Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 16

Радостно спросила:

— Его поймают?!

— Нет, — Ки Ра сердито мотнул головой, — Его отец богатый. Его не найдут. Но мальчик будет страдать. Он снова проснуться больной. Но другой. Он поймет, что его сердце заменить. Но заменили чужое. Тоже больное. Наверное, человека убили для того, чтоб забрать сердце. Сразу убили. Без обследований. Не знать, что оно больной. Другая болезнь. Другой осложнений. Он будет жить. Будет виноватый. Он будет помнить, что забрал чужое. Что другой человек был больной. Что другой человек убили из-за него. И ему начнет сниться кошмар. Другой мальчик будет плакать и ругать его.

— Отец не признается, что была операция?

— Да, — мангака растерянно посмотрел на меня, — Отец будет врать, что ничего не было. Однажды мальчика усыпить. Возьмут другое сердце. Но другой сердце организм не… как это? А! Не принять! Чужой сердце не принять! То сердце от парень, погибший в аварии. Сам погибший. Его родственники хотели помочь другой человек. Богатый отец купил себе то сердце. Но организм сын не принять чужой сердце. Мальчик повесится через три лет. Нельзя просто взять что-то чужой. Нельзя отбирать чужой. Природа мстит вор.

И снова увлеченно стал рисовать.

Я выждала еще немного. Попробовала дальше писать. Совсем не шло. Только и смогла, что сидеть, вычитывая текст. Первые главы. Почему-то когда пишу сюжет, опечатки не замечаю. Почему-то выдыхаю в текст только мои эмоции и чувства героев. Пишу сюжет. Самого текста вообще не вижу. Замечаю свой текст только тогда, когда перечитывая, спустя время, когда уже сколько-то от него отойду, когда уже отключусь от истории. А потом… Эх, до чего же занудно все эти опечатки вычитывать! Сочинять я люблю в разы больше, чем редактировать. Но редактировать тоже надо. Особенно, если буду публиковать в сети. Как-то стыдно, если мой текст увидят черновиком, с обилием опечаток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Часа два выждала. Совсем меня стало косить в сон. Робко посмотрела назад. Парень все еще рисовал. С краю кровати. Как-то стремно. Но, блин, спать хочется.

И я осторожно легла сбоку. С другого. Немного наискосок, вполне влезла. И завернулась тихо в одеяло. Но, впрочем, шевеление мое он заметил или дрожание дивана. Спросил тихо:

— Я мешаю?

И, блин, потянувшись к ночнику, свет погасил. Вообще. И блокнот с ручкой положив на тумбочку — они так пугающе шлепнулись — растянулся с другого края. Близко от меня, ох!

И лежать так в темноте было пугающе.

Чуть погодя, поинтересовалась:

— На чем окончится твоя история?

— Не спишь? — кажется, удивился он.

Помолчал. Я выжидала напряженно.

— Эй, я тебя не съесть! — отозвался Ки Ра уже насмешливо, — Я девочка не ем.

Это звучало двусмысленно. Шумно выдохнула.

— Уже злишься? Или обиделся? — полюбопытствовал незваный гость уже серьезно.

— Нет. Просто странно. То есть…

— У тебя секса не было? — тихо уточнил вдруг кореец.

Кажется, по части задавания каверзных вопросов — он в моей жизни главный мастер. Хорошо хоть, сейчас темно — и он не видит моего лица! Или… или, наоборот. Плохо?.. А родители, похоже, смирились со всеми вариантами. Это они такого гадкого мнения о нравах современной молодежи?!

— Не отвечай, — серьезно добавил Ки Ра, — Я понял.

— Ничего ты не понял! — возмутилась, подскакивая.

Подушкой бы его огрела. Как назло, подушки все были с той стороны, за ним.

— Я ты нравишься? — отозвался он чуть погодя.

Промолчала. То есть, надо было что-то ответить, но я растерялась, прибитая сильно его вопросом, да еще и таким внезапным. Да еще и в темноте. Когда еще оба на одной постели лежим.

— Ты меня хочешь? — спросил он вдруг у меня над ухом. И концы его волос легли на мою щеку.

— Нет! — на сей раз ответ сорвался сразу.

— Я понял. Извини, — и он подозрительно спокойно убрался на ту сторону кровати.

