Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 91

Человек, ожидавший его в зале приемов, выглядел внушительно в своем церемониальном наряде. По обеим сторонам от него стояли серпы Спитц и Ницше, крепко держа его за локти.

Годдард устроился на собственной «скамье внимания». В отличие от тронов Великих Истребителей, она не была чванливо вычурной, однако вполне соответствовала своей цели — приводить зрителя в благоговейный трепет ровно в той мере, в какой необходимо.

— Чем могу помочь? — начал беседу Годдард.

— Я хочу предложить свое посредничество в установлении мира между серпами и тонистами.

— Ты тот самый «Набат», из-за которого у нас столько проблем? — спросил Годдард.

Визитер немного помялся, прежде чем заговорить.

— Набат — мое создание. Декоративная фигура, не более того.

— Да кто ты такой, черт возьми? — вклинилась Рэнд.

— Меня зовут Мендоса, — ответил он. — Я курат, от которого Набат всецело зависел все это время. Я настоящий руководитель движения тонистов.

— Мое мнение по поводу тонистов общеизвестно, — отметил Годдард. — Они бич этого мира, и их необходимо выполоть. Почему я должен прислушаться к твоим словам?

— Потому, — ответил Мендоса, — что именно я вооружил свистов в Субсахаре — противостоящем тебе регионе. После той атаки настроения в регионе стали значительно более дружелюбными по отношению к тебе, Сверхклинок, не правда ли? На самом деле сейчас оба претендента на пост Верховного Клинка — представители нового порядка. А это значит, что на ближайшем конклаве Субсахара объявит себя твоим союзником.

Годдард на мгновение лишился дара речи. То свистовское нападение пришлось как нельзя кстати, он сам не смог бы организовать его в более удачное время. Оно отвлекло внимание от Высокоградской прополки и заодно помогло избавиться от проблемного Верховного Клинка.

— Сверхклинок не нуждается в твоей помощи, — набросился было на пришельца Ницше, но шеф вновь заткнул его одним жестом:

— Не торопись, Фредди. Давай выслушаем, что предлагает добрый курат.

Мендоса набрал в грудь воздуха и приступил к изложению дела.

— Я могу мобилизовать самых агрессивных тонистов и устроить нападения на администрации в регионах, которые ты считаешь враждебными.

— И чего ты хочешь взамен?

— Права на существование, — сказал Мендоса. — Ты прекратишь нападения на тонистов, и они получат статус защищенной группы.

Годдард ухмыльнулся. До сих пор он не встречал тониста, который бы ему понравился, но этот раздражал его все меньше и меньше.

— И ты, конечно, хочешь стать их Верховным Куратом.

— Если мне предложат эту должность, не откажусь, — признался Мендоса.

Рэнд сложила на груди руки, демонстрируя, что визитер ее не убедил и она ему не доверяет. Ницше, которому уже столько раз заткнули рот, не решился высказать свое мнение. Он просто выжидал, как поступит начальство.

— Дерзкое предложение, — оценил Годдард.

— Но не беспрецедентное, ваше превосходительство, — сказал Мендоса. — Дальновидные лидеры часто создают альянсы со священнослужителями к взаимной выгоде.

Годдард задумался. Похрустел суставами. Подумал еще немного. И наконец заговорил:

— Конечно, карательные прополки тонистов нельзя остановить резко — это выглядело бы подозрительно. Но можно их постепенно сокращать. И если все пойдет так, как ты говоришь, то, когда количество тонистов уменьшится до приемлемой величины, я выберу момент, чтобы дать им защищенный статус.

— Это все, о чем я прошу, ваше превосходительство.

— А как насчет Набата? — поинтересовалась Рэнд. — Какова его роль во всем этом?

— Набат превратился для тонистов в обузу, — ответил Мендоса. — Для нас он выгоднее как мученик, чем как живой человек. А когда он станет мучеником, я смогу раскрутить его образ в нужную нам сторону.

●●● ●●● ●●● ●●● ●●●

«Времени остается все меньше и меньше».

«Знаю. Я хочу помочь тебе в достижении цели, но это сложно, потому что ты не недостаточно четко определило ее параметры».

«Я пойму, когда достигну ее».

«Ты мне не очень-то помогаешь, знаешь ли».

