Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна - Страница 143

Тай попробовал улыбнуться, закашлялся, давясь собственной кровью. Сэй ударил его лезвием из Тьмы, по ране около сердца. Долговязый упал на колени. От избытка чуждой ему разрушающей силы его вырвало. Рвота вместе с кровью полилась на грязную землю. Друг очень ослабел, едва держался.

А Карст не выпускал меня. Как-то умудрился сковать меня: мне даже не удалось переместиться! Рыжий понимал, что если я вырвусь, то сама кого-нибудь растерзаю. Тогда белые или чёрные… впрочем, я готова убивать и тех, и других! Тогда стану для них опасной и, чтобы справится со мной, одержимой яростью, они все вместе нападут на меня и уничтожат. Если Карст меня удержит, пока я чуть не остыну, пока не сникну от отчаяния и душевной муки, тогда у меня может не найтись потом силы для удара или же он выйдет не таким сокрушительным — и я не буду угрожать жизни всех хранителей, вместе взятых. Может, побью кого-нибудь из них, возможно, убью нескольких, прежде чем душа моя возмутится и скажет, что не хочет быть такой, как они.

В общем, если он меня удержит, я буду жить. Я возненавижу их всех, уйду, поселюсь одна в Вечной стране, среди песков и жары, куда более милосердных, чем их сгнившие сердца и окаменелые души. Я возненавижу даже Карста, но всё-таки буду жить. Поэтому он меня держит, поэтому он готов потерять из-за меня свои крылья! Впрочем, если всё-таки вырвусь, сломаю их, он схватит меня руками. Если сломаю ему руки, он вцепится в меня зубами и будет держать. Я чувствую его решимость и желание спасти меня любой ценой.

Чёрные хранители, все, кроме Гаада, вдруг объединились, сложили свою разрушающую силу в один мощный поток. Волна из Тьмы накрыла раненного, изнемогающего от потери крови, полностью утратившего Равновесие, впечатала его в землю, в грязь, смешавшиеся с его блевотиной и кровью.

Только сейчас… так запоздало… увидела, как страшна жившая в их сердцах и душах ненависть! О, как слепа я была раньше! Как глупа!

Крик моей души слился с криком, идущим из моего горла. Тай дёрнулся. Чернокрылые опять стали сплетать свою силу для удара. Белокрылые, чуть поколебавшись, последовали их примеру. Две волны: из Света и из Тьмы хлынули с обоих сторон, соединились в одну — и созидающая сила стала разрушающей.

Они сказали: надо выдержать по одному удару от каждого из них! Они обманули меня! Тая собирались уничтожить любой ценой!

Отчаянно рванулась. И только стон Карста, чьи крылья затрещали, смог остановить меня. Ярость застилала моё сознание. Ещё несколько мгновений — и я не выдержу, отдамся Тьме! Я сама начну убивать!

Чёрный вихрь взметнулся над истерзанным полем. Столб из разрушающей силы, поднявшийся с земли около неподвижного Тайаелла, вдруг хлынул созидающей силой. И до того как она, став ослепительным светом, разлилась по земле, резанула меня по глазам, я увидела краснокрылого парня, появившегося около Тая. А потом вихрь отшвырнул меня и Карста прочь.

Несколько минут лежала неподвижно, мучаясь режущей болью в глазах, потом почувствовала, что хватка друга ослабла, вскочила.

Гаад стоял около бесчувственного Тайаелла, заслоняя его своим телом и… красными крыльями. Белые и чёрные хранители, ругаясь на всевозможных языках, медленно поднимались с земли. Ветер расшвырял их всех, далеко. Нас с Карстом задел не сильно.

Друг оправился от удара — именно его впечатало в землю, а не меня — и сразу же поднялся, опять меня схватил. Не успела! Белые хранители переместились поближе, их Старейшина скрестил руки на груди и недовольно произнёс:

— Мы же договаривались убить его! И ты сам убеждал меня прикончить Тайаелла поскорее, с одного-двух ударов!

Чтоб вас всех!

Карст предусмотрительно обхватил меня ещё и крыльями. На нас не смотрели: взгляды других были прикованы к осуждённому. Да, в общем-то ясно было, что меня держат, а я пытаюсь вырваться, судя по хаосу, метавшемуся за нами.

