Набат (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 6

И вдруг в конце первого года капитанства Джерико в центре Атлантики затонула Твердыня, подготовив тем самым сцену для самой грандиозной спасательной операции в истории человечества.

Однако занавес над этой сценой был пока плотно закрыт.

В отсутствие Великих Истребителей, составлявших Всемирный Совет серпов, некому было выдать разрешение на проведение спасательных работ. В Северной Мерике бесновался Годдард, вопивший, что Священный Периметр нельзя нарушать. Представители региональных коллегий, равнявшихся на Годдарда, патрулировали акваторию, выпалывая всех, кого там обнаруживали. По всем этим причинам руины затонувшего города оставались в неприкосновенности. Останки Твердыни лежали на глубине всего в два километра, но это было все равно как если бы они затерялись где-то в межзвездном пространстве.

При всех этих трудностях любой региональной коллегии требовалось немало времени, чтобы набраться мужества и решиться на спасательную экспедицию. Но как только Амазония заявила о своих намерениях, к ней присоединились и другие. Поскольку Амазония первая осмелилась высунуть голову из раковины, она потребовала себе право возглавить операцию. Прочие коллегии немного покудахтали, но перечить не стали. Главным образом потому, что Амазония тем самым подставляла себя под удар взбешенного Годдарда.

— Вы, конечно, знаете, что наш нынешний курс отклоняется на несколько градусов от заданного? — осведомился Уортон. Поссуэло ушел с мостика, поэтому чиф и решился обратиться к капитану.

— Скорректируем курс в полдень. Это задержит наше прибытие на несколько часов. Если придем вечером, попадем в неловкое положение: слишком поздно для начала работ, но слишком рано, чтобы отправиться на боковую.

— Правильно рассуждаете, сэр, — сказал Уортон, затем бросил быстрый взгляд наружу и немного смущенно поправился: — Ох, виноват, мэм, ошибся. Всего несколько минут назад было облачно.

— Извиняться ни к чему, Уортон. Мне все равно, как меня называют, особенно в день, когда в небе и солнце, и облака.

— Да, капитан, — сказал Уортон. — Я не хотел быть невежливым.

Рот Джерико едва не искривился в усмешке, но это было бы проявлением неуважения к Уортону, чье извинение, пусть и ненужное, было, однако, искренним. Хотя наблюдение за солнцем и звездами входит в обязанности моряков, они попросту были непривычны к метеорологической флюидности[1].

Родиной Джерико был Мадагаскар — один из семи регионов Особого Устава, в которых Грозовое Облако использовало различные социальные устройства с целью улучшить и разнообразить человеческий опыт. На Мадагаскар народ валил толпами — уникальный порядок, заведенный там, пользовался огромной популярностью.

Все дети на Мадагаскаре росли бесполыми. Им было запрещено выбирать пол до достижения ими совершеннолетия. И даже тогда многие предпочитали не выбирать какое-то одно состояние. Некоторые, подобно Джерико, обнаруживали, что их природное свойство — текучесть.

— Я ощущаю себя женщиной под солнцем и звездами. Я ощущаю себя мужчиной, когда небо затянуто облаками, — объяснил/а Джерико своим подчиненным, когда заступал/а на должность. — Просто взгляните в небо — и будете знать, как ко мне обращаться.

Команду ставила в тупик не флюидность сама по себе — она-то была явлением довольно распространенным. Люди никак не могли привыкнуть к метеорологическому аспекту личности их капитана. Проведя детство и юность в месте, где подобное было скорее нормой, чем исключением, Джерико обнаружил/а, что это может стать проблемой, лишь когда покинул/а родной дом. Ведь все просто: некоторые вещи заставляют человека чувствовать себя женщиной, другие — мужчиной. Разве это не верно для всех, независимо от пола? А сами-то бинары разве отказывают себе в том, что не вписывается в жесткие схемы? Впрочем, как бы там ни было, а Джерико находил/а эти ошибки и попытки их загладить очень смешными.

— Как вы думаете, сколько еще спасательных команд может там оказаться? — спросил/а Джерико Уортона.

— Десятки, — ответил тот. — И еще больше на подходе. Мы и так уже опоздали на вечеринку.

