Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 95

Мне вдруг примерещилась красная искра, заливающая своим светом бездонный океан мрака.

Гаад вдруг притянул меня к себе, обхватил одной рукой, дёрнул в сторону. В волоске от нас пронеслось яркое копьё из сгустившегося Света. Чернокрылый развернулся в бок, швырнул вверх огромную чёрную сеть. Я не видела её в темноте, но ощущала холод её нитей.

С неба опустился Кайер, чьи огромные белоснежные крылья излучали яркий свет. В руках у белокрылого сыпало искрами большое копьё из голубоватого, тускло светящегося льда, не таявшее от прикосновений.

— Что это ты по ночам один гуляешь? Опять явился клянчить у Небес справедливости? Али девушкам вдруг разонравился? — осклабился Гаад.

Названный брат Блага судорожно сжал копьё. Глаза его вспыхнули ледяным голубым светом. Миг — и он исчез. Гаад вдруг толкнул меня, сбил с ног. Сам упал сверху, спиной на меня, накрывая собой.

Часть 3.7

Я почувствовала около нас Кайера, окружённого обжигающим Светом. Ощутила, как напрягся Старейшина. И похолодела, ощутив столкнувшиеся надо мной силы созидания и разрушения. Свет, созданный белокрылым, рвался проткнуть меня и Гаада, разорвать на куски, сжечь, испепелить. Было жуткое ощущение, будто мы с Гаадом у раскрытой дверцы огромной печи, а Кайер норовит нас туда запихнуть, на горячие угли, в середину пламени.

Кажется, чернокрылый держится за древко копья, а Кайер упорно давит на своё смертоносное оружие, стараясь воткнуть его в грудь своего врага. Точнее, продырявить нас обоих. Столько силы и мощи проявилось сейчас у нападавшего, столько созидающего Света он вытянул из себя и вложил в копьё, что Гаад от неожиданности растерялся и сопротивлялся не так успешно, как мог. Или же Кайер был его сильнее?..

— Совсем ничего не боишься?! — проворчал Гаад, — Напал на меня на Горе справедливости!

— Вообще ничего не боюсь, — насмешливо отозвался белокрылый, — Кстати, может ты отодвинешься? Я пришёл, чтобы убить её.

Что-о?! Но что я?.. Ой, его же названный брат бил из-за меня! Блин, я вляпалась даже тут!

Но Гаад, впрочем, не собирался меня ему отдавать.

— Допустим, у тебя с нею личные счёты, — проворчал чернокрылый, — Но отстал бы ты от единственной изначальной! Как бы ни огрёб от самого Стража Небес!

— Повторяю: я никого не боюсь, — фыркнул Кайер, — Но, впрочем, если тебе тоже охота умереть, за компанию с ней или просто надоело жить, я вам помогу.

Какое-то время напавший пытался насадить меня и чужого Старейшину на своё копьё. Раз жар обошёл нас стороной, но, впрочем, через мгновение стало очень холодно: может, Кайер даже пытался нас поджечь, но Гаад успел выставить защиту.

— Что же ты не призовёшь всю свою силу? — язвительно осведомился белокрылый, — Боишься, что от этого пострадает эта неуравновешенная девчонка?

— Ты бы тратил своё трудолюбие на восстановление Равновесия! — прошипел его противник.

Неожиданно Гаад исчез. Я увидела зависшее надо мной копьё, лицо Кайера, искажённое от ненависти. Мгновение — и переместившийся Старейшина ударил чёрным лезвием, сыпавшим зелёными искрами, по рукам врага. Если бы он замешкался хоть на секунду, белокрылый проткнул бы меня, а так он от неожиданности и от боли выронил копьё. И Гаад холодной струёй сшиб его в сторону, чтобы даже древком не коснулась меня. Следующей волной, огромной, оттолкнул Кайера от меня.

Торопливо вскочила. Через мгновение Гаад уже переместился между мною и Кайером, нанёс новый удар по противнику. Тьма, сгущённая чернокрылым до длинного тонкого лезвия, разрезала голубую рубашку белого хранителя, прочертила по его рукам две толстых линии, из которых хлынула кровь. Однако сила разрушения ударила и по тому, кто быстро преобразовал её в оружие: с разрезанных пальцев и ладоней самого Старейшины капала кровь.

Парни замерли друг против друга. На лице врага читалась решимость стоять до конца. И у моего защитника, полагаю, тоже.

