Спору нет! (СИ) - Волкова Светлана - Страница 58

Цесаркин сдержался, чтобы не закричать. И так тошно, но в этот момент до него дошло.

«Идиот, – обругал он сам себя. – Видать, точно медуза в бок трахнула, как ты и просил. Это же больница скорой помощи. И, наверное, сюда привезли Веру Рогинскую после отравления. Как знать… может, она психиатру поведала о своей маниакальной ненависти?»

Цесаркин быстро набрал Кольцова.

– Попробуй взять показания у персонала больницы, – попросил он Кирилла. – Там что-то психиатр записывал. Нужно прижать к ногтю Веру Юрьевну.

– Что-то мы этот момент упустили из виду, – согласился Кольцов. – Не переживай, отправлю сейчас Синебокова. Он живо всех разговорит!

Денис собирался что-то ответить, как распахнулась дверь в отделение и навстречу ему вышел коренастый доктор. Устало покрутил головой в поисках родственников.

– Вы муж Тарантуль? – осведомился басом, никак не вязавшимся с измученным видом.

– Да, я, – тотчас подлетел Цесаркин. – Как она?

– Жива и здорова относительно. Ей ввели сильнейший психотропный препарат, превысив дозу. В крови барбитураты. Еще бы немного – и не спасли. Зато сейчас в сознание пришла…

– А можно к ней? – поинтересовался Денис, набравшись наглости. – Пожалуйста!

– Только на пять минут, – махнул рукой доктор. – Да и больной пойдет на пользу.

Денис вошел в палату и обомлел. Нина, бледная и печальная, смотрела куда-то в потолок и даже не заметила его.

– Нинуля, – позвал Цесаркин и, подлетев к кровати, робко замер. – Нина, пожалуйста.

Она устало глянула на него, и тут же ее лицо озарила улыбка.

– Денис, как же долго я ждала тебя!

Цесаркин наклонился над будущей женой и аккуратно коснулся губами холодных губ любимой.

– Нинуля, солнышко, – пробормотал чуть слышно, взяв за руку. – Молодец, что нашла силы позвонить.

– Когда поняла, что нахожусь в своем старом доме, то силы прибавились.

Он поцеловал тыльную сторону ее ладони и нежно пробормотал:

– Мы сразу рванули в Тарнаус. Я не мог тебя потерять…

Глава 28

 «На улице идет дождь, а у нас идет концерт», – раздраженно подумал Цесаркин, сначала заметив капли дождя на оконном стекле, а потом оглядев разномастную публику, собравшуюся в кабинете Афиногенова. Весь этот балаган на казенном языке назывался «очная ставка» и был призван внести ясность в события последних дней. Денис, усевшись рядом с Ниной у самого края стола, с интересом воззрился на дородную женщину с черными вьющимися волосами, объяснявшую высокому начальству, что она лично писала Нине Тарантуль на электронную почту, умоляя продать или вернуть картину. Но, к сожалению, ответа не получила.

– А откуда у вас мой электронный адрес? – изумилась Нина. – Где вы его взяли?

Тут в разговор встрял толстый и бледный мужчина в помятом белом костюме – Диего Риоха ди Санчес. Биг-босс после перепоя и русской кутузки выглядел грязным оборванцем. Он не скупился на эмоции и яростно жестикулировал. А переводчик, не успевая вставить даже слово, терпеливо ждал, когда гражданин Испании закончит тираду.

– Сеньор Риоха объясняет, что картина, предназначенная в подарок кузине Анне, непонятным образом пропала из его спальни. Грабителей удалось выследить на блошином рынке именно в момент покупки. Его люди проследили за вами. Подкупили портье и через него узнали, кто вы и откуда, номер сотового телефона и электронной почты, – бесстрастно заметил переводчик.

Биг-босс указал толстым пальцем на Нину и, схватившись за голову, продолжил тараторить. Анна Риоха смотрела на него во все глаза, а потом сама взяла слово.

– Я звонила вам, писала, но вы пренебрегли мной, тогда вмешался Диего.

– А просто подойти ко мне вы не пробовали? – резко бросила Нина. – Зачем понадобилось громить мою квартиру и офис, портить вещи?

– Нет, – заверещала Анна. – Ничего подобного. – И возмущенно посмотрев на родственника, бойко перевела ему Нинин вопрос.