Джерико отмел/а замечание чифа:

— Ничего подобного! У нас на борту серп — начальник операции, а это значит, что мы флагман. Вечеринка не начнется, пока на нее не явимся мы, а я планирую обставить наш выход со всей возможной помпой.

— Не сомневаюсь, что вам это удастся, сэр, — произнес Уортон, потому что солнце скрылось за облачком.

На закате «Спенс» прибыл к месту, где затонул Остров Твердого Сердца.

— Около Священного Периметра ожидает семьдесят три судна различных классов, — доложил чиф Уортон капитану Соберани.

Поссуэло не мог скрыть своего отвращения:

— Прямо как акулы, что пожрали Великих Истребителей!

Когда они проходили между судами внешнего ряда, Джерико заметил/а корабль, намного превосходящий «Спенс» размерами, — тот стоял прямо у них на пути.

— Проложить курс в обход? — предложил Уортон.

— Нет, — ответил/а Джерико. — Идти прежним курсом!

Уортон забеспокоился.

— Мы же их протараним!

На лице Джерико заиграла хитрая усмешка:

— Тогда им придется подвинуться.

Поссуэло заулыбался.

— Это даст всем понять, кто здесь главный, — сказал он. — Мне нравится твое врожденное чутье, Джери.

Уортон бросил взгляд на Джерико. Никто в команде не осмеливался звать капитана «Джери» — это имя было для друзей и родных. Но Джерико разрешил/а серпу называть себя так.

«Спенс» продолжал двигаться вперед полным ходом, и другое судно убралось-таки с дороги, но только после того, как его капитан убедился, что в противном случае «Спенс» его протаранит. В войне нервов выиграл/а Джерико.

— Приведите нас точно в центр, — инструктировал/а Джерико вахтенного, когда они пересекали Священный Периметр. — Затем сообщите остальным судам, что они могут к нам присоединиться. Завтра в 06:00 спасательные команды могут начать операцию. Пусть посылают вниз дроны, чтобы осмотреть место крушения. Скажите им, что вся информация должна поступать в общее распоряжение, и всякий, кого поймают на утаивании сведений, подвергнется прополке.

Поссуэло приподнял бровь:

— Да ты никак говоришь сейчас от имени Ордена, капитан?

— Просто пытаюсь обеспечить послушание, — ответил/а Джерико. — В конце концов, все мы потенциальные объекты прополки, так что я не сообщу ничего необычного. Лишь открою им новую перспективу.

Поссуэло громко расхохотался:

— Твоя дерзость напоминает мне об одной девушке, серпе-юниоре, которую я когда-то знал.

— И кто же это?

Поссуэло вздохнул.

— Серп Анастасия. Она погибла вместе со своей наставницей, серпом Кюри, когда затонула Твердыня.

— Вы знали серпа Анастасию? — поразился/лась Джерико.

— Да, но очень недолго.

— Что ж, — произнес/ла Джерико, — возможно, мы поднимем со дна что-нибудь, что принесет ее душе хоть немного покоя.

●●● ●●● ●●● ●●● ●●●

Мы пожелали серпам Анастасии и Кюри счастливого пути на Твердыню и удачи в деле против Годдарда. Могу лишь надеяться, что мудрые Великие Истребители дисквалифицируют Годдарда, тем самым положив конец его притязаниям на пост Верховного Клинка. Что до Муниры и меня, то нам, чтобы найти ответы на мучающие нас вопросы, придется отправиться на другой конец света.

Моя вера в совершенство нашего мира висит сейчас на последней ниточке истончившейся веревки. Тому, что было совершенным, недолго оставаться таковым. Не теперь, когда наши собственные недостатки заполняют образовавшиеся трещины и разломы, разрушая все, что мы с таким трудом создавали.

Лишь Грозовое Облако безупречно, но что у него на уме, я не знаю. Я не могу проникнуть в его замыслы, ибо я серп, и пространство Грозового Облака для меня недоступно, так же как и мой печальный труд лежит вне его глобальной юрисдикции.

Серпы-основатели опасались нашей же собственной гордыни. Они боялись, что мы свернем с пути добродетели, самоотречения и чести, которых требует наше служение. Беспокоились, что мы настолько раздуемся от важности — как же, мы ведь самые просвещенные! — что, подобно Икару, подлетим слишком близко к солнцу.