Гаад странный. То клянётся зверски прикончить моего друга, то вдруг сам отчаянно защищает меня. Так… он пошутил насчёт Тайаелла?.. Или его ненависть к тому не распространяется на меня?.. А я… я чувствую себя такой беспомощной! Кажется, сейчас я только и могу, что положиться на Гаада.

От жара Света, рождённого Кайером, и от холода Тьмы, которой отбивался Гаад, мне то душно было, то очень холодно. Будто меня швыряло то в печь, то в холодильник. Мерзкие ощущения! Ни там, ни там сдохнуть совершенно не хотелось.

В следующий миг Кайер рванулся, выставив вперёд руку, переместился, появился прямо перед своим давним врагом, сшиб его на землю. Чернокрылый швырнул в него окровавленным лезвием — белокрылый увернулся, но капли крови с руки и с оружия Гаада красными цветами легли на его нежно-голубую рубашку. Старейшина переместился — и успел закрыть меня собой, схватить за запястье занесённую руку нападавшего, охваченную ярким ореолом жёлтого света.

А потом… Весь Свет, бушевавший внутри белокрылого, сплетавшийся в оружие на его правой ладони, обратился в Тьму! И я из-за плеча заслонившего меня увидела, как из глаз Кайера на меня посмотрела бездна. Адский холод. Что-то вроде того, чем меня пытался запугать Гаад. Но… Кайер же из белокрылых! Почему?..

— Остановись! — сердито крикнул Гаад, — Ты искажаешь свою сущность! Ты не выдержишь столько Тьмы!

Но Кайер только ухмыльнулся.

— Ещё немного — и ты потеряешь контроль над собой! — закричал Старейшина уже испуганно, — Ты свихнёшься! Или сам сгоришь изнутри!

— Если хочешь жить — уходи! — прошипел Кайер, — Сегодня моя цель — эта проклятая девчонка!

— Что она тебе сделала? — спросил Гаад очень грустно.

Наверное, он намеренно взывал к сознанию врага, отвлекая от Тьмы, в которую тот вот-вот мог сорваться.

— Из-за неё мой названный брат напал на меня! — белокрылый мрачно прищурился, — Из-за неё Благ сам на себя не похож! Таким молчаливым и подавленным я видел его только два раза: когда отравили его родителей и тогда, когда убили последнего Посланника!

Значит, он так сильно тревожится за Блага, что дошёл до такого состояния!

И мне вдруг стало даже жаль этого белокрылого, ведь в нём осталось что-то человеческое.

А Гаад упорно пытался достучаться до его сознания:

— Ты погубишь себя, но ничего не добьёшься: я несколько веков общаюсь с Тьмой, потому знаю, как подчинить её себе, а ты не способен на это.

— Иногда разрушающая сила становится стихией, не подвластной никому, — глаза белокрылого мрачно блеснули, — В этот миг даже ты с трудом с ней справишься. Мне нужно всего лишь стать её источником, разорвать пространство.

Он понимает, что это убьёт и его — и готов собой пожертвовать. Думает, будто от моей смерти Благу станет легче. Потрясающая верность! И она граничит с ужасающим безумием.

Ощутила боль, идущую от сердца чёрного Старейшины. Видимо, он разуверился, что сможет удержать Кайера на грани, и теперь, чтобы спасти себя и меня, решил его уничтожить. Никогда не любила этого белокрылого, с того самого дня, как он в первый раз надсмехался надо мной. Вот только его преданность другу и названному брату меня зацепила: не хочу, чтобы тот, кто способен на это редкое и глубокое чувство, погиб!

О, если б я могла использовать силу, которая спасёт моего врага и нейтрализует удар, который готовит Гаад!

Тьма окончательно подавила сопротивление наглеца, дерзнувшего вызвать её, вздумавшего ею командовать. Глаза у Кайера стали жуткими, леденящими тело и душу. Отчаянно хотелось отодвинуться, уйти куда-нибудь от его жуткого взгляда, сбежать.

Тьма, охватившая тело Гаада, тоже была жутко холодной — вот даже поверхность Горы справедливости вдруг покрылась инеем.

Так много Тьмы рядом со мной… такое жуткое чувство… ужас… паника…

И чёткое понимание, что эти двое готовятся нанести последний удар.

Но в Кайере осталось что-то человеческое! Может, он сумеет одуматься?..

Холодом полыхнуло на меня от них. Холодом теперь уже веяло и от Кайера, так же как и от чернокрылого. Кажется, Тьма завладела душою белокрылого. Два страшных источника холода. И…