Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 76

— Прости, я…

— Где билет?..

Дальше мы ползали на четвереньках, ища билет.

Не сразу догадались, что второй билет мог провалиться в дырку под скамейкой. Я, вздохнув, сама сползла под платформу, зажимая нос. Искала среди гниющего хлама, древних пластиковых бутылок и… эээ…

— Нашла? — спросили с боку.

— Тебе не стоило…

— Так оба будем пахнуть, — бодро заметил он.

Смутилась и отвернулась.

Контролеры наткнулись на нас прямо в переходе вагона, куда вошли. И «таких бомжей» не хотели пускать. Обозвали наркоманами. Ворчали, мол, как нам не стыдно и все такое. Мы робко ехали в переходе у дверей, чтобы не бесить остальных своим запахом.

— Главное, Киру улетел! — бодро сказал мой спутник, заметив очередной мой виноватый взгляд.

— Киру улетел… — глухо повторила я.

В Питере на улицах на нас все косились. И в метро от нас шарахались, зажимая носы. Разумеется, все сошлись, что мы наркоманы. Милиция нас хотела оштрафовать. Акира бодро показал им свой пустой кошелек. Вздохнув, охранник пожертвовал нам два жетона.

В метро я заснула. И получилось, что доехали, куда собирался он. Снова побрели к его отелю.

— Я дам тебе чистую одежду.

— Прости, — вздохнула.

— Да перестань! — не выдержал он.

Но, хотя вроде сердился — или просто жутко устал — в душ меня запихнул первую.

Принес спортивные шорты и рубашку рабочую. Тускло-бордовую.

Когда вышла из душа, хотела уйти. То есть, немного присесть на краешек кровати. Хоть на что-то мягкое. Все себе отсидела по электричкам…

Очнулась ночью. В незнакомой комнате.

Мягко горел ночник. Спал парень возле меня, почти в плотную ко мне. Разметались длинные черные волосы. Медленно вздымалась и опускалась худая грудь. Сползла с кровати. Осторожно укрыла его краем одеяла из-под меня. Его худые ноги в драных черных джинсах. Робко легла на простыню.

Чуть погодя, он повернулся во сне. Сонно назвал меня мамой. Вдруг обнял и притянул к себе, уткнулся лбом мне в спину. Страшно смутилась. Но так было теплее. И вообще лень было дергаться.

Проснулась утром. Под теплым легким одеялом. В чужой просторной светлой комнате. В плотно прикрытую дверь проникал запах кофе. Кофе… В номере Акиры…

Перегнулась через край кровати.

Когда он распахнул дверь и увидел, что теперь на полу его комнаты, куда сполз край одеяла, он… он меня не убил.

— Прости, — сказал, — Я кофе выкину.

Меня опять скрутило. Отчего позорная лужа стала еще больше.

— Зато одежду не заляпала, — бодро сообщил парень.

Я только вздохнула. Смущенно поползла в ванную, благо дорогу уже знала. Увы.

Но он меня не выпустил из номера, нырнув сбоку и заслонив входную дверь. С кухни веяло прохладным зимним воздухом. Хотя он поежился. Старается ради меня. Снова.

— Подожди, — сказал, — Никуда не уходи. Я закажу тебе поесть.

Притащил много всего. Булочки, кальмара, фрукты. Не знаю, как я не треснула. Но умяла почти все. Он внимательно на меня, подперев щеку ладонью. Но сигарету, которую крутил между пальцами, так и не зажег. Кажется, он не очень часто курит. Когда сильно нервничает. Но я его довела.

Противный писк будильника нарушил его мысли. Эээ… Мы вроде б посеяли его телефон.

Он нахмурился. Вздохнул.

— Мне надо идти.

Вернулся уже в штанах и пиджаке. Меня за руку осторожно перехватил.

— Подожди меня здесь. Пожалуйста. Я тебе о Киру расскажу. Как мы познакомились и… — голос его дрогнул, — Как там похороны.

Внимательно посмотрела на него.

— Просто побудь со мной, — робко попросил он, — Сегодня дядя пригласил журналистов. Там… про сломанное оборудование.

Понятно, опять его будут мучить. Прилюдно.

— Хорошо, — кивнула.

Он ушел, тихо закрыв дверь. Я вымыла пол в его спальне. Вымыла руки. Снова погрелась под душем. Растянулась на его постели и уснула.