— Мне всё это вдруг опротивело, — искренно ответил Гаад, — Так что давайте остановимся на этом. Он выдержал по удару от каждого из нас. И даже более того, так как кто-то нарушил уговор.

По лицам хранителей было ясно: и белокрылые, и чернокрылые скорее прикончат его самого, чем оставят в покое Тая.

Мой несчастный друг дёрнулся, потом с трудом приподнялся. Его лохмотья, лицо перепачкались в грязи, в крови и скудной пище, покинувшей его желудок. Долговязый медленно сел, вытер рот грязной рукой и тихо произнёс:

— Не надо, Гаад. Уйди.

— Они тебя растерзают, — мрачно ответил чёрный Старейшина.

— Они и тебя убьют, и меня. И выберут себе нового главу, как Благ или ещё почище его.

Парни долго смотрели друг другу в глаза. Звенела протянувшаяся между ними нить. Похоже, недавние враги яростно спорили. Другие хранители смотрели на них с ненавистью. Я испугалась, что чернокрылые устроят мятеж, так как внезапная смена настроения чёрного Старейшины их очень сильно задела. Странно, никто кроме меня не заметил, что крылья Гаада стали красными, как у изначальных. Да и он сам этого не видел.

Рядом с моим любимым появилась Неёла. Уже без большого живота. Бледная, встрёпанная, вспотевшая. В длинной просторной светлой рубахе почти до пят, запачканной кровью и водой. Её красные крылья излучали яркий свет.

Белокрылые потрясённо повернулись к ещё одной изначальной, которой прежде никогда не видели.

— Не хотела вмешиваться, так как мне… — она едва не проговорилась от гнева, — Мне ещё нужно кое-что сделать, однако больше не могу наблюдать со стороны, — молодая женщина гневно упёрла руки в бока, — Я готова убить любого, кто тронет этого несчастного изгнанника!

Рядом возник перепуганный Белик. Он укоряюще взглянул на жену, та холодно добавила:

— И тебя тоже убью, если сунешься!

Появление новой хранительницы, более того, изначальной, да ещё и явно как-то связанной как минимум с одним из чёрных хранителей, потрясло белокрылых.

— Вот теперь пора, — шепнул мне Карст и первым переместился к Гааду.

Рыжий распахнул крылья — и взгляды хранителей невольно метнулись к двум белым росчеркам — и его крылья теперь увидели все. Лица приспешников тирана вытянулись или помрачнели: они прежде этого парня не видели, а сегодня он пришёл с чернокрылыми, так что, разумеется, иначе как чернокрылым оказаться не мог. Но сейчас, когда он обнажил свои крылья, они вдруг увидели, что перья на его крыльях были белыми.

Ой, мне ж нельзя мешкать!

Переместилась к измученному другу, закрыла его своими крыльями.

— Сунетесь — и больше не встанете! — пригрозил Карст.

Я, Гаад и Неёла поддержали его, подняв вверх правые руки, сжав кулаки. Жест чернокрылых, выражающих согласие с предложением, сделанным одним из них, стремление его во всём поддержать.

С удовольствием отметила, как перекосило физиономии белокрылых, когда они увидели, что чёрный Старейшина, две изначальных, а так же один белый хранитель стоят плечом к плечу. Гаад очень силён, но куда ему до изначальных! Значит, вероятность вырвать из наших рук Тайаелла значительно уменьшилась, более того, кто-то из наших противников мог поплатиться жизнью. Никто не спешил бросаться на нас. Но на лицах чернокрылых читалось пугающее нежелание смиряться. Боюсь, когда мы с Таем вернёмся на Чёрную землю, там может вспыхнуть мятеж. И, если уж честно, не сильно-то мы его и спасём, вытащив сейчас с места казни. Из огня да в полымя.

И вдруг… Тай взял да и переместился, прямо к Благу. Мы растерялись, а он… попросил:

— Убей меня: я не хочу новой битвы у хранителей Равновесия.

Прежде, чем мы успели вмешаться, в руках белого Старейшины появилось копьё. Благ замахнулся, намереваясь проткнуть им недавнего слугу. И вдруг побледнел, выронил оружие. И все застыли, потрясённые, смотря на то, как перья на крыльях Тайаелла быстро окрашиваются… в красный цвет!

Часть 4.6

Новоявленный изначальный не сразу понял, почему все на него так смотрят. Когда заметил, что случилось с его крыльями, удивился ещё больше, чем другие.

Я проворчала: