем загородила ему путь. Незнакомец недоуменно моргнул. Резко спросил:

— What?

Покосилась на недоуменно смотревшего на нас Акира. На столик. На…

Скомкав за уголки, цапнула желтый чайный пакетик и багровую салфетку. Сунула под нос китайцу. Тот невольно отступил. Растерянно спросил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— What?

Твердо спросила:

— Красный или желтый?

— What?! — вытаращился он.

Робко спросила:

— Красный цветок или желтый?

Он проворчал:

— Girl, I don’t understand you.

Чуть помедлив, Акира глухо перевел:

— Red flower or yellow?

Незнакомец потрясенно посмотрел на чайный пакетик и салфетку в моих руках. На меня. На Акиру.

Мы вздрогнули, когда у него зазвонил телефон. Или вздрогнули потому, что мелодия была похожей?..

— Нани? — резко спросил он.

Акира вздрогнул.

Помолчав, другой азиат проворчал на собеседника:

— Бака! — немного прослушал. Кажется, отключился, не дослушав. Осторожно взял меня за плечо, мягко оттолкнул и торопливо пошел к выходу, застегивая куртку.

Хотя у дверей все-таки остановился. Посмотрел на Акиру. На меня. На мне его взгляд задержался. На моем животе. У него снова зазвонил телефон. Он распахнул входную дверь и выскочил на мороз. Хотя на улице снова обернулся и через стекло посмотрел на нас, замерших на том же месте, где он нас оставил.

— У Киру была мелодия тот певец на заставке, — от волнения мой друг снова стал говорить с акцентом.

— Ага, — потерянно кивнула.

Мы сидели в кафе и потерянно, медленно тянули чай. Кофе на всякий случай Акира отдал официанту. Покосился на меня и вернул. Обещал заплатить.

Было тепло. Тело сонно зевало. Мысли плавились.

Тишину разорвал громкий голос диктора: продавец включил телевизор. Скучающе зевнул. Снова переключил канал.

— …Найден мертвым на станции Проспект Славы, где три дня назад произошел несчастный случай со студентом из Японии…

Мы подняли головы.

Рядом с ведущей новостей первого канала появилась фотография. Азиат. Лет тридцати. Кривые зубы, серьезное лицо. Серьга в ухе.

— Макото Мидзуки, возраст тридцать два. Милиция выясняет подробности. Было ли то самоубийство или несчастный случай?.. Известно, что погибший не был под влиянием алкоголя.

Когда рядом с ведущей появилась новая фотография, Акира выронил ложку в чашку. Она приземлилась с оглушительным грохотом.

С фотографии на нас смотрел ухмыляющийся Киру. Смотрел не прямо, а немного в бок, отчего горбинка на его носе была заметна. Смотрел, прищурившись. Стоял где-то в буфете нашего вуза. Кажется, его кто-то случайно сфотографировал. Когда он опять язвил над кем-то.

Всего несколько мгновений отец моего ребенка смотрел на меня. Не видя. Весело, как тогда. Как совсем еще недавно над кем-то шутил. Всего лишь на несколько мгновений вернулся ко мне. Чтобы потом исчезнуть. Так внезапно появился, разрушив мою жизнь. И так же внезапно ушел.

— …Подробности смерти студента из Японии еще выясняются. В Новгороде…

Акира отставил чашку. И выскочил на улицу. Чтобы глотнуть морозного воздуха. Я вышла за ним. К нам выбежала официант.

— Я… я сейчас вернусь, — глухо сказал друг, — Немного… немного дурно.

— Знали того парня? — догадался служащий.

— Д-да, — кивнула.

— Это жизнь, — официант вздохнул, — Одни уходят, другие — рождаются.

Но я не знала, что это бывает так внезапно! Не понимала, что так бывает! Не задумывалась…

Когда Акира расплатился, мы опять куда-то пошли. Я брела за ним. Он молчал, опять затягиваясь сигаретой. Страшно волнуется. Не мешала ему. Он, вспомнив обо мне, опять сменил положение, чтобы ветер сдувал дым мимо от него и от меня.

Зажмурилась, когда мы с вечернего мороза вошли в яркое теплое помещение.

— Какой? — спросила парень, подтащив меня к одной из витрин.

— Ээ… — недоуменно уставилась на серебряные кольца.

— Я буду заботиться о ребенке моего брата, — твердо сказал Акира.

— Но… это… ты чего? — растерянно моргнула.

— Я буду о вас заботиться, — твердо произнес он.

Смотрел на меня серьезно.

— Но… это… ты же вообще ничего не знаешь обо мне!

— Я знаю достаточно, — он внезапно улыбнулся. Широко. Тепло. Прищурился, внимательно глядя на меня, — Но… ты сама хочешь?..

— Да это… — смущенно потупилась.

— У морга ты заступилась за меня. Ты была на моей стороне. Я не ожидал, — сказал он торопливо. Осторожно подхватил мою руку, — Мне этого достаточно.

Смущенно посмотрела на него:

— Но я… я разрушила твою жизнь!

— Ты была на моей стороне. Мне этого достаточно. И… — голос его дрогнул, — Там меня все ненавидят. Будут ненавидеть. Не страшно?..

— Мне все равно, что они о тебе думают.

Он смущенно улыбнулся.

— Только в ближайшие недели будет шумно. Расследование о его смерти. Скандалы у меня…

— Хочешь сказать им позже?

— Обо всем, — твердо сказал парень.

— Ну, хорошо.

Чуть погодя — робела посмотреть на него — Акира снова сжал мою руку:

— Ты… согласна?..

Было что-то трогательное в его заботе. И… и, кажется, это был один из немногих способов задержать хотя бы след от Киру в моей жизни. Способ защитить нашего ребенка. Я… я вдруг поняла, что не решусь его убить. Что не хочу становиться убийцей. Тем более… еще недавно убили Киру. Я была уверена, что это убийство. Хотя вообще не понимала, кому он мог дорогу перейти?.. Или… все-таки, сердечный приступ?.. Но милиция не упомянула о сердечном приступе. А они должны были провести вскрытие и…

Не знаю, где он прихватил полиэтиленовый пакет. Но торопливо сунул мне под нос. Хотя мне еще было нечем.

— Выбирай кольцо, — мой жених осторожно сжал мое плечо. Чтобы отвлечь.

Вздохнув, призналась:

— Мне все равно.

Вздохнув, он повернулся к витрине.

Минут через пять надел мне на безымянный палец левой руки тонкий узорчатый ободок с цветком большим посерединке и цветком маленьким сбоку. Будто цветок-дитя прижимался к боку цветка-мамы. Дитя… дитя и мать… я… я скоро стану мамой… Так неожиданно!