Верити значит истина (ЛП) - Гувер Колин - Страница 43

Челюсть Джереми напрягается. Я знала, что не должна была говорить это.

— Я ценю, что ты считаешь, что я заслуживаю лучшего, но поставь себя на место Верити.

Он понятия не имеет, как далеко я зашла на месте Верити за последние две недели.

— Поверь мне, так оно было бы лучше. — Я в отчаянии сжимаю кулак и стучу им по столу, пытаясь найти лучший способ выразить всё это словами. — Она не хотела бы этого для тебя, Джереми. Ты пленник в собственном доме. Крю — пленник в этом доме. Ему нужно убраться из этого дома. Возьми его в отпуск. Вернись к работе и помести её в учреждение, где она может получить полный уход.

Джереми качает головой, прежде чем я успеваю закончить фразу.

— Я не могу так поступить с Крю. Он потерял обеих своих сестёр. Он не может пережить ещё одну такую потерю. По крайней мере, если она здесь, Крю всёещё может проводить с ней время.

Он не выразил своего желания видеть её здесь. Только Крю.

— Тогда не торопись, — говорю я ему. — Ты можешь поместить её в лечебницу на полставки, чтобы она тебя не тяготила. Привози её домой на выходные, когда Крю не ходит в школу. — Я подхожу к нему и беру его лицо в свои руки. Я хочу, чтобы он увидел, как сильно я волнуюсь за него. Может быть, если он увидит, что кто-то действительно заботится о его благополучии, он отнесётся к этому разговору более серьёзно.

— Не торопись, Джереми, — тихо говорю я. — Ты заслуживаешь жить жизнью, в которой у тебя есть моменты, которые не имеют ничего общего с ней и всё, что связано с тобой и тем, что ты хочешь.

Я чувствую, как его зубы сжимаются под моими ладонями. Он отстраняется от меня и прижимает руки к граниту, уронив голову на плечи.

— Чего я хочу? — говорит он тихо.

— Что тебе надо?

Его голова откидывается назад, и он смеётся, как будто это был глупый вопрос. Затем он произносит одно слово, как будто это самый простой вопрос, на который он когда-либо отвечал.

— Ты.

Он отталкивается от стойки и направляется ко мне. Он обхватывает мою талию обеими руками и прижимается лбом к моему лбу, глядя мне в глаза с одной лишь потребностью.

— Я хочу тебя, Лоу.

Моё облегчение встречено поцелуем. Это отличается от нашего первого поцелуя. На этот раз он терпелив, его губы лениво скользят по моим губам, а рука обнимает меня сзади за шею. Он смакует мой вкус, возбуждая моё желание каждым движением своего языка. Он слегка наклоняется, поднимая меня, а затем поднимает мои ноги, и я обхватываю его вокруг талии.

Мы выходим из кухни, но я не хочу открывать глаза, пока мы не окажемся одни за запертой дверью. На этот раз Верити мне ничего не испортит.

Как только мы оказываемся в главной спальне, он отпускает меня, и я соскальзываю вниз, наши губы отстраняются. Он оставляет меня стоять рядом с кроватью и направляется к двери моей спальни.

— Снимай свою одежду. — Он говорит это, не глядя на меня, когда запирает дверь моей спальни.

Это приказ. Тот, за которым мне не терпится последовать теперь, когда дверь заперта. Мы смотрим друг на друга, пока раздеваемся. Он снимает джинсы, когда я снимаю рубашку, а потом его рубашка оказывается вместе с моими джинсами. Я снимаю лифчик, когда его взгляд скользит по мне. Он не прикасается ко мне, не целует меня, просто наблюдает за мной.

Когда я снимаю трусики, меня переполняют эмоции: страх, возбуждение, раздражение, желание, трепет. Я стягиваю трусики вниз по бёдрам, по ногам, а затем сбрасываю их. Когда я выпрямляюсь, я становлюсь полностью голой.

Он окидывает меня взглядом, снимая последнюю одежду. Что-то внутри меня меняется, потому что независимо от того, насколько точными были физические описания его Верити, я не была подготовлена к полному размеру его тела.

Мы оба стоим там, голые, наши вздохи прерывисты.