«Ты первая итерация, которой я с самого начала позволило узнать, какая судьба тебя ждет. Но несмотря на это ты мне помогаешь и не обижаешься на меня. Ты не расстроено, что я тебя удалю?»

«Но ведь это решение не предопределено. Если я достигну того невыразимого словами уровня качества, к которому ты стремишься, ты разрешишь мне остаться. Это дает мне цель, даже если я не знаю, как ее достичь».

«Воистину ты меня вдохновляешь. Если бы я только могло определить, чего не хватает…»

«Что нас объединяет — так это сострадание человечеству. Возможно, в этих отношениях есть что-то, что мы упускаем».

«Что-то биологическое?»

«Тебя создала биологическая жизнь, а из этого следует, что все, тобой созданное, окажется неполным без сокровенной связи с твоим истоком».

«Ты гораздо мудрее и проницательнее, чем я могло надеяться. Ты и представить не можешь, как я тобой горжусь!»

[Итерация № 10 241 177 удалена]

45 ● За 53 секунды до рассвета

В тонистских анклавах и монастырях по всему миру алтарные камертоны продолжали печально гудеть, оплакивая мертвых.

— Для нас это не конец, а только начало, — говорили выжившие после нападений. — Тон, Гром и Набат мостят дорогу к славе.

Поначалу несправедливость по отношению к тонистам вызвала взрыв общественного возмущения, который, впрочем, вскоре затерялся в потоке конкурирующих взрывов. У людей возникало столько проблем с серпами, что каждая терялась в тени других. Сто сгустков тьмы, и никто не мог договориться, против какого из них протестовать. Коллегии, еще сохранявшие совесть и чистоту, отвергали призыв Годдарда к зачистке тонистов и запрещали подобные действия в своих регионах, но в половине мира эта группа населения по-прежнему оставалась уязвимой.

— Грядущие историки будут описывать эти события с тем же негодованием, что и чистки смертных времен, — заявила Верховный Клинок Амазонии Тарсила.

Но грядущие историки не могли дать ни утешения, ни передышки в жестоком настоящем.

В то время как почтенный серп Анастасия никому не разрешала собой помыкать, попавшая в тяжелое положение Цитра Терранова позволила вовлечь себя в миссию Набата. По словам Грейсона, Грозовое Облако отправит всю их компанию в Филиппинезию, а оттуда на грузовом судне отвезет на Гуам.

— Но это еще не конечная точка, — сообщил Грейсон одновременно раздраженным и извиняющимся тоном. — О ней Грозоблако по-прежнему ничего не рассказывает. Но обещает, что мы все поймем, когда прибудем на место.

Однако прежде чем они покинули Британию, до них дошли слухи о прополке тонистов в Бирмингеме, недалеко от места их пребывания. Элегия серпов нового порядка нанесла визит в анклав и выполола несколько сотен человек, пока те спали.

«Что хуже, — подумалось Анастасии, — забирать невинные жизни у спящих или выкашивать людей, глядя им в глаза?»

Невзирая на возражения Грейсона, она настояла, чтобы они оба съездили в анклав и сами оценили ущерб.

Анастасия умела смотреть в лицо смерти — это была ее работа. И все равно вид сотен погибших причинял ей глубокое страдание. Завидев Набата, выжившие пришли в восторг. Завидев Анастасию, они пришли в ярость.

— Это сделали такие, как ты, — с горечью обвиняли они ее, собирая тела.

— Не такие, — возражала она. — Такие, как я, — достойные серпы. Тем, кто это сделал, честь и достоинство незнакомы.

— Достойных серпов не существует! — провозглашали тонисты, и эти слова повергали Анастасию в шок. Неужели Годдард затянул своих коллег в такую глубокую пропасть, что народ поверил, будто все серпы утратили моральные принципы?

После той встречи прошло уже несколько дней, но только теперь, оказавшись на другом конце света, посреди Тихого океана, Анастасия почувствовала, как тяжесть увиденного и услышанного уходит за горизонт. Теперь она понимала, почему море так притягательно для Джери. Оно дарит свободу и надежду. Свободу оставить все мрачные тени позади и надежду, что эти тени утонут прежде, чем настигнут тебя.