– Ноу! – взвился Диего, замахав руками. – Мы нет! – гордо заявил на русском. – Мы платить тысяча евро!

– Зато вы похитили Нину Александровну, – оборвал его вопли Цесаркин. – Вкололи ей неизвестный препарат, тем самым нанесли вред здоровью.

– А вы, собственно, кто? – воинственно уставилась на него Анна.

– Я – адвокат семьи Тарантуль, – холодно отрезал Цесаркин. – И приложу все усилия, чтобы закрыть вас вместе с дядей!

– Диего – мой кузен, – нервно бросила Анна. – И я ничего не сделала!

– Следствие разберется, – остановил базар Афиногенов. – Пожалуйста, подробно опишите картину.

Риоха снова замахал руками, показывая размеры утерянной семейной реликвии.

– Там нет ничего стоящего для непосвященного человека, – пролепетала Анна. – Очень похоже на рисунок маленького ребенка.

– Я могу рисовать как Рембрандт, но мне понадобилась вся жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок, – пробормотала задумчиво Нина и добавила чуть слышно: – Это цитата Пабло Пикассо. – Она перевела взгляд на Диего, потом на Анну и, смущаясь, заметила:– Ваши описания подходят только к одной покупке из Барселоны. Хорошая копия картины «Художник» Пабло Пикассо. Я, безусловно,верну вашу собственность, но удовлетворите мое любопытство. Когда и кем была сделана копия?

Диего, услышав перевод, задумался на минуту, а потом снова зажестикулировал перед носом переводчика и надулся словно гусь, всем своим видом показывая самодовольство и спесь.

– Он утверждает, – вставил переводчик, – что рисовал эту картину лично с подлинника, хранящегося у дона Энрике Муньеса, уважаемого человека и шефа Риохи. Сама картина висит в кабинете Энрике, и Диего как-то на спор нарисовал копию.Получилось замечательно, даже сам дон Энрике с трудом отличил от оригинала.

Риоха закивал головой и, смеясь, добавил что-то.

– Сеньор утверждает, что выиграл спор только потому, что был пьян.

– Прекрасно, – заметил лысый человек в синем костюме, сидящий рядом с Афиногеновым. Цесаркин сперва подумал, что это секретарь.

Но Синий костюм держался строго и властно, и Денис понял, что этот человек носит на своих плечах погоны не ниже подполковника.

– Вы, господин Риоха, только что в присутствии свидетелей сообщили правоохранительным органам о судьбе картины Пикассо, украденной в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Я, как следователь Интерпола, задерживаю вас до выяснения обстоятельств.

Услышав перевод, Риоха побледнел и забормотал, испугавшись:

– Ноу, ноу!

– Пройдемте, – велел Синий костюм. – Нужно оформить свидетельские показания.

Денис заметил, как на негнущихся ногах Риоха затопал к выходу, а следом за ним потрусил переводчик.

– А теперь, Анна Робертовна, расскажите следствию, зачем именно вам понадобилась мазня пьяного кузена, – отчеканил Афиногенов. – Слишком много сил затрачено на ее возвращение. Похищены два человека. Их здоровью нанесен существенный вред. Ладно, Тарантуль, а Пенделюк?

– Кто? – хохотнул Денис, но поймав грозный взгляд Бати, осекся.

– Это переводчик. Я наняла его, чтобы помог Диего договориться с Тарантуль. Моего знания языка явно не хватило бы. Но с ним случилась истерика, а Диего – человек нервный, сломал ему руку.

-Откуда вы знаете? – встрял Цесаркин.

– Я приезжала в Тарнаус, но девушку доставили без сознания, а переводчик скандалил. Вот кузен и не выдержал. Мне пришлось уехать, договорились продолжить на следующий день, когда девушка очнется.

– То есть вы знали, что Нину Тарантуль держат в Тарнаусе без ее согласия? – уточнил Цесаркин.

Анна Риоха скосила глаза на своего адвоката, лысого и потного мужика, но тот только пожал плечами, как бы давая понять, что тебя, голубушка, никто за язык не тянул.

– Я понятия не имела, что ей сделали инъекцию, – пробормотала она. – Думала, что укачало дорогой, – соврала Риоха.

– Она не очнулась бы никогда, – зло вставил генерал. – Слава богу, что удалось спасти! Но раз вы не хотите сотрудничать со следствием, придется отправить вас в СИЗО до выяснения обстоятельств дела.