А я призадумалась. Вроде у меня была возможность завести какую-то личную жизнь. Стать взрослее. Если потерю девственности можно назвать взрослением. Я, правда, особой серьезности и, соответственно, взросления не наблюдала у парней из моей школы и института, которые постоянно хвастались любовными похождениями или заливались, что девчонок меняют как перчатки. Нет, кто столько много хвастался, навряд ли особо много девчонок имел. С ними-то рядом и не видели никого. Но другие… которых видели, гуляющими в паре с кем-то из незнакомок или наших девушек. Я все же особой взрослости и ответственности у них не замечала. Потому не уверена, что потеря девственности — это непременно признак взросления. Но, впрочем, я только теоретик. Махровый теоретик и всего лишь наблюдатель. Да и, кажется, никому особо не нужный.

Но… а надо ли мне к Ки Ра самой приставать? Как-то не очень и хочется. С ним. Нет, не хочется вообще. Тем более, я его только что послала.

Но, правда, я и сама ляпнула что-то не то, от смущения:

— Хочешь изменить твоей девушке?

— У меня нет девушка, — ответил парень из темноты. Спокойно. Или просто слегка печально?..

— Совсем?..

— Ты уже спрашивать это до.

Упс… Но о чем еще тут говорить? Или об этом не надо? Но, блин, я не знаю. Подобные сцены такие милые и волнительные в кино и книгах, а в жизни не знаешь, куда себя деть от смущения. Хорошо хоть темно. Нет, это ужасно! Темнота ужасна! И темнота совсем не друг молодежи! А то еще переспим тут… вдруг… или нет?..

— А это…

— Что? — серьезно отозвались из темноты, — Ты передумал?

— Тьфу ты! Нет!

Из комнаты родителей вышел папа, как-то громковато дверь захлопнув их спальни. И шумно протопал на кухню. Будто намекая, что если меня тут будут насиловать без моего согласия или соблазнять без моего удовольствия, то он тут, кстати, близко и вообще не спит.

Помолчав немного, Ки Ра вдруг уточнил, хотя и очень тихо:

— Хочешь знать был у меня девушка?..

— Ну, это… — замялась я.

Глава 10.9

Вроде не время и не место. А то мало ли до чего мы договоримся со всеми этими разговорами об отношениях?! Но, блин, отношения — это слишком возбуждающая тема для девушек. В плане, кто и с кем. А как — это совсем уже скучно. Главное, кто с кем, как впервые встретились, как впервые поцеловались, как впервые признались друг другу в любви, как поссорились впервые, как помирились. А там… там уже женский мозг вмещает и хранит столько деталей, что то самое жирное как в разговоре может и не случиться: до него просто не успеют дойти. Ни в первый, ни в десятый, ни даже в сотый раз. Или это просто я человек, на дорамах помешанный? Там, все-таки, рейтинг обычно на 16+, в разы мягче, чем в американском кино.

— У меня секс был.

Проницательный кореец опять просчитал ход моих мыслей. В конце концов, он тоже писатель как и я. Ну, не совсем. Гибрид писателя с художником.

— Двенадцать раз.

Мне опять захотелось его прибить, за жуткую его прямоту и такие интимные подробности, которые он так внезапно на меня выдохнул, да еще и пришиб меня ими совсем. Блин. От таких разговоров не знаешь, как отвязаться!!! Или он… туда клонит?..

— Два раза с девушка. Десять с проститутка. Я был любопытный. И у меня были деньги.

Блииин! Какое счастье, что в комнате темно! Щеки мои, чувствую, прямо пылают! Хорошо хоть не светятся в темноте.

— Это было скучно, — серьезно добавил он.

Но, впрочем, тихо-тихо. Чтобы мои любопытные предки не услышали.

— Мне только раз понравился, — продолжил жутко честный парень, немного погодя.

Вздохнул.

— Но я мало помню. Я был пьяный. И она тоже.

Молчал долго-долго. Папа там наверное упился чаем на кухне, покуда в засаде сидел. Как бы ни лопнул, что ли.

— Я избегать секс с обычный девушка, — добавил Ки Ра уже мрачно, — Я не хочу, чтобы у нас родиться дети.

Проворчала: