Его личная звезда. Дилогия (СИ) - Кистяева Марина - Страница 24

Стройные ножки...

Округлые бедра...

И сладостная нега между ними...

Кровь хлестнула к вискам, те запульсировали с диким негодованием.

- Загар, какого черта? - не спросил - прорычал.

- Она мне тоже понравилась. Красивая. Хрупкая. Пахнет охренительно возбуждающе, - губы Загара чуть дрогнули, приоткрывая белоснежный оскал, заменявшей этой расе улыбку.

Лишь кровь латунцев, бурлившая в венах Богдана, сдержала его и не дала вцепиться в глотку названному брату.

- Она - моя! - процедил он сквозь сжатые губы, не замечая, как тело пошло волнами трансформации.

Загар хмыкнул, но не отступил ни на шаг.

- Была бы твоей, ходила с меткой.

Слова, отравившие его организм окончательно, достигли цели. Он крепился до последнего. Приводил никому не нужные доводы. Сдерживался.

Но стоило услышать от другого то, что и сам знал - сорвался.

Зарычал:

- Не смей, Загар.

И в этом рычании не было ничего человеческого...

Оно могло напугать любого жителя небольшой планеты Аром, где мужчины и женщины рождались без способностей к трансформации. Но не представителя древней расы Латунии.

Загар снова скривил губы.

- Не рычи. Я к тебе с предложением...

...Разговор вспыхнул в памяти и потух, лишь отголоски бури продолжали колыхаться в груди.

Богдану не понравилось, что Загар стоит рядом с Иридой, загораживая своим телом часть её. Возникло ощущение, что он прячет её, укрывает. И от кого? От него!

Заскрежетав зубами, проклиная всех на свете и свою одержимость этой девочкой, Богдан заставил себя иронично сказать:

- Загар, посмотри на её руку. У неё обручальное кольцо. Всё, она для тебя недоступна.

Загар, приподняв кверху брови, нарочито медленно опустил взгляд на руки девушки, что судорожно сжимали сумку. Драгоценный камень блеснул сиянием, точно возвещая всех, что у его владелицы уже есть хозяин.

- Надо же... - в голосе латунца мелькнула издевка. - И, правда, кольцо. Что ж... Не смею больше беспокоить. Увидимся в конференц-зале... девочка.

Коротко кивнув и напевая под нос незатейливый мотив, Загар направился дальше по коридору, оставив их наедине.

Из груди Ириды вырвался истерический смешок:

- Так будет всегда? - негромко спросила она, обессиленно прислоняясь к стене.

Вот тебе и продолжение столь прекрасного утра.

- Что именно? - Богдан её не понял.

- Мне всегда теперь демонстрировать кольцо?

Горечь, помимо воли Ириды, затопила её. Как же она устала! Кто бы только знал. Устала переживать, устала противостоять всем в одиночестве. Да, черт побери, она одинока! Кирилл не может постоянно находится с ней, оберегать от нападок сексуально озабоченных латунцев, а она хотела, нет, жаждала, чтобы давление прекратилось. Наивная! Она-то думала, что всё закончилось в тот момент, когда Кир надел ей кольцо на безымянный палец. Нет, милая, ад ещё будет продолжаться несколько бесконечно долгих недель. И тебе придется крепиться. Придется собирать каждый раз волю в кулак и учиться смело смотреть в лицо латунцам.

Она потерпит.

Потерпит...

Богдан внимательно смотрел в лицо Ириды, замечая, как кровь медленно отступает от ее щёк.

- Ирида?

- Мне что-то нехорошо, - слабость обрушилась внезапно, лишив последних сил.

Ирида покачнулась и сразу же почувствовала, как крепкие руки подхватили её за талию.

Непонятно что сильнее вызвало шок - то, что организм всё-таки дал сбой или руки Славинского на её теле. Они были большими и горячими. С сильными пальцами. Ирида могла поклясться, что даже через одежду почувствовала жар, исходящий от них. Это было... странно. Такого никогда не ощущала с Киром. Она вообще первое время не реагировала на его прикосновения, как женщина. Взял за руку - приятное прикосновение другого человека, продиктованное стремлением быть ближе. Приобнял за плечи - согрел поздним вечером. И ничего большего. Это потом, когда Ирида влюбилась, его прикосновения заиграли в другом, более интимном свете.