Киру стоял возле меня, говорил что-то на непонятном языке. Я протянула ему два цветка…

Проснулась ночью. Под плотно прикрытую дверь входил луч света откуда-то сбоку. И где-то рядом курили.

Акира сидел на полу кухни, запрокинув голову на стену. Задумчиво втягивал и выдыхал дым. Не замечал ничего. Не думал ни о чем.

Полезла по шкафам. Нашла засохший хлеб. Яйца в холодильники. Салат. Не очень свежий. А, с той стороны шкафа, где-то должны быть столовые приборы.

С ножиков и вилок на меня смотрела банка со знакомой звериной мордой. Меня затрясло.

— Оставь! — потребовал он, сменив позу.

Вставать с пола было уже вне его сил.

Он растерянно смотрел, как я, морщась, готовлю ему то самое кофе. То жуткое кофе. Но он его отчего-то любил. Он страшно сегодня устал.

Поставила кружку около парня. И без сил опустилась рядом. Какое-то время он отсутствующе затягивался. Потом потушил и выкинул сигарету. Захлопнул окно. Пододвинула к нему чашку. Акира растерянно посмотрел на меня. Отпил.

Мы сидели рядом и молчали. Мне было так хреново, что стало уже все равно, что он пьет. Но просто хотелось быть рядом. С кем-то, кто знал. Просто сидеть рядом и молчать. Да и страшно было оставлять друга одного: на него слишком много всего свалилось в последнюю неделю.

Эпилог

Когда я стала собираться, он опять мне перегородил выход из номера. Нервно потупилась, теребя рукав свитера-платья: парень, как выяснилось, принес именно его в объемном бумажном пакете. С размером пальто боялся не угадать. Но свитер пушистый купил. Не стал меня отпускать в одной рубашке и штанах на мороз. Кроссовки мне его подошли. Ну, немного висели на ступнях. Но это были мелочи по сравнению с последними событиями.

— Мне… мне надо идти.

Акира ступил ко мне. Вдруг ладонями хлопнул по стене вокруг моей головы. Вжалась в стену. В кино такой жест казался романтичным. Но сейчас мне стало страшновато.

А он, выбрав момент, достал из кармана пальто небольшую узкую коробочку. Я скосила глаза. Такую хрень видела в фильмах. И смысл поняла.

— Проверь, пожалуйста, — глухо попросил он.

Достал инструмент и вложил в мою ладонь.

— Я должен знать, что делать.

Вздохнув, забрала тестер и ушла в ванную.

Так долго молчала, что он, не выдержав, постучал по двери. Я прислонила затылок к стене. Закрыла глаза. Сил не было что-либо говорить. Мой мир рухнул. Моя жизнь разлетелась на осколки. Когда нас вызвала милиция, мне казалось, что хуже быть не может. Но… но все-таки хуже стать смогло.

Акира сорвал дверь, ворвался в ванную. Я молча продемонстрировала ему две полоски. Он сел на пол возле меня. Он тоже все понял. Но сейчас мне не повезло больше, чем ему.

Какое-то время мы молчали.

— С кем ты спала? — спросил парень наконец.

Тихо ответила:

— Только с ним.

Невидящий взгляд на меня. Потом он поднялся и молча вышел из номера. Испугавшись, что он что-нибудь сотворит, кинулась следом. Или испугалась остаться в одиночестве?

Лифт уже увез его. Кинулась на соседний. Догнала друга уже в холле. Он брел к выходу. Я тихо пристроилась за ним.

Мы вышли в ночную темноту. Нам в лицо ударил морозный ветер. Проясняя мысли. Вымораживая чувства.

Дрожащей рукой парень достал сигареты, закурил. Хотя вскоре опомнился, встал сам с другой стороны от меня — ветер уносил дым прочь, заметая нас снегом.

Весь город был заспан снегом. Толстый, пушистый слой. Ноги проваливались по щиколотку. Безлюдная улица была девственно истой. Только две цепочки наших следов уходили на чистое белое поле. Только две цепочки следов заметал за нами ветер, засыпал пушистыми хлопьями. Словно нас и не было. Словно мы не ходили по этому миру никогда.

Акира молчал. И я тоже ни слова не сказала.

Он уже курил третью сигарету. Я тихо шла за ним. Просто… хотелось куда-то идти. Не думая ни о чем. Хотелось за кем-то идти. Лучше морозный воздух, чем давящая на нервы тишина гостиничного номера.