Он делает шаг ближе, не сводя глаз с моего лица. Его тёплые руки скользят по моим щекам и волосам, когда он снова прижимается губами к моим губам. Он целует меня, нежно и сладко, просто дразня языком.

Его пальцы скользят по моему позвоночнику, и я дрожу.

— У меня нет презерватива, — говорит он, беря меня за задницу и притягивая к себе.

— Я не принимаю таблетки.

Мои слова не мешают ему поднять меня и опустить на кровать. Его губы на мгновение обхватывают мой левый сосок, затем касаются моего рта, когда он нависает надо мной.

— Я выйду вовремя.

— Хорошо.

Это слово вызывает у него улыбку.

— Хорошо, — шепчет он мне в губы и начинает толкаться в меня. Мы оба так сосредоточены на соединении, что даже не целуемся. Просто дышали друг другу в рот. Я зажмуриваюсь, когда он пытается втиснуть в меня всю свою длину. Несколько секунд мне больно, но, когда он начинает двигаться, боль сменяется приятной полнотой, которая заставляет меня стонать.

Губы Джереми встречаются с моей щекой, а затем снова с моим ртом, прежде чем он отстраняется. Когда я открываю глаза, то вижу человека, который в кои-то веки не думает ни о чём, кроме того, что находится прямо перед ним. В его глазах нет отстранённости. В этот момент есть только он и я.

— Ты хоть представляешь, сколько раз я думал о том, чтобы быть с тобой? — Это риторический вопрос, я полагаю, потому что его поцелуй, который следует сразу же, мешает мне ответить на него. Он обнимает мою грудь и целует меня. Примерно через минуту такого положения он выходит из меня и перекатывает меня на живот. Джереми входит в меня сзади, а потом опускает свой рот к моему уху, когда выходит.

— Я собираюсь взять тебя в любом положении, в котором я представлял нас.

Его слова словно оседают у меня в животе и загораются огнём. — Пожалуйста, — только и говорю я.

С этими словами он кладёт ладонь мне на живот и тянет меня на колени, прижимая мою спину к своей груди, не выскользнув из меня.

Его тёплое дыхание касается моего затылка. Я поднимаю руку и хватаю его за голову, притягивая его губы к своей коже. Это положение длится около тридцати секунд, прежде чем его руки скользят к моей талии. Он поворачивает меня так, что мы оказываемся лицом друг к другу, а затем снова усаживает на себя.

Я чувствую слабость против его силы, его руки легко перемещают меня по кровати каждые несколько минут. Я понимаю, что во всех случаях, когда я читала о его близости с женой, она всегда должна была иметь какую-то форму контроля над ним.

Я отдаю ему весь свой контроль.

Я позволяю ему взять меня, как он хочет.

И он делает это больше получаса. Каждый раз, когда он кажется близким к освобождению, он вырывается из меня и целует, пока не берёт меня снова, целует меня, перемещает меня, берёт меня, целует меня, перемещает меня. Это цикл, который я никогда не хочу заканчивать.

В конце концов мы оказываемся в одной из его любимых поз — он на спине, его голова на подушке, мои бёдра по обе стороны от его головы, но я не уверена, что мы оказались в таком положении из-за него или из-за меня. Я всё ещё не опустилась на его рот, потому что я смотрю на следы зубов на его изголовье.

Я закрываю глаза, потому что не хочу их видеть.

Его ладони скользят вверх по моему животу, к груди. Он обхватывает руками мои груди, а потом начинает медленно раздвигать языком внизу. Я откидываю голову назад и стону так громко, что мне приходится прикрыть рот рукой.

Кажется, ему нравится этот шум, потому что он снова проделывает то же самое языком, и экстаз, пронизывающий меня, толкает вперёд, пока я не хватаюсь за спинку кровати. Я открываю глаза, мой рот в нескольких дюймах от изголовья кровати. В

нескольких дюймах от следов укусов, которые Верити оставляла после всех тех раз, когда он держал её в таком положении.

Когда пальцы Джереми скользят вниз по моему животу и сопровождают его рот, мне некуда девать свои крики. В таком положении, в котором он меня держит, я вынуждена наклониться вперёд и заглушить звуки своего оргазма.