Со Славинским оказалось всё иначе. Она не раз отмечала, что его огромная фигура безжалостно давила на неё, даже подавляла. А прикосновения попросту парализовали, едва ли не перекрыв кислород.

Отголосками разума она понимала, что он действует правильно, во благо ей, но вся её женская сущность воспротивилась, забилась, едва закричала в немом протесте. Близость Славинского она могла сравнить с надвигающим штормом. Ты в море, одна, до берега далеко, а волны становятся всё выше и выше, а ветер сильнее. И ты понимаешь, что не спастись, что очередная высокая волна накроет тебя с головой. И ты пойдешь ко дну, нахлебавшись соленой воды, и больше никогда не увидишь ни солнца, ни людей, что дороги тебе.

Слабость только усиливалась, дыхание оборвалось где-то в груди, и Ирида, ругая себя за слабость, откинулась на широкую грудь Богдана. Выбор у неё был небольшой: или упасть в обморок, или принять помощь этого мужчины. Что при данных обстоятельствах было наилучшим выбором - она не знала. За неё решили инстинкты.

Крупное тело Богдана содрогнулось, и на мгновение мужчина прикрыл глаза, в которых заклубилась настоящая первозданная тьма. Эмоции от легкого, едва ли не невинного прикосновения зашкалили и превзошли все ожидания. Как долго он о них мечтал... Как к ним стремился... Чтобы вот так иметь право прижимать желанное хрупкое тело к своей груди, чтобы иметь возможность отгородить его обладательницу от всех мирских забот и невзгод.

Мечты имеют особенность осуществляться, только в причудливой форме. И подтверждением тому была нервная дрожь Ириды, продиктованная не слабостью, а страхом.

Приглушенно выругавшись, Богдан с легкостью обхватил Ириду на плечи. Та, было, пискнула протестующе, а потом, охнув, положила голову ему на грудь.

- Дай сумку, - глухо бросил Богдан и, не дожидаясь ответа, взял из ослабших рук Ириды клатч, где быстро нашел чип.

Открыв дверь и войдя в её отсек, Славинский на этот раз выругался смачно и громко.

Естественно, за выходной в отсеке Ириды никто не навел порядок, и Богдан увидел всю "красоту", что оставил недоброжелатель. Как увидел он и надпись. Приглушенно зарычав, он в два шага преодолел расстояние до небольшой кушетки и осторожно положил Ириду на неё. Едва сдерживаясь от грозного рыка, рвущего грудь, выдавил сквозь сжатые губы:

- Ты ЭТО видела?

Ирида прикрыла глаза. Сердце глухо билось в груди, голова гудела, в висках стучало. Неужели давление поднялось? Что за паразитство! Не одно, так другое.

- Да, - едва слышно откликнулась она, после чего последовало очередное ругательство.

- Надпись тоже?!

- Да, - казалось, тише уже говорить было невозможно, но Ирида ошибалась.

Она не хотела открывать глаза. Боялась? Наверное, страх был всё же не тем чувством, которое она испытывала в данный момент. Борясь с недомоганием, она с легким недоумением отметила, что Богдан разозлился, и причина его гнева была ей понятна.

- Почему мне не сказала? - теперь в его голосе прорезались рычащие нотки.

Зверь... Он всё же стал зверем...

Ирида не спешила с ответом на его последний вопрос. Да и что она могла сказать? Что не сочла нужным? Что в последнюю смену ей было не до надписи, когда на неё насели латунцы, а в довершении всего он затащил её в административный отсек и просветил по поводу её глупого поведения и незнания элементарных правил? Не скажет же она ему, что ей было попросту стыдно! Её открыто унизили, оскорбили.

Но её стыд и внутренние переживания мгновенно отошли на задний план, когда чужая мужская рука коснулась её лодыжки. Ирида полулежала, откинувшись на приподнятую спинку кушетки, ноги свисали. И даже в страшном сне она не могла предположить, что Богдан к ней прикоснется.

Снова.

Иначе.

Не ради того, чтобы оказать помощь.

Им двигали другие эмоции. Более сильные и... страшные.

Распахнув глаза, Ирида на жалкое мгновение перестала дышать. Она подозревала, что увидит картину, которая ей не понравится. И всё же не смогла справиться с шоком.